Коварные боги

Магнар положил руку мне на плечо, опускаясь передо мной, его колени хрустнули о стекло. Он обхватил меня сзади за шею и прижался своим лбом к моему. — Дело сделано, — вздохнул он.

— Да, — вздохнула я, зная, что последует дальше, но держась за этот краткий миг с Магнаром еще мгновение, прежде чем мы покинем этот мир. Никто из нас не мог остаться здесь без близняшек. И если меня ждала лишь вечная тьма, когда я уничтожу свою бессмертную душу, то я знал, что это гораздо лучше, чем существовать в мире, где нет Монтаны.

— Я рад, что по-настоящему узнал тебя, брат, — сказал Магнар, и тяжесть его последних слов пронзила меня насквозь. Он протянул мне один из своих мечей, и мои брови поползли вверх от этого невероятного жеста.

— Я рад, что мой последний бой был на твоей стороне, — твердо сказал я. — Нет большей чести, чем эта.

— Это правда. Мой последний час прошел с пользой в твоей компании. — Его взгляд опустился на клинки между нами. — Это прекрасная смерть — умереть от этих мечей.

— Тогда пойдем, — сказал я, и последние крупицы моей решимости улетучились, а странный покой нахлынул на меня, когда я положил рукоять меча на землю, направив острие к своему сердцу.

— Эти клинки способны убивать богов, — прорычал Магнар, делая то же самое. — Они обладают силой покончить с нами.

Я твердо кивнул, и кончик лезвия впился мне в кожу. — Удачи, дорогой друг.

Х

олодный камень прижался к моим коленям, когда я склонил голову и тяжело вздохнул.

Бездна отчаяния разверзалась передо мной, когда я прижал Веном к своему сердцу, готовясь покончить со всем, кем я был.

Мы покончили с Андвари и отомстили за смерть женщин, которых мы любили, но, в конце концов, это никак не уменьшило боль их потери.

— Я не хочу сейчас существовать ни в какой форме, — пробормотал я. — Я брошу свою душу в вечный огонь, и пусть она сгорит в этом мире навсегда.

Я воспользовался моментом, чтобы подумать о своих друзьях до моего сна и после него. О моей матери, отце и брате и о любви, которую мы все разделяли. Я цеплялся за каждое хорошее воспоминание, которое мог найти о них, обнимая их своим сердцем в последнем прощании, прежде чем обратиться мыслями к Келли.

Ее жизнь была такой короткой. Такой жестокой и несправедливой. Она едва начала жить, когда судьба потребовала ее смерти.

Я думал о том, как она насмехалась надо мной и дразнила меня, смеялась вместе со мной и любила меня. О ее глазах, которые были такими же голубыми, как летнее небо, и о ее губах, от которых моя кожа загоралась желанием обладать всем, чем она была. И о ее длинных золотистых волосах, которые, казалось, сияли от солнечного света даже в самую темную ночь.

Любая боль стоила того, чтобы провести мгновение в ее объятиях. И если бы для нее нашлось место на любом уровне существования, я бы с радостью последовал за ней туда. Но ее судьба оказалась гораздо хуже. Быть стертой с лица земли, как будто ее никогда и не было, было величайшим преступлением, которое только можно себе представить. Мир будет вечно скорбеть о том, что такая душа была потеряна навсегда.

То, что с ней случилось, было неправильно. Быть съеденной таким мерзким зверем, как бог, проклявший Землю…

Я крепче сжал свой клинок, прижимая его острие к сердцу, и подался всем весом вперед, готовясь броситься на него.

Мне было интересно, будет ли это больно? Будет ли уничтожение моей души сродни завершению моего пребывания во плоти? Или же я просто растворюсь в воздухе, превратившись из памяти в несбыточную мечту.

Я сделал глубокий вдох, последний в любом смысле этого слова, и почувствовал, как Веном прорезает мою плоть.

Глубокое тепло коснулось моих щек, и золотая аура засияла сквозь тонкую кожу моих век, протягиваясь ко мне, несмотря на тот факт, что я больше ничего не хотел от этого мира.

Я заколебался на самую короткую секунду, задаваясь вопросом, были ли боги достаточно милостивы, чтобы даровать мне последнее мгновение на солнце с девушкой, которую я любил. Даже если бы оно было ненастоящим, я бы принял его. Мысль о том, что ее взгляд встретится с моим, ее губы прильнут к моим губам, и ее дыхание коснется моей щеки…

Я открыл глаза и нахмурился от открывшегося мне зрелища.

На темном полу лежала пылающая рама последнего зеркала Андвари, ярко горевшая, пока пламя сжигало последние отголоски его силы.

У меня отвисла челюсть, когда из дыма, поднимавшегося от пламени, вывалилась золотая фигура, сгущаясь и приобретая форму человека, который в замешательстве шагнул вперед.

Глаза души нашли мои, и он протянул руку, его пальцы коснулись моей кожи в знак благодарности, прежде чем он направился дальше, к лестнице, которая вывела его из этого места.

— Эрик, — выдохнул я, когда мой друг стиснул зубы, собираясь вонзить Бурю в его сердце. — Происходит что-то странное.

Я не хотел озвучивать догадку, которая сформировалась у меня в голове. Но пока я смотрел, другая душа выкарабкалась из дыма, валившего из рамы.

— Спасибо тебе, — выдохнула она, прежде чем поспешить прочь, и мое сердце заколотилось от самой отчаянной мольбы.

— Ты же не думаешь… — начал Эрик, и я мог сказать, что он так же боялся надеяться, как и я.

Если мы были свидетелями освобождения душ, которые поглотил Андвари, тогда, может быть, только может быть…

Эрик отвел лезвие от своего сердца. Всего на дюйм. Но этот небольшой зазор вселял тысячу надежд в промежуток между ударами сердца.

Я тоже ослабил хватку на Веноме, чувствуя, как капельки пота скользят по моей коже под черной мантией, которую я носил в этом царстве.

Мы молча наблюдали, как душа за душой поднимались из дыма, и медленно, но верно пламя догорало.

Когда от него остался лишь тлеющий уголек, и из пепла больше не восстало ни одного существа, у меня свело желудок.

Я опустил голову, ненавидя себя за то, что надеялся и навлек на себя эту боль во второй раз.

Я страстно желал, чтобы этот кошмар закончился не такой окончательной смертью, как та, что постигла мою любовь. Но Келли больше не было. Она была потерянная во всех смыслах этого слова, и я должен был принять это, хотя мое сердце отказывалось делать это с каждым отчаянным ударом. Не имело значения, что я уже был мертв. Имело значение только то, что она ушла. Моя настоящая любовь. Моя судьба. Мой конец.