Коварство фюрера
Шрифт:
Понтифик философски заметил:
– Пикассо еще не то... Надеюсь мне не придется пожить на планете где свое Эго выразил маркиз де Сад.
–
Демон-Будда ( не путать с известным индусским князем!) на это наблюл:
– Некоторые из тех римских пап, что творили жесткость и жгли ведьм как раз в творческом выражение де Сада, или Данте...
И это не шутка. Хуже всего в аду инквизиторам. Поднять лапу на ведьму - это... Хотя наказание у них тоже своеобразное, и чем больше у инквизитора злости, чем хуже ему потом достается!
Люцифер впрочем, не хотел далее углубляться в глубины ада и приветливо предложил пацану:
– Приземлимся тут?
Артем с опаской спросил, при этом выдав плохо скрытую иронию:
– А там случайно нет школы?
Сатана хихикнул и ответил:
– Так ведь вся наша жизнь - это школа!
Люцифер мысленно приказал Чуме идти на посадку. Ведь ад - это здорово и действительно не безопасно!
Город под ними выглядел своеобразно: центр застроен старинными зданиями, сооружениями, замками, храмами и даже капищами. А по окраинам вполне современные новостройки. И на домах изобилие портретов и рисунков какого морщинистого старика, а точнее жабы, утыканной бородавками и наростами. Жуть - когда на фоне смеющихся человеческих детей снимается такой урод и гладит когтистыми лапками их по головке.
Артем даже охнул, когда их крылатый "Кадиллак" едва не зацепил, похожую на колючую проволоку провода на верхушках башен. После чего они плавно приземлились возле текущей дорожки, по которой словно марионетки строем шествовали пешеходы... Вроде бы это люди: юноши и девушки, но в одинаковых серо-зеленых одеждах и с номерками на груди. Мальчишка вдруг вспомнил фильм про зону: очень похоже, разве что лица у всех шагающий красивы и не имеют зловещих черт, что присущи многим реальным заключенным. Мужчины на головах носят кепки, а женщины непокрытым короткими стрижками.
И шагают они словно солдаты: очень размерено, руки и ноги - синхронно... От этого становится не по себе - хотя на тротуарах и растут пышные клумбы с цветами, что сверкают всеми колерами радуги.
Богиня Чума уловила настрой мальчугана и нажала на кнопку. Раздалось громкое:
– Пи-пи-пи! Всех дави!
Люцифер-мальчишка выскочил из кресла и увлек с собой на улицу Артема. У того едва не вырвалась из плечевого сустава рука. Пацан огрызнулся:
– Ну чего так резко?!
Дьявол вместо ответа надул пузырь жвачки и дал объяснение:
– Скоро нас заметут... Следует немного побродить, пока не оказались в каталажке.
Артем после этих слов и сам прибавил ходу. В голове пронеслось: "1984 год". Что-то очень зловещее и опасное было связано с этим годом, но что именно ускользало от внимания. Мальчишка оказался возле входа в высокое здание. Мерцает оранжевым светом, телефонная с яйцеобразной крышей будка. Увидев подобие паука с изогнутой под свастику ножками, мальчишка рефлекторно перекрестил. В лицо ему внезапно ударил отковавшейся от стены рекламный плакат с ненавистной рожей местного диктатора-жабы. Что рекламировал
этот монстр? На глаз определить назначение данного предмета трудно.Мальчишка оттолкнул портрет и растеряно потер ушибленный нос - перед глазами летали фиолетовые и оранжевые мотыльки. А затем Артем почувствовал, как стальные клещи сдавили кисти рук. Двое полосатых с фиолетовыми с розовой полоской крыльями, трутней капитально прихватили мальчугана. На головах у пчел были шлемы с крутящимися мигалками.
Пацан испугано лязгнул зубами и прошептал:
– Да я ни в чем не виноват!
Тогда возникшая, точнее выскочившая из-за полупрозрачной стены непонятной по назначению будки, третья пчелка с цветочным хоботком вместо носа проворковала:
– А почему наш Джабба Труп выбрал тебя?
Артем внезапно брякнул, словно оказавшись у доски на уроке в воскресной школе:
– Много званных, но мало избранных!
– Ты еще поговори вакуумноголовый!
– Отрезала пчела-командир. Трутни выглядели крупнее и толще, на их лапах набухали бицепсы матерых культуристов. Но их рыльца тупы, а хоботки оканчивались квадратом. Ну, а у командира эполеты отливают золотом, хотя звездочек и не видно, а на кончике красивый розовый бутончик.
Да и сам мир словно сказочный, собака на шести лапах пасть раскрыла... и тремя языками на гусеничном ноутбуке играет. Вот шагают дети в красных ошейниках. В их глазах Артем перехватил испуг и какое-то страдание. Одежда у этих пионеров нарядная, но загорелые ноги почему-то босые и сильно сбитые, словно перед этим их заставили много километров топать по каменистой, горной дороге.
Артем чувствовал себя все более неуютно, но настоящего страха не было. Как-то уж все тут нереальное, даже солнца на небе четыре, и формой совсем неземной. Сон, типичный затянувшийся сон, который если ты действительно не разбужен утром, может приобретать самые сюрреалистические черты, быть ярче американского фантастического блокбастера. Жаль только потом, ты почти ничего от таких волн божества Морфея не помнишь.
Но тут все же как-то вполне реальные ощущения, тело имеет вес и когда один из трутней наступил ему на кроссовки, пальцы на ногах отозвались реальной болью. И лоб, об который ударил портрет неприятно саднил, и запах от трутней слишком взаправдашний, смесь пыльцы, и немытой свиньи. Даже ноздри щекочет и хочется чихать. Нет все же сон может быть таким, руки и локотки ноют, а запястья натирают наручники.
Правда как это типично для города, нет запаха бензина или чего угарного. Ветерок то и дело доносит богатые лесные ароматы, от растущих, очень пышных деревьев и клумб. Но для более развитой, чем земная цивилизация расы отсутствие двигателя внутреннего сгорания вполне естественно.
Артему вспомнилось, как великий писатель-фантаст Жюль Верн предсказывал, что в транспорте и быту будут доминировать электрические двигатели. Но пока победил в двадцатом веке, вредный и не приятный мотор внутреннего сгорания.
Артур еще раз оглянулся: а где его друг, этот космический пацан? Неужели струсил, а что его теперь ждет?!
Машина местных "копов" похожа на летающую тарелку, только овальной формы, и с вполне человеческими мигалками. Артема очень грубо, едва не выломав суставы, зашвырнули в фюзеляж и выдвижная дверь словно в супермаркете захлопнулась сам. Точно, так как неподвижно лежащая цепь, словно кобра, бросилась на ногу и крепко сжала косточку.