Коварство фюрера
Шрифт:
Покрышкин с иронией ответил:
– Как врагу и не снилось.
Вождь допытывался. Не проявляя при этом такта:
– Фридрих Бисмарк самый сильный из твоих противников?
Покрышкин честно ответил:
– Ну, раз сбил, то, наверное, самый сильный.
Сталину стало интересно:
–
Покрышкин тихо произнес:
– Он чувствует, когда будет произведен выстрел. Я имел шанс достать его из 37-миллиметровой пушки аэрокобры, тем более, что у него "Мустанг" с пулеметами, но он чуть-чуть сдвинулся, за тем умудрился сократить дистанцию. Будь у него МЕ-362, я бы с вами не разговаривал. Обычно кого сбивает его авиапушка, нельзя собрать по частям.
Сталин прищурился и тряхнул потухшей трубкой:
– Феномен однако... Великий феномен, который родись в России, стал бы моим любимцем, первым из первых.
Покрышкин заметил:
– У Фридриха черты лицо и арийские и вместе с тем славянские. Странно, но он не вызывает чувства ненависти когда смотришь на его плакат.
Сталин поспешил сменить тему:
– Ну, хватит. Фридрих всего лишь способный малолетка. Вот другой у меня вопрос, как мы докатились до жизни такой. Когда наше небо дырявое и мы проигрываем войну. В первую очередь в воздухе.
Покрышкин через силу улыбнувшись, ответил:
– Если я буду говорить, про объективные трудности войны одной страны против всего мира, то это будет тупая банальность.
– Конечно!
– Подтвердил Сталин.
– Меня интересует не это, а тактика.
Бледное лицо Покрышкина порозовела от начавшей проступать злости. Тем не менее, летчик старался говорить спокойно:
– Вот в тактике как раз допустили массу просчетов. Причем, очень грубых, хоть отчасти и объяснимых.
– Говори!
– Сталин насупился.
Покрышкин продолжал:
– Ну, а мы немцам и подыграли. Бросали подкрепления отдельными партиями. Вот враг и громил нас по частям, всякий раз давая бой имея численный перевес и в выгодной для себя ситуации. То есть нас перемалывали, а мы это позволяли. Так что еще до появления техники амеров, противник уничтожил очень много наших машин и, главное погибло опытных асов. После чего вступление в войну Японии и тысячи самолетов капитулировавшего Пиндостана лишь завершили начатый разгром.
Пауза. Сталин милостиво махнул рукой:
– А иные просчеты. Говори дальше.
Покрышкин продолжал:
– Катастрофа с Яками усугубила ситуацию. Эти разваливающиеся в полетах крылья и прочее. Но одновременно, наши летчики вступали в бои фактически на одних Лаггах. И результат, сколько машин оказалось потеряно в неравных боях. Плюс еще наступление
сухопутных войск в Кубани, и битвы в воздухе. Вести битвы, без Яков с превосходящим врагом самоубийственно. Не было оправданий.Главный советский ас продолжал все увереннее:
– Ну, еще главная слабость, нашей тактической школы. Никогда не избегать боя, никогда не отходить назад, пусть нет шансов на победу, всегда драться. Но вот немцы после Сталинграда поумнели и снова вернулись к тактике сорок первого года - сражаться и вступать в бой только тогда, когда победа уже одержана, или почти на сто процентов гарантирована. То есть немцы нас в последние месяцы колошматили. Как хотели, так и лупили. А мы проигрывали, теряли лучших летчиков. Несли потерь несравнимо больше врага.
Сталин не выдержав, перебил:
– Разбирать ошибки полезно, но не своевременно. Вот какой совет ты можешь конкретно дать по исправлению ситуации?
Покрышкин вяло кивнул головой:
– Есть такая поговорка: поздно пить Боржоми, когда печень отказала.
Сталин рыкнул:
– Я это знаю! Точнее.
Покрышкин не слишком уверенно стал советовать:
– В первую очередь, нужно создать новые воздушные армии. Крупные с большим количеством машин.
Сталин хрустнул пальцами:
– Делается. Может, мы расстреляем полсотни директоров, но выпуск самолетов намного вырастет.
Покрышкин заметил:
– Если мы как это сейчас, будем бросать юных летчиков в бой, без всякой подготовки, еле научив держать штурвал, да еще вступая в сражение с превосходящими силами. Разве не понятно, что мы никогда не соберем новые авиационные армии.
Сталин снова прорычал:
– Конкретнее.
Покрышкин уточнил:
– Нужно не бросать сразу на фронт только что выпущенные самолеты, а держать их в резерве, обучая воздушному бою. И так пока не скопиться несколько десяток тысяч годных к бою машин с обученными летчиками.
Сталин сердито сдвинул брови:
– Ага... Специалист чертов... А значит наши войска должны драться вообще без авиационного прикрытия. Вот это действительно гениальное предложение врага народа. Самолеты держать за Уралом, а пусть танкисты и пехота за них отдувается.
Покрышкин смело возразил:
– Если действовать, как и ранее, то толку в авиации не будет. Люфтваффе перемалывает молодняк, и все более худшие по качеству машины. Может и придется временно пойти на отказ, от воздушного прикрытия сухопутных частей, так ведь его и так нет. А использовать шанс на перехват инициативы в дальнейшем....
Сталин прервал бывалого аса:
– Это мы позже обсудим.