Коварство фюрера

Сталин подбрел:

– Оно конечно, наверное, так...
– Вождь улыбнулся пошире.
– Но вот лично более всего нравиться лучевое оружие как у профессора Гарина или в антиутопии Уэльса. Почем бы вам над этим не поработать?

Ильюшин растеряно пробормотал:

– Но товарищ Сталин... Я в принципе не спец в лучевом оружии или ядерной физики... Чисто как конструктор машин, могу сказать. ИЛ-2 можно заменить на ИЛ-20. Последний штурмовик, шустрее первого и будет иметь больше шансов уйти от истребителей противника. Хотя заменить ИЛ-2 на ИЛ-20, причем быстро трудно, последняя машина еще не прошла полную отладку и если её выбрасывать на бой, то лишь не вместо, а вместе с ИЛ-2. В этом плане мы работаем... Но

Сталин, теряя терпение, перебил:

– У ИЛ-20 расчетная скорость в лучшем случае чуть больше 500 километров в час, да еще требует нового двигателя. Так что действительно пойдет ли это штурмовик в массовую серию сомнительно. Кроме того еще один момент. Почему соотношение потерь в воздушных битвах столь катастрофическое для нас. Ведь считалось, что Фокке-Вульф-4 слаб в маневре? И это мы доказали в боях под Сталинградом, где уже сражались эти Вульфы.

Ильюшин без утайки ответил:

– Когда бой проходит при численном преимуществе советской авиации, недостаток противника в маневренности проявляется очень даже существенно. А когда численный перевес на стороне врага, то наоборот более мощное вооружение и скорость сказываются сильнее.

Сталин потребовал:

– Уточни почему.

Ильюшин растеряно как бедный родственник перед барином, произнес:

– Возможно потому... Ну не специалист, лучше бы объяснил вам Покрышкин. Как раз сегодня двадцать седьмого октября 1947 вечером в с ним встречаетесь...

Сталин свирепо рыкнул:

– Не уходи от темы разговора.

Ильюшин продолжил:

– Ну, вот Фокке-Вульф-4 имеет такое достоинство как мощное вооружение. Уже в первых модификациях он был почти в два раза сильнее, чем у Лагг-7, а чем у ЯК-9, тем более. А сейчас эта машина стала еще мощнее. Так вот когда два Фокка бросаются на ЯК, у них есть отличные шансы благодаря сильному вооружению, крепкой лобовой броне срезать машину с одного захода. Тем более в лоб Фокке пробить очень трудно, брони от 110 до 250 килограмм, а в штурмовой модификации и больше. Но когда Фокке один, а Яков два. То пока он пытается срезать один Як, другой более маневренный может зайти ему в хвост и хорошенько подпалить уязвимое место. А если машин три то тем более. То же самое и МЕ-309, и прочие мощные машины "Мустанг" и им подобные. Когда противник сильнее числом ему легче использовать свои достоинства, и не столь очевидны слабости.

Сталин с ухмылкой ответил:

– Ну, тогда нам как раз нужна массовость. Ставка на истребители и вычистка неба от нацистов.

Ильюшин согласился:

– Да верно, но... Число может и качественную нашу слабость компенсировать. Есть правда один нюанс, если у нас будут только одни истребители, враг может нас только игнорировать. И вообще пока не построены новые заводы, более выжать нельзя. Как создать что-то новое. Включая также и трудности снабжения, особенно в Сибири, растянутость коммуникаций, нехватка рабочей силы и трудности с её подвозом. Тут можно долго перечислять...

Сталин заметил:

– Но и эвакуированные заводы на Урале оказались запущены в производство ранее, чем ожидали самые заядлые оптимисты. Так что чудеса бывают. Дерзайте. Может, порадуете реактивной авиацией?

Ильюшин оживился:

– Реактивный штурмовик - это вещь. Только не знаю. Сможем ли быстро это все воплотить. Особенно в такое трудное время как сейчас. А ресурсы на это уйдут.

Сталин перешел к другой теме:

– А как Яковлев с разработкой нового истребителя ЯК-25. Он обещал сделать машину и легче, и дешевле в производстве и более скоростной.

Ильюшин пожал плечами:

– Я не знаю... Яковлев мне только сказал, что крыло из дерева на ЯК-25 не пойдет. Нужен дюраль высокого качества. Так что и тут есть у нас проблемы.

Сталин логично заметил:

– На Лагг-1 использовали спрессованное дерево особым способом. И тут надо, что-то придумать. Да с дюралем у нас проблемы еще долго будут. Вообще к началу сорок восьмого года, следует все построить производство нового...

Ильюшин заметил:

– Новые заводы в Сибири, очень нелегко построить, даже драконовскими методами. По настоящему, покрыть все поставки, по ленд-лиз, включая взрывчатку, можно... Ну не знаю. Хотя мы и в самом деле творили чудеса, но столько сразу, при дефиците людей... Ну не сможет простой человек перепрыгнуть через пятиэтажку, даже если ему сунуть автомат в лицо. Или даже на три метра в высоту. Точно также, даже если рвать жилы, не выпрыгнешь выше определенного уровня производства.

– А Стаханов?

Ильюшин логично ответил:

– Наверное, тот, кто установит подобную норму, был элементарный вредитель. Ну не может простой человек, поднять над головой вес в четырнадцать раз больше нормы для обычного человека. Даже олимпийские чемпионы, максимум в три-четыре раза сильнее обычного человека. Может действительно, не рассчитали, что в той породе, где работает Стаханов можно и более добывать, чем по нормам, рассчитанным для пород бедных.

Сталин вдруг вкрадчиво спросил Ильюшина:

– А как это Фридрих Бисмарк сбивает столько самолетов. Это ведь тоже для простого человека не реально?

Ильюшин печально ответил:

– А он не простой человек. Или уникальный феномен природы, либо... Может продукт каких-то генетических экспериментов. Но это не рядовой солдат. Феномен достойный исследования.

Сталин приказал:

– Позовите Покрышкина.
– И жест.
– Не уходи Ильюшин, послушай.

Самый популярный и результативный летчик СССР вошел к Сталину, сильно прихрамывая. Он был бледен и с еще не снятыми бинтами. Тем не менее, врачи уверяли, что Покрышкин еще сможет летать. Хотя три или четыре месяца реабилитации ему необходимы. Сталин спросил аса:

– Здоровье как?