Ковбои и индейцы

— Ешь твою мышь, — ахнул Кит. — Я понял, что ты имеешь в виду!

Джонни К. придумал классную штуку, и «парни» загорелись. Они решили пить всё подряд до полуночи. Смерть или Слава. Вырубон или балдеж.

После того как умолк хор, распевавший «Давай, давай, давай!», усталый хозяин заведения попытался призвать их к осторожности. Сказал, что эти коктейли — верная смерть и что он за последствия не отвечает. Однако Майлз настаивал. Извлек из бумажника две пятидесятифунтовые бумажки и демонстративно запихнул их хозяину в нагрудный карман, заявив, что здесь гуляет лучшая на всем свете команда продавцов и что он не намерен их разочаровывать. «Парни» орали и колотили кулаками по столам, ожидая официантку, которая испуганно семенила к ним, сгибаясь под тяжестью полного подноса. Нетерпеливые руки расхватали стаканы, в которых плескалась жидкость невероятных цветов и экзотического состава. Эдди рассмеялся. Он знал: все кончится тем, что в «Брайтсайде» его вывернет наизнанку, но сейчас это не имело значения. Он был счастлив. У него хватало денег. А проглотив первые же приторные коктейли с заковыристыми названиями, он так опьянел, что все стало ему безразлично.

— Класс! — возвестил раскрасневшийся Майлз, размахивая своими часами. — Последним на циферблате стоит «Либеральный демократ». Ты как, Эд?

— Майлз, — невнятно пролепетал Эдди, — я пьян в стельку, я устал, я голоден, но мне уже все равно.

Джонни К. сказал Эдди, что это самый кайф. И что неплохо иногда побыть голодным. Дескать, ирландцы едят слишком много картошки и это отражается на их мозгах. Эдди ответил, что англичане слопают все, что угодно, лишь бы оно было в консервной банке.

— Если бы генерал Гальтьери вправду хотел оттрахать англичан [30] , — сказал он, встряхивая свой «Оттяжной удар», — ему нужно было попросту снять со всех банок аргентинского мяса маленькие ключики-открывалки, только и всего.

Медленно потягивая «Громилу Харви», Кит хихикнул.

— Это слишком жестоко, Эдди, не по-христиански.

— Ну а я и не какой-нибудь паршивый христианин.

— Но ты ведь и не какой-нибудь чертов иудаист, а? — с ужасом спросил Кит.

30

Намек на англо-аргентинский вооруженный конфликт из-за Фолклендских (Мальвинских) островов, закончившийся в 1982 г. поражением аргентинской военной хунты.

— По правде, я агностик, — объявил Эдди, в три глотка приканчивая «Дрожь в коленях».

— Ну и ну, — протянул Кит, — неужто? А я — Телец, ешь твою мышь.

— Откуда в женском туалете сигаретный автомат? — проворчал Джонни К., ни к кому конкретно не обращаясь.

— Это машинка для тампонов, идиот, — вздохнула Мария.

— Религия — опиум для народа, Кит, — вежливо буркнул Эдди, сдувая пену с «Множественного оргазма», — как говорил Маркс.

— Граучо, да? — истерически хихикнул Майлз.

— Я серьезно, Эд, приятель, — сурово возгласил Кит, ковыряя в носу. — Как насчет природы и всего такого? Я серьезно… нет, кончай ржать, Джонни, отморозок… Как ты все это объяснишь, а?

— О чем ты? — промямлил Эдди.

Мутным взглядом Кит уставился куда-то вдаль и задумчиво почесал в паху. Отхлебнул коктейля «Раздвинь ляжки» и недовольно фыркнул, пролив несколько капель на галстук.

— Ну, представь себе маленький цветок, ну да, я имею в виду такой маленький цветочек, сечешь, едрен батон? Ладно, я хочу сказать — заткнись, Мария, — я хочу сказать, почему, ешь твою мышь, он вообще должен существовать? Маленький дурацкий паршивый цветочек, от которого никакой пользы? В этом же нет смысла, верно?

— Оч' просто. — Эдди отхлебнул из стакана. — Эволюция.

— Какая, к чертовой матери, эволюция? — фыркнул Кит. — Засунь ее себе в задницу, Эдди. Это потому, что Бог его создал и посадил, сечешь? Всё для чего-то нужно, едрен батон.

— Парни, парни, парни, парни, парни, парни, — сказал Майлз, — парни, пожалуйста…

— Отвянь ты, — оборвал его Кит, — и дай мне еще один такой, с бумажными зонтиками.

У Эдди возникло ощущение, что в мозгах потихоньку назревает взрыв.

— Нет, Кит, послушай, — возразил он, залпом опрокинув «Костолома Рэмбо», — ты должен понять, парень, понимаешь…

Он вытер губы тыльной стороной руки. Ему было тепло и весело, он чувствовал глубокое удовлетворение; вдобавок он только что заметил, какие замечательные у Кита глаза — голубые, до странности добрые, честные, просто замечательные глаза.

— Я хочу сказать, парень, я люблю тебя и хочу, чтобы ты понял правду.

Ошеломленный, покрасневший Кит заметил, что рука Эдди вцепилась в лацкан его пиджака.

— Ты должен понять, Кит, должен освободиться, черт возьми. Я имею в виду — настроиться на реальность, понимаешь, о чем я? Слушай, ты когда-нибудь читал Китса? Или Уильяма Блейка?

— Он прав, — вздохнул Джонни К., поджав губы, скорбно кивая и безрадостно прихлебывая «Космическое оружие». — Он чертовски прав…

Эдди обнял Кита за плечи.

— Отвали, придурок, — предостерегающе буркнул Кит. Эдди рассмеялся и ткнул его кулаком в грудь. Потом высыпал на мокрый стол содержимое спичечного коробка и принялся рассказывать о жизни и деятельности Дарвина, меж тем как Кит с искренним рвением расправлялся с большой порцией «Ручной смеси».

Три «Французских письма», один «Свали меня» и половина «Ради бога, выпори меня» не помогли — Эдди ничего не добился. Кит начал злиться. Мрачно приканчивая большими глотками «Смесь Боллока», он принялся стучать кулаком по столу.

— Бог есть, ешь твою мышь, и мне начхать на то, что ты там несешь про каких-то биглей [31] , придурок.

— Знаешь, — сказал Эдди, — Иисус был хороший человек, но всего лишь пророк.

— Что вы там про оброк? — встрепенулся Майлз.

— Не трогай Иисуса, — предупредил Кит, погрозив Эдди пальцем. — Я серьезно, Эдди, шутки шутками, но не трогай.

— На земле мир, и в человеках благоволение, — икнул, Джонни К., из носа у него потекла розовая жидкость.

31

«Бигль» — корабль, на котором путешествовал Чарлз Дарвин; но бигль — порода собак.

— Бога нет! — рявкнул Эдди, глотая горький двойной «Раздразни его». — Все это полная хренотень, пропаганда для крестьян, и ты это знаешь, Кит. Ты чего крутишь, парень? А ну давай, колись. Может, рекламу делаешь Папе Римскому, черт подери, а?

Кит допил «Уныние пивовара», скрестил руки на груди, громко рыгнул, закрыл глаза и усердно закивал:

— Ну да, конечно, для всех это хорошо, только не для наших вонючих интеллигентов… я вот что хочу сказать, Эдди Вираго, или как тебя там, я — рабочий класс и горжусь этим, ешь твою мышь!

— Но, Кит, — пробормотал Джонни К., — разве последний раз ты голосовал не за тори?

— Ха! — выдохнул Эдди, чуть громче, чем следовало бы, и в горле у него булькнуло.

Майлз нервно покосился на него.

— Тебя тошнит, что ли? — поинтересовался он, прикрывая рукой свой стакан.

— И не думал даже, ты, недоносок, — пролаял Кит. — И дело не в этом. Тут речь о другом.

— Господи, — вздохнула Мария, — ты что, вправду бестолочь, Кит?

— По крайней мере, я не какая-нибудь там вонючая лесбиянка, — рявкнул Кит, — в отличие от некоторых.