Ковчег
Шрифт:
Подойдя ближе, слышу слова Сима:
— Если это она, то не одна.
Хотите услышать банальность? Обращайтесь к Симу, он вас не разочарует.
— Кто она? — спрашиваю, но на меня никто не обращает внимания.
— Подождем и увидим, — говорит Хам.
Сим словно этого и ждал.
— Возьму мула, — говорит он и бежит к загону.
— Головой подумай, — кричит ему вслед Хам, но толку никакого, а наш старик молчит Признаюсь, меня и самого начинает подташнивать при виде Сима, отправляющегося навстречу этой туче.
Все заканчивается хорошо. Сим возвращается на закате. В опускающемся сумраке я только могу разглядеть за его спиной темный силуэт еще одного человека — это, видать, Большие Сиськи собственной персоной. Бере
«Ребро Адамово», — думаю я. Рядом со мной стоит Хам — вид у него обеспокоенный. Он словно прикидывает вес груза и размышляет — выдержит ли корабль. А рядом с ним наш старик, мой па просто сияет от счастья.
Таких тварей вы в жизни никогда не видели, так что считайте, что вам повезло. Но времени рассматривать их нет. Бера носится кругами и раздает указания — клетки с животными надо поставить у подножия гор или в оливковой роще, короче, где угодно, главное, чтобы там была тень.
— Жара их убьет, — говорит она. — Особенно больших. Их надо накормить и напоить.
На некоторое время воцаряется настоящий хаос. В воздухе висит пыль, лезущая в глаза и нос — это мы ее подняли: носимся туда-сюда. Бера приехала не одна. Притащила с собой какого-то хромого, черного как смоль. Он больше жизни любит командовать, и к нему прислушивается даже Бера. Его почему-то называют Капитаном. С ним еще полдюжины угрюмых, молчаливых незнакомцев, их спины сияют от пота и покрыты пылью. Сильные ублюдки. Они умеют управляться с животными и расставляют клетки, наводя хоть какое-то подобие порядка. Может, я забыл сказать: все животные, что привезла Бера, уже в клетках, и этих клеток несколько дюжин, если не сотен. Ну а если речь зашла о животных, то вместе с дикими собаками, мелкими грызунами и маленькими обезьянками, не выше колена — так их вообще тысячи. К тому же есть еще твари, названия которых вообще неизвестны. Во всяком случае мне. Клетки расставлены на здоровенных бревнах. Их тянут буйволы, быки, верблюды и еще Яхве знает кто: огромные серые чудища, у которых носы волочатся по земле, а вперед торчат огромные зубы.
— Ребро Адамово, — все, что мне удалось выдавить, когда я увидел этих сволочей.
Капитан смеется надо мной. Ну и пусть. Я очень хорошо чувствую моменты, когда рядом нечто могущественнее меня. Такое случается во время гроз, землетрясений и ясными безлунными ночами. Сейчас мною вновь овладело это чувство. Было бы глупо это отрицать.
Только на следующее утро, закончив с Мирн и выйдя на улицу, я обнаружил па и остальных у лодки и понял, что на самом деле привезла Бера. Спору нет, животных много. Гостей, спутников Беры, не видать. Бера распахнула тунику, у ее грудей по младенцу. Сим смотрит на нее широко раскрытыми глазами, словно не знает, что ему делать — прыгать и вопить от радости или идти искать камень потяжелее. Беры не было два месяца, а когда она уезжала, из нее была такая же беременная, как из нашего старика, так что ясное дело — дети не от Сима. Сейчас его явно терзает мысль, что ему придется стать им отцом.
Из зарослей олив доносится шелестящий звук, который издают ветер в ветвях деревьев или волны океана, ласкающие скалы. Только нет ни ветра, ни океана, да и скал здесь негусто. Источник этого звука — просыпающиеся, потягивающиеся, совокупляющиеся и пускающие газы животные. Животным интересно, что сегодня случится из того, чего не случилось вчера. Этим они не очень отличаются от меня. Или от вас.
Хам поворачивается к па и спрашивает:
— Отче, видишь волокуши, что привезла с собой Бера?
— Конечно вижу, — отвечает наш старик.
— Я знаю, как извлечь из них пользу.
— Да ну? — Па смотрит вверх и, честное слово не вру, подмигивает. Обычно он так себя не ведет. — Пожалуй, хватит, чтобы
обшить лодку.— Попробуем, — говорит Хам. — Может, хватит, а может, и нет.
— Славьте Яхве, — учит па, со свистом выдыхая воздух сквозь зубы.
Но когда я внимательно присматриваюсь, то замечаю, что его интересуют не деревянные волокуши и даже не клетки с животными. Он уставился на Беру и двух сопляков, а Сим не отрывает глаз от него, хмурится и кивает. Брат выбит из колеи, как если бы он отлучился, а дела во время его отсутствия необъяснимым образом пошли наперекосяк. Как я погляжу, он готов согласиться с тем, что ему скажет па. Так и должен поступить хороший сын, каковым он и является.
Глава тринадцатая
НОЙ
Спустя несколько дней Ной говорит семье в трапезной:
— Если не ошибаюсь, сегодня утром показались настоящие тучи.
Все высыпают на улицу. По небу во всех направлениях ползут дождевые облака. Яфет улюлюкает и взмахивает кулаками, словно бьет невидимого противника. Сим кидает взгляд на невозмутимую Беру. Хам стоит руки в боки и тяжело вздыхает. Мирн хихикает. Жена Ноя морщит нос и возвращается на кухню, откуда кричит:
— Еда стынет!
Они рассаживаются неровным кругом возле очага. Некоторое время едят молча, словно собираясь с мыслями. Наконец Сим спрашивает:
— Как думаешь, сколько еще осталось?
Ной хмурится и тянет себя за бороду.
— Столько, сколько нам потребуется. Хам, когда будет готов корпус?
Хам молчит.
Ной прочищает горло.
Хам молчит.
— Хам?
— Найдите мне смолу! — рявкает он на отца. — И даже не заикайтесь о том, чтобы бросить Илию.
С этими словами, так и не закончив есть, Хам выходит из комнаты.
— Исполины обещали принести смолу, — со вздохом говорит Ной домочадцам. — Они запаздывают — что я могу поделать. Я уже все объяснил Хаму. Видать, придется объяснять снова.
— Неудачная мысль, — бурчит Яфет.
— Точно, оставь его в покое, — вставляет слово жена.
Они приходят днем. Их шестеро, и каждый несет кожаный мешок размером с амбар. Из мешков течет горячая смола: влажная, липкая, моментально пристающая к любому предмету. Ной смотрит, как исполины проделывают ямы вдоль корабля и кладут в них мешки. Не произнеся ни слова, они удаляются на север и скрываются за горизонтом. Ной знает — то, что исполины поспели вовремя, — еще одно чудо. Он знает, что должен пасть ниц и кричать, славя Господа. Однако Ною уже и так было явлено много чудес, он смертельно устал.
— Прости меня, Господи, — тихо произносит он. — Корабль, что строим по велению Твоему, несовершенен, но я делаю, что могу.
Тучи сгущаются, по шее пробегает судорога. Болят спина, правая ступня и коренные зубы слева. В последнее время его мучают запоры, он стал забывчив. Время будет, он еще успеет обратиться к Господу со словами благодарности. Ной на это надеется. Сейчас он посылает Беру отрезать у лошадей хвосты — из них сделают кисти, и приказывает Мирн поддерживать огонь, чтобы смола не застыла. После этого все принимаются смолить внутреннюю часть корабля. Они работают практически в кромешной тьме, тонкие лучики света едва просачиваются сквозь трещины и щели, но именно от трещин и щелей и нужно избавиться. Время от времени, словно новорожденные щенки, словно цыплята из яйца, они выкарабкиваются наружу, чтобы сменить кисти и сделать глоток свежего воздуха. Хам молчит как рыба.
Невероятно тяжелая работа. Жар внутри корабля иссушает их, словно они куски мяса в коптильне. Ближе к вечеру Хам бросает кисть и объявляет:
— Внутри готово. Пора выходить.
— Мы почти закончили, — возражает Ной и выходит вслед за Хамом. От яркого света Ной часто моргает.
— Мы почти закончили внутри, — поправляет его Хам. — Надо смолить еще и снаружи. Значит, придется ждать пару дней.
Ной бросает быстрый взгляд на небо:
— Ни к чему испытывать судьбу.