Ковен Полуночи

Ведь такой в этом смысл, верно?

Парень считал, что он не в том месте.

Это не могло быть совпадением. Просто не могло.

Этот парень хотел, чтобы Ник помог ему отправиться домой.

Да Ник бы с удовольствием подчинился, бл*дь.

Вот только он не собирался позволять этому засранцу забрать Уинтер или кого-то другого. И ещё одна проблема. Ник не мог сделать то, чего хотел этот засранец. Он не имел ни малейшей бл*дской идеи о том, как ходить через пространственные порталы.

Если так, то он сам отправился бы в путешествие без обратного билета.

Он бы также забрал с собой свою семью — по крайней мере тех, кто захотел бы уйти.

Старик во второй раз прочистил горло.

Ник поднял взгляд.

Не сводя глаз с лица Морли, он сунул развёрнутого оригами-единорога в карман. В то же время сам прочистил горло.

Если Морли заметил записку или то, чем Ник только что занимался, то не выдал ничего лицом.

— Ты готов зайти туда? — спросил Морли.

Ник кивнул.

— Конечно.

При этом он оглянулся по сторонам.

Коридор на верхнем этаже был застелен толстым чёрным ковром. Насколько мог сказать Ник, на полу в комнате лежало нечто подобное. Стены были костяно-белого цвета, на них висело несколько декоративных свитков с японской каллиграфией, а также картины в современном японском стиле.

Опять-таки, нигде никакой крови.

Даже в такой близости Ник чуял лишь то, что находилось по другую сторону двери.

Такое чувство, будто этот парень скрылся по вентиляционным шахтам.

Потолок шёл под крутым уклоном, сужаясь пиком крыши и заставляя коридор казаться более узким, чем было на самом деле.

Коридор также казался чрезмерно тёмным.

С другой стороны, они с Морли не включали добавочное освещение.

Ник гадал, как скоро встанет солнце. Он гадал, был ли здешний купол запрограммирован на ту же погоду и время года, что и над городом. Он знал, что искусственная погода в разных охраняемых зонах не всегда была одинаковой. Приватные сегменты Нью-Йорка могли иметь собственный климат.

Почему-то это снова вернуло его мысли к Уинтер.

Он предвкушал свою первую зиму с ней, в регионе, где она жила — в Северо-Восточной Охраняемой Зоне. Опираясь на её слова, он воображал, что всё будет невероятно красиво. Вся эта дикая природа, покрытая снегом. Куча животных: лисы, олени, кролики, птицы… и всё, что считалось безопасным разработать с помощью биоинженерии и выпустить в регионы для диких животных. Всё будет красиво и умиротворённо, как в его человеческой жизни.

Он представлял, как будет сидеть у камина в доме Уинтер, смотреть через стеклянные двери на снегопад. Он представлял, как ночами будет сидеть с ней во дворе, смотреть на небо с места у костра или, может, из джакузи, которое они подумывали построить за домом.

По нему пронеслась жёсткая рябь боли.

Он хотел Уинтер.

Он хотел её, и он хотел вытащить их обоих отсюда нахер.

Он хотел смотреть на снег, небо и волны своего мира. Он хотел жить в обществе, где он не будет рабом. Где секс с его женой не будет нелегальным.

Где они смогут открыто быть вместе.

По крайней мере, ночью. По крайней мере, там, где это позволит его вампирская кожа.

Желание вернуться в свой мир ощущалось пугающе интенсивным.

Ник осознал, что оно становилось хуже с каждым часом.

Это начинало казаться какой-то болезнью или импульсивным рвением. Может, даже как лихорадка. Это определённо стало одержимостью, по кругу вращавшейся в мыслях Ника.

Такое чувство, будто с ним было что-то не так.

Такое чувство, будто стресс от этого желания начинал влиять на его разум. И как будто это было связано с болью разделения, которую он испытывал всякий раз, когда ему приходилось разлучаться с Уинтер. Вот как сейчас.

Это желание уйти теперь казалось связанным с той болью и разделением.

Оно казалось как-то связанным с Уинтер.

То импульсивное желание казалось тесно связанным с его парой.

Не только с ней. Оно казалось связанным с Тай, с Мэлом.

Даже с Морли.

Ник чуть слабее ощущал это с Джорданом и Кит, но и с ними это чувствовалось. Странно, но он также чувствовал это с сестрой Мири, Зои… с той, о которой ему вообще не нравилось думать, особенно после начала их с Уинтер отношений… но она тоже имела сильные узы с тем миром.

Он начинал гадать, не влияют ли на него иные силы.

Он гадал, может, что-то ещё хочет вернуть его туда, в его родной мир. Может, что-то случилось. Может, он по какой-то причине нужен там. А может, там нужна Уинтер или Зои. Или все они трое.

Что-то хотело, чтобы он отправился домой.

Что-то помимо самого Ника отчаянно хотело этого.

Может, Зои должна быть со своей сестрой, Мириам.

Может, он и Уинтер должны быть там по какой-то причине, которую он не мог постичь интуицией или связью крови.

Может, Мэл и Тай должны быть в том мире со своими сородичами.

Может, дома что-то всерьёз пошло не так. Может, там происходили какие-то мистические, глобальные, апокалиптические события, меняющие историю и хронологию, и Ник должен помочь.

Может, тот факт, что он находился здесь, обладая такими знаниями, как-то выбил измерения из равновесия. Может, он не должен был узнать, и это знание как-то исказило здешнюю хронологию.

А может, он сам вот-вот исказит здешнюю хронологию.

Может, он собирался сделать что-то, что создаст некий пролом или прогиб.

Эта мысль его тревожила. Но мысль о том, что где-то существовала какая-то воронка, пытавшаяся затянуть его назад… это же безумие, верно?

Ник как индивид не мог быть настолько важным.

И всё же он знал, что индивиды способны менять ситуацию к лучшему или к худшему. Они могли менять всё даже маленькими действиями, одним-единственным решением, несчастным случаем или неверным словом. Если некая более крупная сила пыталась не дать ему вмешаться здесь или наоборот пыталась вернуть его, чтобы предотвратить или спровоцировать что-то там, то Ник не был уверен, что хочет противиться этому. Он сомневался, что сможет противиться этому, даже если захочет.