Ковер царя Соломона

Елена всегда говорила «забавно» о вещах, которые другие люди находили, скорее, прискорбными.

– Вы имеете в виду меня? – спросила Алиса.

– В России есть пословица: по одежке протягивай ножки.

– В Англии тоже есть похожая.

Урок должен был уже закончиться, но звонить в дверь Мюррей не стал. Алиса не говорила ему, что пойдет сегодня на занятия, однако он ждал ее под деревьями у ворот дома. Она подпрыгнула от неожиданности, когда перед ней внезапно выросла мужская фигура:

– Можно мне понести вашу скрипку, моя леди?

– Ох, Том!

– Мне не нравится, что ты бродишь одна в темноте.

Алиса не стала напоминать, что совсем скоро она и с работы будет уходить в темноте – не хотелось вновь начинать спор на эту тему. Они возвращались по сумрачным, угрюмым улицам Хэмпстеда, под нависающими ветвями деревьями, а в тусклом свете фонарей кружилась осенняя листва. Флейтист обнимал ее за талию.

– Я завтра встречаюсь с матерью, – сказала Алиса. – В парфюмерном отделе универмага «Диккинс-энд-Джонс» на Оксфорд-стрит.

– Быть этого не может.

Эту фразу Том произносил так часто, что скрипачке начало это надоедать.

– Она хочет поговорить, – пояснила она холодно.

– Алиса! – воскликнул он. – Прошу, только не позволяй ей заставить тебя вернуться! Не поддавайся!

Горячность, с которой молодой человек произнес эту тираду, заставила его подругу поморщиться. Его слова давили на нее тяжким грузом.

– Да кому я нужна? – делано-шутливым тоном возразила она.

– Всем.

Ни Алисе, ни ее матери встреча удовольствия не доставила. Они пообедали в ресторанчике универмага. Какая-то молодая женщина, сидящая на невысоком помосте, играла на скрипке. Алисе показалось, что играет та здорово, просто потрясающе, и ей захотелось заткнуть уши руками и сделать вид, что это не так. Она рассказала матери об уроках игры на скрипке, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений. Ей хотелось соврать что-нибудь вроде того, что мадам Донская посоветовала ей отправиться на двухнедельный мастер-класс какого-нибудь знаменитого виртуоза в Бриттен-Пирс в Олдебурге, но потом передумала. Не хотелось врать ни матери, ни Тому.

– Выходит, у тебя все прекрасно? – спросила миссис Андерсон.

– В общем, да.

– И ты не хочешь ничего спросить о том, как там твоя дочь?

– Лучше мне этого не знать, ты согласна? Правильнее, если я буду держаться от нее подальше.

– А ты не думаешь, что поступаешь просто отвратительно, вот так исчезая из ее жизни? Почему ты не объяснилась, не рассказала нам о том, что чувствовала?

– Если бы я попыталась это сделать, то никогда бы не ушла. У меня не хватило бы смелости.

– Мы с Майком несколько раз встречались, – рассказала мать. – Он даже не упоминает о тебе, так сильно ты его обидела. Хочет продать вашу квартиру и переехать жить к Джулии и ее мужу. Кэтрин практически одного возраста с их ребенком. Очень скоро она забудет, что когда-то у нее была другая мать, если уже не забыла. Джулия – прекрасная девушка и заботливая мама. Может, она не так красива, как ты, но погляди, до чего ты докатилась, при всей своей красоте.

«До Оксфорд-стрит, – хотелось ответить Алисе. – Сижу вот с тобой и слушаю скрипачку, которая исполняет Чайковского куда лучше меня».

Марсия сказала, что при ее внешности она наверняка уже нашла себе другого мужчину. А может, этот кто-то был у нее еще до того, как она ушла?

– Я бы хотела заключить с тобой пари, – заявила вдруг миссис Андерсон.

Молодая женщина удивилась: мать никогда не участвовала ни в каких спорах!

– Давай поспорим на тысячу фунтов, что ты никогда не станешь концертирующей скрипачкой. Нет, не так. Что ты никогда даже не сможешь поступить в какой-нибудь оркестр. Ну же, Алиса! Тысяча фунтов – это отличная сумма.

Алиса была на работе, когда Аксель Джонас наконец позвонил ей. Она сидела в своей комнате, рядом с кабинетом Джеймса Кристиансона. Когда он назвался, она едва поверила своим ушам. Во рту сразу пересохло, но она смогла спросить, откуда он узнал ее номер. Аксель ответил, что ему его сказал один их общий знакомый. Наверное, Джарвис, предположила скрипачка, но уточнять ее новый знакомый отказался. Он предложил встретиться в каком-нибудь пабе в Западном Хэмпстеде, в «Железнодорожном» или в «Черном Льве». Похоже, он знал все об этом районе.

– Слишком близко к дому, – торопливо сказала Алиса, ступив на скользкий путь обмана.

Похоже, Акселя рассмешил ее ответ. Это чувствовалось, несмотря на его молчание, в котором явственно ощущалось доброжелательное веселье. Потом тем же веселым голосом он предложил пойти в паб в Кенсингтоне, где жил сам.

– Я не разделяю твоей страсти ходить на длинные дистанции только для того, чтобы глотнуть бренди, – добавил он.

Почему ей так хочется увидеться с мужчиной, который заставляет ее чувствовать себя полной дурой? Объяснить ему, что она не хочет, чтобы об их встрече узнал Том, было совершенно невозможно, ведь это означало бы дать Джонасу понять, как это для нее важно. А Аксель? Для него-то их встреча что-нибудь значит? По крайней мере, надо было выяснить, зачем он хочет с ней встретиться – что скрипачка и попыталась сделать.

– Мужчине, приглашающему женщину, подобных вопросов обычно не задают, – холодно ответил тот. В его тоне сквозила укоризна, словно Алиса нарушила неписаный этикет. После того как он положил трубку, молодая женщина твердо решила, что никуда не пойдет. В конце концов, она совершенно не знает этого человека. Так, обменялись парой слов. Что значит один поцелуй? Может, раньше, для поколения ее матери, это и имело значение, но не теперь.

Было ужасно трудно отделаться от Мюррея, который постоянно стремился быть рядом с ней. Пришлось соврать, что ей надо поехать в Челмсфорд к родителям, чтобы попытаться уладить отношения.

– Хорошо, я поеду с тобой, – заявил флейтист. – Мне хочется с ними познакомиться.

– Знаешь, с них хватит и того, что я бросила Майка, – возразила Алиса. – Сам подумай, что с ними будет, если я приведу другого мужчину?

– Рано или поздно им придется с этим смириться, ведь так?

– Возможно, но сейчас неподходящий момент, – отрезала молодая женщина, сама точно не зная, что подразумевает под этими словами.

В ответ Том, как всегда, психанул. На сей раз он расколотил тарелку, а когда Алиса вскрикнула и отшатнулась, смахнул со стола всю посуду. Скрипачка попыталась выбежать из комнаты, но молодой человек преградил ей путь и начал обвинять в том, что она пренебрегает его чувствами и вообще относится к нему так же, как к своему муженьку. Алиса принялась убеждать друга, что он ей совсем не безразличен. В каком-то смысле это была чистая правда. Но Том настаивал, что все это не так, и продолжал неистовствовать, а потом разрыдался у нее на руках, чего раньше никогда не происходило.

Алиса умирала от желания поговорить с кем-нибудь об Акселе Джонасе. Разговор с Мюрреем, естественно, был исключен. Стоит хотя бы заикнуться ему об Акселе, и не будет больше ни пабов в Кенсингтоне, ни длинных прогулок ради глотка бренди. Но если Джонас дружит с Джарвисом, может быть, поговорить с ним? Однако, вернувшись вечером с работы и столкнувшись с хозяином дома в вестибюле, Алиса поняла, что придется рассказывать, при каких обстоятельствах она с Акселем познакомилась, признаваться, что позволила ему зайти в комнату Стрингера в его отсутствие. А что самое неприятное – объяснять, почему она молчала прежде. Поэтому, когда Джарвис поинтересовался, как она добралась из Холборна в час пик, женщина ответила: