Ковыль-трава на Куликовом поле

Однако его последующий вывод несколько неожиданный: орды Мамая пошли па сближение с русскими войсками не через степные, удобные для них пространства правобережья, а через лесные чащобы левого берега. Правда, К. П. Флоренский оговаривается, указывая на необходимость уточнения использованной им почвенной карты и на отсутствие у него данных о залесенности оврагов и балок [12] . Но ведь именно такие данные могут иметь решающее значение при оценке достоверности ландшафтных реконструкций этого автора. В частности, им оценивается ширина открытого поля, где могла совершиться битва, для левого берега в 8 километров, для правого — в 16 километров [13] . На основе этих и других соображений он считает, что Куликовское сражение происходило на левобережье Непрядвы.

12

Флоренский К. П. 

Где произошло Мамаево побоище? // Природа. 1984. № 8. С. 46–47.

13

Там же. С. 43.

Подобные ландшафтные построения и расчеты К. П. Флоренского не подтверждаются крупномасштабной (1:10000) почвенно-растительной картой. Ее составил почвовед А. Л. Александровский на основе изучения многочисленных почвенных разрезов района. На этой карте хорошо видны залесенные и степные участки, существовавшие в районе устья Непрядвы в эпоху Куликовской битвы.

Мы еще вернемся к этому важнейшему палеогеографическому документу, проливающему новый свет на многие события Куликовской битвы. Заметим только следующее. Крупному сражению на левом берегу по существу негде было развернуться, так как почти вся эта территория была лесной. Ширина степных участков не превышала здесь одного километра. Даже если учесть, что часть лесов была вырублена русскими земледельцами в ХIII–XIV веках, трудно представить возможность возникновения здесь в это время грандиозного антропогенного поля. Тем более что никаких указаний на этот счет в письменных источниках не содержится. Они скорее свидетельствуют об обратном: битва происходила на Поле, не тронутом рукой человека.

Короче, у нас нет никаких серьезных оснований отказываться от высказанного более 150 лет назад мнения Степана Дмитриевича Нечаева, определившего место «решительного сражения» на правом берегу Непрядвы. Этот район в указанных ранее традиционных географических рамках мы и будем в дальнейшем называть Куликовым полем. Но вопрос о происхождении этого названия потребует дополнительного разъяснения.

Письменные источники

еликое значение разгрома Орды на Куликовом поле как переломного этапа истории молодой Руси было сразу понято и оценено современниками этого события и их ближайшими потомками. Ни одна битва средневековья не привлекала столь пристального внимания древнерусских летописцев. Об этом свидетельствует создание целого комплекса удивительных по своей красоте, возвышенности и эмоциональной напряженности древних письменных документов. Они объединены теперь под названием Куликовского цикла — выдающегося памятника истории и древней русской литературы.

Весть о победе распространилась по всей Руси. Ее принесли не слухи, а непосредственные участники битвы — оставшиеся в живых воины. Они вернулись домой в большинство русских княжеств, так как на усть Непрядве сражалась почти вся Северо-Восточная Русь, Создатели и хранители истории — летописцы запечатляли в своих письменах эти взволнованные рассказы о долгожданной первой крупной победе над Ордой.

Многие видные современные историки и специалисты по древней русской литературе — А. А. Шахматов, М. Н. Тихомиров, Л. А. Дмитриев, А. Н. Кирпичников, В. И. Буганов и др. — приходят к важному заключению, что непосредственно после битвы появилось несколько посвященных этому событию письменных документов [14] .

14

Дмитриев Л. А. Литературная история памятников Куликовского цикла // Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982. С. 311, 323; Буганов В. И. Куликовская битва. М., 1985. С. 105, 106.

Некоторые из них должны были в первую очередь появиться по «свежим следам» в Москве — главном организационном и идеологическом центре противостояния Орде. Великий московский князь Дмитрий Иванович хорошо понимал и подчеркивал значение куликовской победы именно для будущего.

Эти ранние свидетельства о битве на усть Непрядве оказались безвозвратно утраченными. Постоянно терзаемая и опустошаемая внешними врагами, постоянно горевшая, деревянная Русь потеряла многие страницы своей летописной и литературной истории. Уже через два года после Куликовской битвы хан Тохтамыш обманом захватил и сжег Москву. В пламени пожара сгорели многие бесценные летописи, и среди них, вероятно, первые рассказы о Великом сражении. «Свещенническнй иноческий чин овех изсекоша, а других плениша, и церкви разграбиша, и книги множество отвсюду снесено в осаду пожгоша…» [15] Погибло большинство московских летописцев (иноческий чин).

15

Татищев В. Н. История Российская. Т. V. М.; Л., 1965. С. 155.

Это только один пример трагической истории нашего великого историко-литературного наследия. А сколько бесценных реликвий погибло только в Москве в Смутное время, при пожаре 1812 года. Многие княжества и земли Северо-Восточной Руси вообще не смогли сохранить своей древней летописной истории. Каким же должен был быть мощным пласт историко-литературного наследия средневековой России, если эти и другие драматические события не смогли стереть память о прошлом!

Ярким тому примером являются летописные и историко-литературные памятники Куликовского цикла. Ядро этого цикла образуют следующие произведения средневековой Руси: «Задонщина», Краткая и Пространная летописные повести, «Сказание о Мамаевом побоище». Все они целиком посвящены описанию Куликовской битвы. К ним примыкают: «Житие Сергия Радонежского», «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича» и другие произведения, в которых этому событию уделяется большое внимание.

К величайшему сожалению, письменные источники, связанные с событиями 1380 года, дошли до нас преимущественно в значительно более поздних списках, чем время самих событий. Сейчас, таким образом, мы располагаем поздними списками действительно существовавших древних документов или их современными реконструкциями, осуществляемыми историками на основе анализа и сопоставления летописных и иных данных. Но это ни в коей мере не ставит под сомнение достоверность большинства исторических фактов, отраженных в памятниках Куликовского цикла, хотя потеря некоторых из них вполне вероятна.

Будем предельно точными при обосновании этого тезиса. Обратимся сначала к свидетельствам современных историков. «По общему мнению, источники, освещающие великую битву, основаны на многих достоверных фактах», — отвечает А. Н. Кирпичников [16] . Аналогична позиция Л. А. Дмитриева, считающего, что основные произведения Куликовского цикла покоятся на твердом фундаменте достоверных, а не вымышленных исторических фактов [17] .

Но полного единогласия в этом вопросе нет. Существует мнение, что «летописи, повести, предания, возникшие на протяжении XIV–XVI вв., не содержат описания хода Куликовской битвы; даже самое раннее из них — «Задонщина», ближайшее к битве, создано автором не на основе строгих свидетельств документов и очевидцев, а «по делом и по былинам», когда факты осмысляются поэтически» [18] . «Не во всем достоверные» — выражение, которым стали характеризовать некоторые историки отдельные памятники Куликовского цикла. Эти противоположные взгляды отражаются иногда без дискуссии на страницах одного сборника [19] .

16

Кирпичников А. Н. Великое Донское побоище//Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982. С. 291.

17

Дмитриев Л. А. Указ. соч. Там же.

18

Пашуто В. Г. Историческое значение Куликовской битвы // Сказания и повести о Куликовской битве. С. 283.

19

Там же.

Что делать в подобной ситуаций географу, взявшемуся за описание эпохи Куликовской битвы? Какую позицию занять в этом основополагающем вопросе? Количественный критерий не может служить серьезным аргументом, иначе научные проблемы решались бы голосованием. И все же в данном случае надо присоединиться к большинству историков, доводы и фактология которых кажутся более убедительными. Поэтому я разделяю мнение, что «средневековая русская нежитийная литература, свободная в интерпретации подробностей, не знала, как считает современное литературоведение, вымышленных сюжетов» [20] .

20

Чивилихин В. Память. М., 1983. С. 240.

В правильности выбранного пути меня в первую очередь убеждает… география эпохи битвы на усть Непрядве. Все природоведческие описания в произведениях Куликовского цикла отличаются удивительной достоверностью. Столь точные характеристики ландшафтов, климата, гидрологической сети района просто невозможно выдумать в «келейной тиши». Можно, конечно, возразить, указав, что эти сведения были получены позднее. Но когда? Ведь после битвы русское население покинуло Куликово поле, которое стало заселяться вновь лишь в XVII веке. Невозможно представить, что в XV–XVI веках кто-либо специально мог приезжать сюда для познания географии района и придания большей достоверности «былинному» рассказу о сражении.