Козак. Остров восточного ветра

Не хватало нам еще и принца в доме устраивать. Пришлось из господской спальни

отсылать в оружейную на сон и Георгия, тем самым посылая в мужскую комнату и Жане в

придачу. Ничего в это время мальчики, даже из благородных семей, с детства приучаются к

спартанскому образу жизни.

Темные зимние вечера, вновь превратились в литературные вечера в банкетном зале, где, при свете коптящих светильников а также полыхающих молний разрядов электрофорной

машины, сказки и рассказы рассказываемые сеньором занимали одно из главнейших мест, чтобы со временем, с заметными искажениями стали растекаться по всей зихской столице.

В общем договорился Ингварь де Гизольфи до того, что вновь был приглашен в столичный

девичий дом для пересказа поэмы Пушкина "Руслан и Людмила". Поэму конечно же я не

помнил, но сюжет по одноименному фильму очень даже неплохо слушался непривыкшими к

таким произведениям слушателями.

Вновь, как и два года ранее, был приглашен и в мужской дом, для чтения лекций по

мироустройству и современной военной тактике. Если с описанием известного мира и

картой мира проблем не случилось, то мои рассказы о современной тактике, где артиллерия

и аркебузы, а также коллективные действия определяют успех в сражении, были

практически повсеместно осмеяны.

Переубеждать особо никого и не старался. Даже до середины 19-го века, когда Понтийское

царство окончательно прекратит свое существование, черкесы будут осмеивать

огнестрельное оружие, считая отказ от холодного оружия трусостью.

В итоге после одной из таких лекций, получил вызов на очередную дуэль, от одного из

сотников царской гвардии, на которой в очередной уже раз в этом году вновь получил удар

кинжалом в грудь и новое недельное возлежание в состоянии близком к трупному.

На этот раз, с поминальной службой никто не торопился, помня итоги моей прошлогодней

дуэли. Отверстие в груди как могли обработали спиртом и мазями, зашили рану и оставили

лежать в кровати.

На седьмые сутки скептух Ингварь Терселле де Гизольфи очнулся и решил как можно

быстрее менять место жительства, спрятавшись на Дальнем Востоке от сильных мира

сего и их наемников, на дуэлях устраняющих неугодных.

Началась подготовка к эвакуации на остров Улынде всего моего семейства. Для чего и было

придумано путешествие всей семьи в Галицкие земли к замку Тустань.

Спустя две недели в Сяноцкой земле появился кошевой атаман и полковник Игорь

Мангупский, вместе с семьей и свитой в том числе и монахами Свято-Клименского

монастыря тут же заложивший на своей земле первый камень фундамента нового филиала

знаменитого монастыря. Здесь же, на земле предков, для укрепления семьи старший сын

готского аристократа семилетний виконт Георгий был повенчан с двухлетней дочерью

Стефана и Марыси Бали Тустантских.

Так старший дом Бали Мангупский укреплял родственные связи с молодым домом Бали

Тустаньских, где в приданное за невестой было отписан Тустаньский замок и земли вокруг.

Пройдет время и уже Георгий Терселле-Бали-Мигийский сын Игоря Мангупского сможет

стать полноправным владетелем земли на Галицкой земле.

Еще через неделю, в январе 1578 года корвет "Святой Николай", со всей семьей скептуха

Ингваря Терселле вошел в Босфорский пролив, чтобы возглавить главный отряд османских

кораблей, идущих в индонезийские воды султаната Аче. Следом за корветом "Азиз Никола" на

рейд Стамбула пришла и небольшая флотилия под феодорийским флагом с почти тысячей

переселенцев на острова Японского моря.

Еще одна небольшая флотилия, возглавляемая зихскими и феодорийскими кормчими уже

вошла в воды Южной Атлантики везя несколько тысяч переселенцев на земли Понтийских

колоний.

Спустя двое суток, всем сетуя о том, что тороплюсь из-за сезона штормов в Индийском

океане, посетив вместе со своим царственным воспитанником дом принцессы Нурум, я дал

команду на отплытие из Стамбула.

Даже войдя в воды Эгейского моря в душе как-то не верилось, что мне удастся вывезти из

османских и зихских земель свою семью.

Пройдя траверз острова Крит и отклонившись от главного маршрута наконец без

свидетелей развернул полное парусное вооружение корвета, где с помощью "выстрелов"

увеличил площадь парусов более чем в два раза.

Скорость в десять узлов по открытому морю с наполненными парусами заставило петь

сердце захлестывающее сознание радостью настоящего полета над водой.