Козырь Рейха. Дилогия

– Вполне хватит 18 узлов, «Шарнхорст» начнет отставать, – Лангсдорф обратился к Эрдманну вроде как с советом. «Вытаскивать стул» из-под командира (как говорили в кригсмарине в таких случаях), адмирал не собирался. К тому же перед боем прибег к «военной хитрости», получив одобрение от Шпее – желая уберечь «Блюхер» от сосредоточенного огня английских крейсеров, адмиральский флаг развевался над «Шарнхорстом», словно сам командующий вел свою легендарную эскадру в бой. И сейчас на «флагман» обрушился град английских снарядов – наскоро отремонтированный корабль уже горел в двух местах.

Ответный огонь германских крейсеров стал убийственным – «Фатерланд» буквально избивал противника своими снарядами в 330 кг. Как не крути, но если бортовой залп рейдера вдвое превышает вес, чем у врага, и снаряды в два раза тяжелее, стрельба точнее, и попаданий намного больше. «Диффенс» ярко горел, две трубы были сбиты, корабль начал заметно кренится на борт. «Минотавру» (определить тип было легко – все же бортовой залп в 9 крупных стволов) досталось гораздо меньше. Больших пожаров на нем не видно, но скорость хода заметно снизилась, но видимо по приказу адмирала – чтобы сохранить место в колонне.

Ответный огонь англичан был точным – «Блюхер» кое-где горел, корпус от попаданий снарядов вибрировал, и Лангсдорф понимал, что если бой один на один продолжится, то его «неофициальному» флагману может несдобровать. Тем более что в злополучном коридоре, что вел от артиллерийского погреба задней бортовой левой башни к передней, произошел взрыв и пожар 210 мм снарядов и картузов к ним. В точности как в той истории, в бою при Доггер-банке, вот только сейчас Шпее приказал подавать боеприпасы по мере их расходования, отчего башня стреляла намного медленней, чем три других, пропуская один залп из двух. Вспыхнувший пожар («от судьбы не уйдешь, как ни старайся ее обмануть» – промелькнула в голове чужая мысль в тот трагический момент – «что должно случиться, то обязательно произойдет по закону подлости» ) до сих пор отчаянно тушили, но в башню пламя не проникло.

Третий британский крейсер был не жилец – попадание торпеды и двенадцатидюймового снаряда облегчили для «Шарнхорста» задачу. «Кохрейн» начал заваливаться на борт, его башни еще успели дать залп и тут же корабль лег на борт, прошло полминуты, и он с развевающимся кормовым флагом ушел под воду под оглушительные крики ликующих немцев. Но такая героическая гибель всегда вызывает уважение у победителей.

– Посмотрите, экселенц! Британский флагман…

Крепко взявший Лангсдорфа под локоть командир «Блюхера» Эрдманн осекся на слове. Неожиданно над кормовой башней «Дифенса» взметнулось пламя – видимо снаряд «Фатерланда» сокрушил восьмидюймовую броню. И тут же грянул взрыв – крейсер буквально осел на корму. «Карманный линкор» продолжал нещадно избивать британского флагмана, взрывы были хорошо видны. Но у Лангсдорфа сжалось сердце – его гордость, броненосец, что прежде назывался «Адмирал граф Шпее», ощутимо потерял ход, на нем опять горел многострадальный ангар, что во всех боях буквально притягивал вражеские снаряды как магнит.

– Они уходят!

Видимо, с тяжело поврежденного «Дифенса» адмирал Арбетнот передал приказ – «Минотавр» и «Герцог Эдинбургский» резко увеличили скорость, явно больше двадцати узлов. Два скаута, ожесточенно дымя трубами, прорывались чуть ли не у самого берега, стараясь избежать огня германских гросс-крейсеров. А вот «Дифенс» уйти уже не мог – он заваливался на борт, команда начала прыгать в волны.

– Радиограмма с «Фатерланда»! «Поломка двух дизелей»! И получено сообщение от аэроплана – «из пролива вышли броненосец и два «каунти», идут на ост», – доклад оглушил Лангсдорфа, и он начал быстро просчитывать варианты. В погоню может пойти лишь один «Блюхер» – сейчас он в состоянии выдать 23 узла. Машины двух крейсеров Шпее изношены в долгом плавании, и скорость в 19 узлов долго выдержать не смогут. Дизеля «Фатерланда» тоже не в лучшем состоянии, а сам «карманный линкор» стоит поберечь – лишние попадания ему совсем ни к чему.

А вот британские крейсера явно наращивали ход, а у них по паспорту 23 с половиной узла, пусть даже на два меньше из-за повреждений, но их сможет догнать лишь один «Блюхер». И будет нещадно избит, может потерять ход – а от пролива идет навстречу эскадра из трех вымпелов, и тогда роли переменятся. А то и хуже – у врага четыре двенадцатидюймовых пушки, способных изуродовать любой германский корабль до полной невменяемости». И тут же в голове проявилась холодная мысль – «умеешь считать до десяти, остановись на семи» .

– Огонь прекратить! Пусть уходят – нам лишние повреждения ни к чему! Представим дело подводным лодкам, бомбардировкам с воздуха и ночным атакам. «Лейпцигу» и эсминцам немедленно начать спасение экипажей потопленных крейсеров. Незамедлительно, – веско произнес контр-адмирал Лангсдорф. И тут ему показалось, что стоявший рядом командир «Блюхера» вздохнул с нескрываемым облегчением…

Командующий Экспедиционной Эскадрой

вице-адмирал Мур

Фолкленды

– Годдем! Это острова смерти!

Теперь вице-адмирал Мур с нескрываемым уважением и опаской относился к своему противнику – адмирал фон Шпее оказался необычайно предусмотрительным и талантливым флотоводцем. Предварительно заминировать пролив и бухту, соорудив закрытые огневые позиции на берегу, натыкав везде этих дьявольских пулеметов, что срывали попытки штурма десанта в зародыше, атаковать с воздуха бомбами аэропланов, вывесив в ночном небе осветительные шары, каковые английские матросы стали с нескрываемым страхом называть «люстрами». Да еще эти «ножницы» – приспособления на торпедах для резки противоторпедных сетей – бедняга «Альбермал», затонувший у берега по верхнюю палубу, получил такой «гостинец» в борт от малого миноносца, что с другими как-то незаметно проскочил через охранение траулеров у самого берега.

За три дня, прошедшие с часа высадки, потери среди кораблей Ройял Нэви росли снежным комом – и одним возможным предательством среди чиновников Адмиралтейства их не оправдать. Гунны воевали совсем иначе, чем он ожидал. Постоянные ночные бдения выматывали экипажи – в любой момент с неба могли упасть бомбы, попадания которых были неприятными для броненосцев и крейсеров, и смертельно опасными для небольших эсминцев и траулеров. Непрерывные атаки малых миноносцев чуть ли не каждую ночь, обстрелы с вражеских гросс-крейсеров, набеги «городов» и эсминцев, что постоянно устраивали короткие стычки со скаутами и «таунами», и тут же бежали сломя голову из пролива, провоцируя английские корабли на погоню с ночным сражением.

Преследовать легкие силы гуннов Мур категорически запретил – гибель трех лучших броненосных крейсеров с контр-адмиралом Арбетнотом, что отказался покидать тонущий «Дифенс», многое показала. Бой один на один с быстроходным рейдером смертельно опасен – одиннадцати дюймовые снаряды вскрывают броню как консервную жесть. Да и башни укомплектованы самыми наилучшими артиллеристами кайзерлихмарине – необычайная точность его огня ошеломила офицеров, прорвавшихся с боем «Минотавра» и «Герцога Эдинбургского».

Так что попробуй догнать немцев, если из серого утреннего тумана в любую минуту может показаться вражеский быстроходный линейный рейдер. Да и нарваться в предрассветной дымке на броненосные крейсера самого адмирала Шпее более, чем вероятно. Не потому ли гунны постоянно провоцируют, как бы вызывая британскую эскадру выйти в море, и сразится с ними там – в «честном бою»?

– И попасть под атаку германских субмарин, которых здесь как полярных китов?! Ходят чуть ли не стаями! Нет уж, за такое безумство меня накажут незамедлительно!