Козырь Рейха. Дилогия

– Что там случилось, сэр?!

– Возможно «адская машина», Вуди, – глухо произнес Харвуд, глядя на галдящих и подпрыгивающих от радости моряков, высыпавших на палубы английских крейсеров. Многие обнимались, веселились, кричали, а некоторые вели себя как мартышки в зоологическом саду. Черный дым на горизонте, окутавший вражеский корабль, разрядил ситуацию, напряженное ожидание боя схлынуло, отдав место безудержной радости. Ведь, несмотря на свою выучку, британские моряки побаивались «карманный линкор», чьи мощные орудия уже предъявляли свои крайне весомые аргументы, а испытывать по-новому попадание «кирпича» не желалось категорически. Никому и никогда не хочется умирать, особенно в такие жаркие дни на голубой и тихой глади океана. Никому и никогда!

Харвуд стоял хмурый и мрачный, контр-адмирал не так представлял победу. Но на то и она виктория, чтобы и так приходить, неожиданной, но желанной. Харвуд оторвал побелевшие пальцы от поручня и без малейшей радости на бледном лице произнес:

– Передать на корабли! «Сегодня спасено множество жизней!»

Командир броненосца «Адмирал граф Шпее»

капитан 1-го ранга граф фон Лангсдорф

– Господин фрегаттен-капитан, вам не кажется, что пора произнести сакраментальную фразу?!

– Какую, господин капитан?

– Финита ля комедиа! Так часто говорят наши ненадежные союзники, чья территория похожа на сапог, – Лангсдорф усмехнулся, глаза были прищурены – командира «Шпее» ситуация перестала забавлять.

– Вы полностью правы, майн герр! Наш обман может вскрыться в любую секунду, к нам идут буксиры, отговорками про взрывы боеприпасов мы от них уже не отделаемся. До вечера не дотянуть, чтоб прорваться ночью – да и не нужно так рисковать. Вы правы сто раз, господин капитан – чем комедия короче, тем она лучше, – подытожил Кранке с покрытым копотью лицом и стремглав скатился вниз по трапу, словно снова стал фендриком.

Лангсдорф только покачал головою – старший офицер устал лицедействовать, изображать пожар на собственном корабле. К тому же уругвайские власти восприняли разыгравшееся перед ними в заливе представление крайне серьезно – на помощь «горящему» броненосцу спешила целая группа разнообразных судов. Стоит им подойти поближе к «пылающему» борту корабля, как нехитрый фокус станет разгадан.

– Ну что ж! Пора!

Лангсдорф поднялся по трапу на ходовой мостик, внимательно посмотрел на офицеров, рулевых и сигнальщиков, застывших при появлении командира, и негромко отдал приказ:

– Корабль к бою и походу изготовить!

Такое распоряжение капитана было вроде абсолютно ненужным – команда «Шпее» давно подготовила свой броненосец к неравной схватке с тремя крейсерами, и только дожидалась приказа командира. Но вначале соблюсти устав и традицию – таков орднунг. И вот последовала команда:

– Самый малый вперед! Держать ход 10 узлов!

– «Броненосец «Адмирал граф Шпее» горит ярким погребальным костром – вот бесславный конец рейдера Гитлера, живого кошмара Атлантики! Сотни убитых, раненых и заживо сгоревших немецких моряков – не этой ли чудовищной платы ждала Германия все эти дни?! И она оказалась для нее высока, искупительная жертва принесена!»

Из включенной и настроенной радиостанции, взятой в качестве трофея с одного из английских сухогрузов, через черный проволочный динамик голосом провинциального прокурора, которого лишили наследства по собственной тяжбе, вещал Майк Фаулер. Немцы едва сдерживали улыбки, но Лангсдорф был уверен, что до этого находящиеся здесь моряки сдержанно, в полголоса, но очень весело хихикали над его высокопарной речью, полной низкопробного трагического пафоса.

Рассекая тяжелым форштевнем маслянистые пятна на воде, сдержанно рыча и громыхая дизелями «карманный линкор» быстро набирал ход. Густой черный дым волочился следом за идущим по синей глади кораблем – «коптильня Кранке», а так, наверное, будут называть теперь это устройство моряки кригсмарине, еще выполняло поставленную задачу и не следовало рано сбрасывать маски в этом театре абсурда.

– «Буксиры и пожарные суда осторожно подходят к «Шпее», который неуправляемо и очень медленно движется вперед. На нем все еще гремят взрывы, осколки разлетаются по сторонам. Вот уже третий час немецкая команда судорожно тушит возникающие в разных местах очаги пожаров. Видно, что не морская нация живет в Германии, англичане в их положении уже бы справились даже с таким грозным пожаром!»

– Пинка бы тебе дать за болтовню! Что не слово, то всяким образом норовит зацепить Германию, ущипнуть ее за разные места, – негромко произнес Лангсдорф и приказал:

– Держать двадцать узлов! Идем прямо на английские крейсера! Находится в готовности дать полный ход!

Прижав к глазам бинокль, Лангсдорф разглядел на вражеской эскадре почти идиллическую картину. Англичане уже почти не смотрели на завораживающее поначалу зрелище пожара на «Шпее», а занимались обычными делами, решив, что боя не будет ввиду гибели противника, или как минимум его полного выхода из строя. Дежурные котлы под парами, слабые дымки из труб – а ведь выйти на дальность эффективной стрельбы всего каких-то полчаса времени. Но тут абсолютно не ко времени, чуть ли не заорал в полный голос американский радиокомментатор, будто ему прищемили мясистый нос раскаленными плоскогубцами.

– «Горящий рейдер набирает ход! По-моему, он собрался таранить английские крейсера, которые стоят беспечно! Парни, вы чего спите? Вы хотите, чтобы по вам прошел этот бронированный утюг?! Нет, вы посмотрите, как он двигается?! Этот немец быстро набирает ход! Капитан Лангсдорф спятил – он действительно идет на таран!»

– Какой болтун?! Таран с полутора сотни кабельтовых?! Ладно, нужно оставить эти домыслы и бредни за рамками, – пробормотал командир «Шпее» и громко объявил приказ:

– К бою! Все «декорации» за борт! Полный ход! Вправо десять градусов! Поднять сигнал!

Команды были приняты к исполнению, теперь над Фаулером никто не смеялся, ни до того стало – лица посуровели, приближающийся бой стал реальностью. Лангсдорф мысленно лихорадочно прикидывал различные варианты, боясь вслух произнести даже одно слово – нельзя так глупо спугнуть удачу. Пока англичане разведут пары, пройдет четверть часа, если не больше. И вот тогда тактических комбинаций у них будет мало, только встречный бой на пересекающихся курсах.

Просто нет других вариантов!

Солнце клонится к закату, оно за кормой броненосца и лучи будут слепить британцев, отражаясь от морской глади. Ход крейсера Харвуда сразу не наберут – расслабились англичане, поверили в гибель врага – а значит «кроссинг Т» не устроят. А ведь продольный огонь по броненосцу, который не сможет маневрировать в условиях мелководности эстуария и наличия здесь мелей – страшная штука. А значит, начнут догонять на сходящихся курсах! Почему на сходящихся? А иначе «Шпее» выскочит в океан, ведь уже вечереет! Там возможен только ночной бой, что всегда лотерея с крайне непредсказуемыми результатами. С торпедами у британцев сейчас натужно, они истрачены в прошлом бою, а у «карманного линкора» имеется локатор. Так что до ночной баталии Харвуд доводить не станет, постарается решить дело в перестрелке – а она будет проходить на самой эффективной для германских 28 см орудий дистанции. Есть шансы, и неплохие!

– Поднять сигнальные флаги!

Броненосец дрожал – дизеля набрали максимальные обороты, и дистанция до английских крейсеров стремительно сокращалась. Пройдет едва четверть часа, и разговор начнут вести корабельные орудия.

– «На «Шпее» подняли сигнальные флаги. Рядом со мной опытный сигнальщик Ройял Нэви, он уже разобрал текст, который гласит – «Принимаю бой». А вот второй сигнал есть старый лозунг со времен кайзера – «Германия превыше всего», – Фаулер уже почти кричал в эфир, захлебываясь от восторга. И не побоялся, открыто и во всеуслышание всему миру, объявить о том, о чем другие обычно помалкивают.