Козырь Рейха. Дилогия
Шрифт:
– Нам противостоит эскадра командора Харвуда, которому сегодня за «победу» над нами присвоили звание контр-адмирала! Вам не кажется, камераден, что командование Ройял Нэви вкупе с премьер-министром Британии слишком поторопилось утопить «Адмирала графа Шпее» в этом заливе?! Я думаю, у нас найдутся силы и желание, чтобы вскоре, уже завтра, наглядно показать, насколько глубоко и ошибочно их заблуждение?!
«Камераден», то есть товарищи в чисто военном представлении, появились в окопах первой мировой, даже песня имелась про барабанщика. И сейчас это слово было воспринято с энтузиазмом всеми, кроме оберштурмфюрера СС Майера, что скромно притулился с краешка в черном флотском кителе. Глаза представителя
– Нам противостоит южно-атлантическое соединение «G» командора, а ныне контр-адмирала Генри Харвуда. В него входят тяжелые крейсера «Эксетер» и «Камберленд» и легкие крейсера «Аякс» и «Ахиллес», экипаж последнего составляют новозеландцы. Первый крейсер мы измордовали, и он уполз ремонтироваться на Фолкленды, чтобы избежать интернирования в нейтральном порту. «Камберленд» прибыл 14-го вечером с этих островов на усиление, «Ахиллес», судя по всему, в бою пострадал не сильно, но вот «Аякс», флагман контр-адмирала Харвуда…
Лангсдорф сделал театральную паузу и торжествующим взглядом обвел офицеров, что притихли как дети на рождественской елке в ожидании подарков от Деда Мороза. Только не ерзали на стульях.
– Обе кормовые башни застыли, пушки топорщатся в разные стороны. Полностью выведены из строя, благодаря фрегаттен-капитану Ашеру. Так что боеспособность британской эскадры несколько упала. А, исходя из того количества снарядов, которое на нас высыпали эти наглецы, у них в погребах не густо. Как, впрочем, и у нас, если не считать, что наши «поросята» по три центнера. Вот так то, камераден! А теперь стирайте улыбки с лиц и ведите себя так, будто лишились жалования за год и шнапса на всю жизнь! Вплоть до нашего выхода завтра утром никто из экипажа не должен быть веселым – нас в бинокли рассматривают с соседних трампов английские офицеры. Учтите это, господа, британцы не должны узнать, что мы разгадали их хитрости! Все свободны, кроме старшего помощника фрегаттен-капитана Кранке. Броненосец за эти часы необходимо подготовить к бою, как только это возможно в наших силах. А потому я требую от вас и невозможного!
Офицеры вытянулись и, не мешкая потянулись к выходу, а Лангсдорф, сделав драматическую паузу, голосом Мюллера из культового кинофильма «17 мгновений весны» произнес:
– А вас, Майер, я попрошу остаться!
Офицер контрразведки броненосца «Адмирал граф Шпее»
оберштурмфюрер СС Майер
– А вас, Майер, я попрошу остаться!
Слова Лангсдорфа привели коротышку в замешательство. Майер был небольшого роста и здорово комплексовал по этому поводу, видя улыбки офицеров и слыша смешки матросов за спиной. Но в то же время получал от этого и немалое удовольствие, ведь почти два десятка моряков, включая трех офицеров, тайно сотрудничали со службой безопасности, выступая ее секретными осведомителями. Таковы были новые правила игры в рейхе, несмотря на острое желание гросс-адмирала Редера избавится от такого настойчивого внимания со стороны ведомства Генриха Гимлера.
Главком ОКМ под любым предлогом пытался возродить прежние кайзеровские порядки, на кораблях было полно потомков знатных аристократических родов, и даже вынудил уйти с флота Гейдриха, второго сейчас по положению человека в СД, главу РСХА. Но все это было по большому счету мышиной возней – нацистская идеология прочно занимала умы немецкой молодежи, а за ней будущее!
Ибо государство должно служить народу в той же степени, как человек трудится ради блага фатерланда!
– Присаживайтесь, лейтенант, – Лангсдорф никогда даже в шутку
не называл Майера званием СД, наоборот, всегда и всячески подчеркивал «морскую сущность» контрразведчика, занимавшегося пленными с захваченных и потопленных судов, и представлявшего постоянно ценную информацию, выуженную из допросов капитанов и шкиперов.– У меня имеется вопрос! Среди минеров, желательно унтер-офицеров, обязательно должен найтись один мерзавец, способный за большие деньги, допустим тысяч двадцать фунтов стерлингов, устроить пожар на нашем броненосце и, может быть, даже подорвать торпеду или пару зарядов, которыми мы сами отправляем на дно транспорты!
Майер только захлопал глазами, совершенно ошалев от предложения капитана. На предательство это никак не походило. Он посмотрел на старшего офицера – Кранке выглядел растерянно, абсолютно не понимая, что произнес командир броненосца и для чего.
Такое в голове не укладывалось!
«Повредить собственный корабль, устроив на нем диверсию?! Но для чего?! И откуда капитан возьмет такую сумму денег? Из призовых, что захватили на транспортах? Но зачем он говорит такое нам, ведь мы имеем право незамедлительно арестовать его за измену рейху», – мысли проносились галопом, но подспудно Майер понимал, что они неверны, и он просто неправильно понял командира броненосца. Но вот сообразить, что от него хотят, тоже не мог и только хлопал ресницами. Ступор усугубился жизнерадостным смехом Лангсдорфа.
– Ваши лица очень выразительны, господа! Думаете, что командир спятил или решил предать Германию?! Ведь так, Кранке?!
– Так точно, майн герр! Подумал, что устали от насыщенных событий и ранения, и нуждаетесь в помощи врачей!
Контрразведчик промолчал, тем самым негласно выказывая солидарность к предположению старшего офицера. Уж слишком не походили на измену слова Лангсдорфа, так открыто предателями не становятся! Об этом говорили преподаватели на курсах, и писалось в секретных учебниках в центре СД, где он проходил стажировку.
– Вы знаете, господа, что английская разведывательная служба чувствует себя в этих местах вольготно. Потому и мы, чтобы успех прорыва был полный, должны осуществить ряд мероприятий, чтобы ввести британцев в заблуждение наших истинных намерений. Я не знаю, как сейчас работают против нас и конкретно кто – Интелидженс сервис, Ми-5 или Ми-6, а может и Скотланд-Ярд – у них есть иностранный отдел. Но ведь наш броненосец можно потопить не только снарядами, но и диверсией, а британцы любят подкупать предателей. Вам понятно, господа?!
– Так точно, майн герр, – Майера внезапно осенило. – Так вы знаете, что у нас есть изменник, готовый провести диверсию?!
– Нет, лейтенант, я думаю, предателя у нас нет! Но он сейчас крайне нужен – алчный, желающий дезертировать с броненосца! Откровенного изменника рейха не надо – британцы не полные идиоты, и могут в такое не поверить. А вот агент, любящий фунты стерлингов, вполне подходит! Деньги их стимул, бог и король – они им верят, как люди без чести и верности. И такого человека мы должны найти в нашем экипаже, чтобы британцы поверили ему, что он способен провести взрыв и пожар за гонорар, за пресловутые тридцать сребреников! И это надо сделать незамедлительно!
– А! Так вы хотите, майн герр, отправить им нашего разведчика? Так верный рейху человек найдется…
– Я не хочу отправлять разведчика! Зачем нам их тайны сейчас?! Майер, дело в другом! Господа, то, что я сейчас скажу вам, есть величайшая тайна, за сохранение которой вы будете лично отвечать! Болтать о ней запрещаю под угрозой расстрела. Вернее, прикажу, как в старые добрые времена, вздернуть на нок-рее! Это шутка, господа, но в каждой шутке есть… лишь доля шутки, а все остальное предельно серьезно!