Козырная пешка

– Вон он, – подпрыгнула я, пролив на себя кофе. Агата схватила биноклю и едва не выколола им глаза.

– Который?

– Вон тот, в клетчатой рубашке, белесый.

Агата внимательно осмотрела Нафаню и поджала губы.

– М-да, – протянула она. – Как ты там выражаешься?

– Не гламурненький? – подсказала я.

– Вот именно. Не гламурненький. Была бы у меня такая морда, я бы на ней только сидела, а не показывала в приличном обществе.

– Так его в приличное общество, собственно, и не зовут, – меланхолично пожала я плечами и завела машину.

– Погоди, – остановила меня Агата. – Пойду-ка я прогуляюсь. Может, удастся выяснить, где он там сидит.

Не успела я ее остановить, как Агата с несвойственной женщинам ее возраста резвостью выпрыгнула из машины. Мне не оставалось делать ничего другого, кроме как ждать.

Агаты не было больше часа. Вернулась она с хмурым лицом, недовольная и растерянная.

– Ты его не нашла? – предположила я.

– Нашла, чего ж не найти. На втором этаже он сидит, в кабинете вместе с какой-то мымрой неопределенного возраста. Сходство в физиономиях позволяет предположить, что это его маман. Меня они не заметили. Жарко, двери нараспашку, а кондиционеров у них, похоже, нет, и окна все закрыты. Мамаша, видать, сквозняков боится. И ты знаешь, ты права, от него действительно воняет. Я это даже в коридоре почувствовала.

– Чем же ты так недовольна? – осведомилась я и тронулась с места.

– Да как тебе сказать… Нет у них в кабинете компьютера. Сидят, бумажки перебирают. Чайник вот есть, а компьютера не видно.

– Может у него ноутбук, как у Володи, – предположила я. – У него, помнишь, был такой, маленький, его и не видно толком, он чуть больше кошелька.

– Дура ты, прости господи, – рассердилась Агата. – Сразу видно, никогда на госслужбе не трудилась. Такой компьютер денег стоит, зачем его рядовым сотрудникам ставить? Если у них и есть ноутбук, то он у начальства в кабинете будет, а не у Нафани этого.

– Да уж, – с сомнением произнесла я. – Тогда где у него на работе спрятан компромат? В какой-нибудь лаборатории?

– Предполагаю, что на работе он его вообще не хранит, – сказала Агата. – Сворачивай к торговому центру. Я от волнения есть захотела, а дома у нас сегодня зеленый день. Мне же сегодня мяса хочется, с перепугу видимо.

– А как же зеленый день? – с наигранным ужасом спросила я.

– Да ну тебя к лешему. Зеленый день дома. Вне дома он может быть каким угодно. Я не в состоянии сегодня есть салатики. У тебя есть сегодня спектакль?

– Нет. Даже репетиции никакой. Завтра будет очередная «Золушка».

– Он придет?

– Наверное. Выходной же. Куда он, на фиг денется. Завтра куплю пирожных и поеду к нему на чай.

– Строй из себя сиротку обиженную, – напутствовала Агата. – Дави на жалость, может быть, он сам тебе все отдаст.

– Ага, отдаст он, – фыркнула я. – Потом догонит и еще раз отдаст.

На следующий день я вышла из театра полная мрачных предчувствий. Женька сидела в засаде, прячась за елками от глаз Нафани. Лично я боялась, что он не придет, и втайне надеялась на это. Однако, моих надежд Нафаня не оправдал, появившись передо мной, как знаменитый Сивка-Бурка.

– Здравствуй, Алиса, – плотоядно улыбнулся он мне и даже потянулся к моей щеке с поцелуем, но я сунула ему в руку пакет с пирожными, уклонившись от его пованивающей страсти.

– Устала, как собака, – доверительно посетовала я. – Чаю хочется. Мне после спектакля всегда калории нужны, а то застой в мозгах. Играла сегодня из рук вон плохо.

– Ты была великолепна, – улыбнулся он. Странно, в зале я его не заметила. Неужели сидел в ложе? Или где-нибудь на галерке?

– А я как раз пирожных купила, – щебетала я, не обратив внимание на его комплимент никакого внимания. – Думала, как раз после спектакля чаю выпью. Не могу я долго без сладкого…

«Ну, хватай крючок, акула», – подумала я. Акула с тупым проворством заглотила приманку, похрюкивая от удовольствия, и пригласила к себе в логово. Я согласилась с аффектированным восторгом, что у более интеллектуально развитой особо вызвало бы подозрение. Но Нафаня интеллектуалом явно не был, хотя и рапс пытался выводить. А может быть, любовь его ослепила.

К дому Нафани мы подъехали на моей машине, вызвав у сидевших на лавочках старушек нездоровый интерес. Всю дорогу мне пришлось глотать пыль, потому что ехать пришлось с открытыми окнами. От Нафани разило какой-то кислятиной, вперемешку с потом редкостной вонючести. Кондиционер бы меня от этого явно не спас. Я воздержалась от критики только потому, что мне требовалось изобразить из себя рафинированную дуру, эксцентричную и взбалмошную.

Глядя на облезлую пятиэтажку, я сразу предположила, что ни о какой сигнализации речь не идет. Район был разбойничий. Дом как-то странно косился на бок, слегка напоминаю известную башню в Пизе. Из подъезда несло кошачьей мочой и тухлыми яйцами. Я невольно поморщилась. Нафаня гостеприимно распахнул передо мной подъездные двери, что едва не угодил мне дверью в нос. Набрав воздуха в грудь, я отважно шагнула вперед.

Внутри оказалось еще хуже. Вонь была нестерпимой, а подниматься по обломанным ступенькам почему-то разной высоты пришлось на пятый этаж. Окна были по большей части разбиты и закрыты фанерой, что превращало подъезд в какой-то бункер из фильма ужасов третьего сорта. Дверь в квартиру Нафани была старой, облезлой из слоеной фанеры. Даже я могла бы вышибить такую без особого труда. Запиралась она на довольно хлипкий замок. Это обстоятельство меня очень порадовало. Я всерьез заподозрила, что даже если кому-то и придет в голову устроить разбойничий налет, вряд ли соседи выйдут поинтересоваться, в чем дело.

В тесной однокомнатной квартире было темно и мрачно. Раскидистые тополя за окном закрывали доступ света, да и окна выходил на северную сторону. Я огляделась по сторонам. Даже во времена моего нищего детства, мы не жили в такой грязи. Понимаю, что денег на дорогие моющие средства у малообеспеченных семей может и не быть, но вода то из под крана течет? Так что мешает хотя бы пол вымыть и пыль протереть. Не разуваясь, я прошла на кухню, где на захламленном объедками столе, нагло шевелил усами жирный таракан. Я брезгливо передернула плечами, швырнула пакет на стол и вышла из кухни.

– Чайник-то поставь, – процедила я сквозь зубы. – И мне налей потом в чистую чашку.

Нафаня метнулся в кухню, чем-то там отчаянно загремел. Я же с вожделением посмотрела на компьютер, стоявший на простом столе. Блок внизу, на полу, монитор, даже не жидкокристаллический, с выпуклым стеклом, сверху. Я быстро бросила взгляд на стены – где тут телефонные провода? Допотопный телефон с диском стоял в прихожей, от него к компьютеру ничего не тянулось. Нет Интернета? Очень хорошо. Вот только как убедить его включить компьютер?

– Игорь, – позвала я, – у тебя есть какая-нибудь музыка?

– Сейчас, – ответил он и появился с глупым выражениям счастья на лице. Сам включил компьютер, открыл папку с музыкальными записями и запустил ее через программу проигрывателя. Музычка была так себе, стандартный набор дешевой попсы не первой свежести. Я хотела было попросить разрешения поискать песни по своему выбору, чтобы иметь возможность покопаться в компьютере, но не успела. Он появился в комнате с чашкой чая в одной руке и блюдечке с пирожными в другой. Поставив все на диван, он убежал, вернувшись через минуту со стаканом, из которого шел пар. Я присела на диван, взяла пирожное и чашку с чаем. Чай пах веником. Чашка была щербатой, с коричневым налетом. Я чуть скривилась, но мужественно сделала глоток.