Крадущийся охотник, затаившийся дракон
Шрифт:
А потом вернулся к убитому. Закатал рукава его халата и внимательно осмотрел руки. Особенно локти.
– Его допрашивали. – Определил я. – От долгого использования тонких игл вот в этом месте появляется кровоподтек.
– Смотрю, в вашей семье этот способ допроса весьма популярен. – Широко заулыбалась Хана.
Ну, было наивным думать, что она не догадается. К тому же, произошедшее в Лисьих Лапках я ей описывал… достаточно подробно – смысла не было все это скрывать. Ну, и надеялся выудить из нее какую-нибудь дополнительную информацию… тщетно – медведица нагло не замечала наводящие вопросы.
– У моей уважаемой матушки странная
– Заботится о личной жизни кровиночки. – Со знанием дела одобрительно покивала Хана. – Как бы моя мама вот так же мне моих женихов «упаковывать» не стала… М-да… – И застыла, открыв ротик. – Фан-Фан! Никогда не пей напитков, что тебе будет преподносить моя матушка! Понял? Никогда! Я с ужасом думаю о моменте, когда обнаружу тебя, мирно спящего в моей берлоге! Я ж не сдержусь и… съем! Ку-ку-ку!
– Уходим. – Я подобрал стрелы, которые бросил на пол, как только увидел Шихонг, бросил их в колчан Ханы, и забрал у нее свой лук. – Минут через десять-пятнадцать они придут в себя – вырубили их уже довольно давно. Нам надо успеть забрать свои вещи и свинтить куда подальше, чтобы нас не смогли отследить. Ящеров придется оставить – на них нет времени. Да и найти нас по этим животинам будет легко.
– А девочку свою брать не будешь, что ли? – Хана явно была разочарована.
– Если заберу ее, то сильно усложню ей дальнейшую жизнь. В произошедшем могут обвинить ее. А ей еще из-за этой заколки отписываться и отписываться. Хотя… – Я внимательно посмотрел на торчащую из глаза убитого заколку.
Я посторонился, пропуская Хану к двери из номера.
– Пф! Как измельчали мужчины! – Вещала медведица уже из коридора. – В стародавние времена храбрый мужчина легко взял бы эту женщину, не обращая никакого внимания, что там могут подумать остальные! Кста-а-ати! – Хана легко спускалась вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через две-три ступеньки. – Ты мне так про кота-то и не рассказал! Что за зверь такой?
– Да не особо интересная история. – Догнал я спускающуюся по лестнице девушку. – Однажды Шихонг притащила домой кота… точнее, котенка. Маленький, серенький, миленький. Мохнатый такой весь и жалостливый. Ну, ты знаешь – коты это умеют изображать…
Из своей гостиницы мы ушли почти сразу.
Хвала Предкам, Хана не успела разбросать свои вещи по комнате номера… хоть и пыталась. И каждый раз я принуждал… заставлял… давил авторитетом матери-медведицы. Чуть ли не насиловал бедного ребенка. Ну, тут сыграл богатый опыт совместного проживания с сестрами, дочерьми, внучками, а потом опять с сестрами… У Ханы не было и шанса откосить – постоянно ворчать (нудеть, жужжать, скрипеть – как публика пожелает) на тему беспорядка и разбросанных вещей я мог виртуозно.
Я сумел придушить свое земноводное, которое попыталось придушить меня. И не стал стрясать с хозяина гостиницы компенсацию за клопов и блох, которые стали формальной причиной нашего съезда из номера. И даже удержал Хану, которая, услышав о блохах, чуть ли не буквально воспылала своей красной яки. В таком состоянии она компенсацию стрясла бы в полном объеме, но – во-первых, время, во-вторых, девушку, давящую медвежьей яки, запомнили бы. Что помешало бы сохранить хотя бы видимость того, что мы как-то шифруемся… ну, может, я как-то переоцениваю местных, но лучше таки перестраховаться. В-третьих, казенных ящеров
мы таки оставили – следовательно, формально мы не съезжали из гостиницы, а просто не придем туда ночевать. Имеем право.А вот факт въезда в другую гостиницу вполне можно списать на наш непрофессионализм. Ох, уж эти любители, играющиеся во взрослые шпионские игры!
А вечером, в новом номере для семейных пар… была тренировка. Та самая. Обещанная.
Хана сменила внешность. Зашла в ванную комнату, пошебуршала там пару минут, а обратно вышла уже очень… зрелой девушкой лет шестнадцати-семнадцати. Зрелой во всех отношениях. Там даже описывать нечего. Достаточно взять ее матушку Зану, немного ужать по всем осям и параметрам, получив ее юную, только-только расцветшую версию. И получится Хана в человеческом обличии.
В общем, тренировка началась не в момент, когда стриптизерша сбросила с себя простынку и стала профессионально имитировать змею, а еще когда только появилась из двери ванной.
Я смог! Я выдержал! Я не поддался соблазну! Это было… легко.
Спустя несколько минут оседлавшая меня Хана недовольно буркнула:
– Плохо. Эта твоя самк… медведица. Шихонг. Она является для тебя слишком сильным и мощным якорем, Фан-Фан!
– Большим кораблям нужен надежный мощный якорь. – Блаженно улыбаясь, ответил я, рассматривая балки потолка нашего номера.
– Вот только большие корабли несут свой якорь с собой! – Возмутилась взмокшая девушка, слезая с меня. – Ты понимаешь, что твоя сила должна быть твоей и только твоей? А не взятой из внешнего источника! Ты знаешь, сколько подобных идиотов отправилось в края вечной охоты, положившись на какой-нибудь особо мощный артефакт, партнеров-«батареек», на амулеты и тому подобное?
В словах Ханы была определенная логика. Вполне себе для этого мира логичная логика. Но я почему-то чувствовал, что логика эта ущербна. Во всяком случае, для меня.
– Ты здесь мою Шихонг видишь? Или даже Мару?
– Не вижу. А эта слепая тут вообще не при делах! И?
– И, значит, кораблю «Лю Фан» не нужно нести якорь на своем борту… постоянно.
– А если с якорем что-то случится, а?
– Значит найду и урою того, кто в этом виновен. – Пожал я плечами.
– А если… – Хана, что для нее совсем нехарактерно, замялась.
– Шихонг – не юная безмозглая дефачка, следовательно, если произойдет это твое «а если», значит, сама так решила и нашла того, кто куда лучше, чем я. Я вполне допускаю такой вариант. Ты пойми, я «завязался» не на нее саму, а на тот образ, который САМ в своей голове создал на ее основе… Эта ментальная пауза в сочетании с ментальным щитом да еще и под медитацией – чумовая штука!
– Пф! А то!
Обнаженная Хана выставила свои выдающиеся прелести и по достоинству оценила мой взгляд. Взгляд мой не был алчущим – я эстетически наслаждался идеальными женскими формами. Без вожделения… ну, так, чуть-чуть… «без затяга». Фигура Ханы была более «рюмкообразной», чем фигуры Шихонг или даже Мары. Красивые ноги, полные бедра, узкая талия, высокая грудь… Если считать, что все это – результат осознанной трансформации своего тела, то, следует признать, что у Ханы великолепный вкус, основывающийся на прекрасном знании мужских предпочтений… мужчин того мира – здешние любят потоньше и полегче.