Красавица, чудовище и волшебник без лицензии

— У него множество других талантов, и он очень, очень храбрый! — еще с большей пылкостью воскликнула Джунипер, и услышь ее мэтр Абревиль — наверняка бы покраснел от удовольствия.

— Мне так не показалось, — сказал принц еще сердитее, но Джунипер, не давая ему погрузиться в раздумья о сомнительной пользе мэтра Абревиля, поспешно спросила:

— А как мы выйдем из вашего поместья? У вас есть ключи ото всех дверей?

Его Цветочество сразу же помрачнел, и стало ясно, что ключи ото всех дверей в Ирисовой Горечи имеются только у домоправителей. Джуп, поняв, что принца уязвил этот вопрос, неловко исправилась:

— Но вы же как-то сбежали в первый раз... Вы воспользовались веревочной лестницей? Нет?.. Тайным ходом?.. Заразиха знает о нем?!

Тут лицо Ноа приобрело одновременно довольное и смущенное выражение: определенно, он гордился той своей хитростью, но что-то в ней не соответствовало его высокому положению.

— Улитки, — наконец сказал он, глядя на Джуп искоса. — Я воспользовался улитками. И Заразиха, разумеется, понятия об этом не имеет!

— Улитками?! — воскликнула она, ничего не понимая. — Теми, что ползают по стенам усадьбы? Но как?!

— Я приказываю им, — от смущения Ноа отвечал все отрывистее, ковырял пальцами босой ноги пол и накручивал пряди волос на пальцы, отчего был похож на нашкодившего и пойманного с поличным ребенка. — Они слушаются меня. Ползут туда, куда я укажу. Если постараться, то можно их выстроить в подобие лестницы, опоясывающей всю усадьбу. Возможно, улитки повинуются из-за того, что они — мои подданные, как и все прочие обитатели леса. Но, если честно, я думаю, это потому, что я их кормлю…

Тут Джуп припомнила все жалобы на улиток разом — и то, что их слишком много развелось в Ирисовой Горечи, и то, что их кто-то прикармливает — возможно, кухарка, — и возмутительный случай, когда скопление улиток заклеило все выходы из усадьбы…

— Так это вы, Ваще Цветочество! — воскликнула она потрясенно. — Это вы сманили сюда всех улиток! И это вы пакостите, заклеивая ими то окна, то двери!..

Принц молчал, темное его лицо как будто подсвечивалось изнутри алыми углями.

— Ох, да мне же просто скучно до смерти! — наконец пробормотал он раздраженно и несколько виновато. — Неужели в этом унылом заточении мне не положено даже такой малости, как кормить и обучать улиток?!

— Нет! — запротестовала Джуп. — Я вовсе не это имела в виду! Я ничуть вас не осуждаю, Ваше Цветочество! Наоборот — это… это великолепно! Я и не думала, что вы умеете находить общий язык с какими-то бессловесными существами, ведь… — тут она хотела сказать, что у принца и с говорящими-то созданиями ничего не выходит, но прикусила язык. — …Ведь они такие сложные и непонятные!

— У меня же есть ручные сороки. Хоть они и говорящие, но все же — птицы, и не слишком большого ума, — сказал Ноа с нарочитой небрежностью. — А раньше, в моем прежнем дворце, было полно живности, и я даже переманил несколько кошек-охотниц от своей… — тут пришла его очередь прикусить язык, но Джуп поняла, что он говорит о кошках своей мачехи, Эсфер. Ей раньше не приходило в голову, что и болтливые сороки, и кошки-убийцы — это прежде всего домашние питомцы. Стало быть, цветочные нелюди умели ладить с животными и птицами, и, возможно, даже по-своему любили их.

Однако Его Цветочество, дрессирующий улиток — это было так странно и неожиданно, что она не нашлась, что еще сказать, и подошла к окну, на которое указывал все еще заметно смущенный принц. В лунном свете было хорошо видно ту самую лестницу из улиточьих раковин — она тянулась от самого окна куда-то вдаль и вниз, обвивая усадьбу по спирали и теряясь в тумане. Сотни огромных улиток по приказу принца сползлись отовсюду, выстроившись цепочкой, и замерли, спрятавшись в свои дома-раковины. Ширины лестницы вполне доставало, чтобы идти вдоль стены, как по уступу, но, в целом, предприятие выглядело достаточно рискованно. Веревочная лестница или тайный ход были бы куда предсказуемее, надежнее и понятнее.

— Улиточья лестница выдержит наш вес? — спросила Джуп встревоженно.

— Меня же выдержала! — чуть свысока ответил Ноа, оценивающе осматривая ее. — Но ты, конечно, куда тяжелее… Я говорил тебе, Джуп Скиптон, что твоей фигуре недостает изящества, а…

— …а моя рука толщиной с вашу шею, — продолжила Джуп, закатив глаза. — Да, говорили, Ваше Цветочество, и не один раз.

— Но я думаю, что мои улитки достаточно клейкие и цепкие, чтобы выдержать этот тяжкий груз, — сказал принц, довольно жмурясь. — Я приказал им выстроиться в несколько рядов и держать строй до самого рассвета, чтобы мы могли вернуться тем же путем. Ну а утром они вновь залепят намертво входные двери — и окно Заразихи, это мое особое пожелание!..

— Ох, как же это все не понравится мэтру Абревилю… — пробормотала Джуп. В самом деле, волшебник, прежде всего прочего ценивший порядок и правила приличия, просто обязан был возмутиться, узнав, что план побега включает в себя столь нелепую составляющую.

— ...И шагу не сделаю! — конечно же, первым делом сказал Мимулус, увидев лестницу. Его едва не доконало путешествие в одиночку по коридорам Ирисовой Горечи — он дважды едва не заблудился! — и не успел он унять бешеное сердцебиение после этого испытания, как узнал про улиток.

— …Это бред воспаленного сознания! — шипел он на ухо Джунипер, пока принц пересчитывал бутылки с нектаром, которым было суждено стать наградой для сатира-лодочника. — Дрессированные улитки! Глазам своим не верю!..

— А кто недавно жаловался на то, что ему теперь не положена ездовая жаба? — прошипела в ответ Джуп, у которой была прекрасная память. — Чем жаба лучше улиток?

— Во-первых, жаба — это традиционное ездовое земноводное, известное со времен седой древности, — произнес мэтр Абревиль с надменностью, свойственной человеку, оскорбленному до глубины души. — Во-вторых, я сказал это в сердцах. Разумеется, в современном мире волшебники крайне редко позволяют себе ездить на жабах. Разве что в церемониальных целях, ради соблюдения исторической достоверности…

— Вот уж никогда не думала, что мне будет куда проще принять всякие волшебные штуки, чем самим волшебникам! — промолвила Джуп, словно невзначай подавая мэтру его сумку, при виде которой тот просиял и вцепился в нее словно утопающий. — Для меня что улитки, что жабы — в диковинку, но мне подойдет и то, и другое, если оно помогает сбежать!..

Это замечание заставило мэтра Абревиля ненадолго задуматься и в конце концов он признал, что его предубеждение к улиткам происходит из-за чистой условности, неизвестно откуда взявшейся. К тому времени Его Цветочество с почтительной помощью Джуп облачился в нарядный бархатный плащ с широким капюшоном, а затем подозвал своих пленников-сообщников к одному из шкафов, который был полон роскошнейших маскарадных нарядов. Мэтру Абревилю, не прислушиваясь к его возражениям, принц пожаловал пеструю маску с птичьим клювом; перья на ней блестели точь-в-точь как у придворных сорок — атласной синевой и зеленью. Джуп выбрала для себя схожую маску из серебристо-белых перьев — подходящую к пышному костюму лебедя, хранившемуся тут же — но Ноа зловредно сказал, что она ничуть не идет к ее облику, и подал придворной даме полумаску, представляющую собой зеленую пучеглазую лягушку, кожа которой вместо бородавок была усеяна зелеными и золотыми бусинами разной величины. Сам он взял простую черную маску, прячущую его лицо почти полностью, и вновь Джунипер пришлось вспомнить: она до сих пор не знает, что именно хочет скрыть принц от чужих глаз.

Впрочем, надевать маски было рано — спуск по улиточьей лестнице оказался не таким уж простым делом, и смотреть приходилось в оба. Голова кружилась от высоты, раковины были гладкими и скользкими, и Джуп с трудом заставила себя сделать первый шаг. Она шла сразу за принцем, который, напротив, ничуть не боялся и шагал быстро и легко, как будто не замечая туманную пустоту рядом с собой. Фонарь в его руке раскачивался и плясал, и если бы кто-то из челяди в этот поздний час вышел на берег, то наверняка удивился этой смелой искорке, быстро движущейся наискосок вниз. А вот Джуп и Мимму передвигались неловко и медленно, прижимаясь спиной к стене, и их фонари-искорки едва-едва ползли.