Красавица с острова Люлю

– Еще бы, после океанских хлебов.

– А что в другой миске?

– Какая-то каша - желтая.

– Ужели пшено?-вскричал полковник и тут же прибавил разочарованно,нет, маис какой-то... да и в рыбе я, кажется, ошибся... Нет, не наша это рыба... чужая рыба... тюрбо.

В течение нескольких минут все с жадностью ели.

Даже прекрасная Тереза, ничего раньше никогда не кушавшая, теперь с восторгом обсасывала вкусные, пахнущие синим простором, хвостики.

И вдруг в углу раздались странные писки, напоминающие те звуки, которые изрыгает из скрипки слепой скрипач, которому мальчишка вместо смычка подсунул одну ручную пилу. Это всхлипывала черная принцесса.

– Ах, черт возьми!
– вскричал Галавотти, - бедняга не ест здешней пищи. Вы бы, сеньор, распорядились, а то еще, неровен час, похудеет наша красавица.

И он постучал по двери деревянной ногой.

– В чем дело?
– раздался голос.

– Товарищ, - сказал Эбьен, - среди нас есть одна девушка, которая не ест этой пищи.

– Что же делать. Здесь как-никак темница, а не отделение дювалевского ресторана.

– Пищу, которую ей хотелось иметь, очень легко добыть. Я думаю, что миска дождевых червей вполне бы удовлетворила девушку.

Очевидно, часовой был очень удивлен столь необычным вкусом заключенных, ибо он немедленно загремел засовом.

Прекрасная Тереза заметила при этом, что Галавотти что-то тихо говорил на ухо Морису Фуко, а тот качал головой, указывая себе на желудок.

– Дождевых червей?
– переспросил часовой.

– Ну да, вы знаете, что после дождя выползают черви. Ну, если нет дождевых, можно навозных. Ужа, наконец.

– И товарищ все это съест?

– Съест.

Часовой долго качал головой и наконец вышел, забрав миски.

– Ну, Морис,- пошутил Ламуль, - сейчас мы угостим вашу супругу.

– Пьюк!
– сказал Морис, садясь рядом с Какао.

– В чем дело?

– Клюмс.

– Что за ерунда.

– Плюмс.

– Что вы ломаетесь!

– Пьюк, -- возразил Морис, отодвигаясь от Какао, которая вдруг возымела намерение приласкать его.

В это время дверь отворилась, и часовой внес блюдо, полное червей. Другие часовые и человек в очках стояли, с любопытством заглядывая в камеру. Какао с жадностью взяла горсть червей, отжала их в своем темном кулаке и поднесла копошащийся пучок этих темных макарон к устам Мориса.

Заключенные, кроме Галавотти, ахнули от удивления.

Морис Фуко откусил кусочек червяка и проглотил его, сделав при этом такую гримасу, что все бабочки у него на лице, казалось, вот-вот улетят, захлопав крыльями.

– Как, и этот тоже ест червей?
– изумился человек в очках.

– Ну, конечно, сеньор, ест!
– вскричал Галавотти, - да еще как уплетает. Фиго, - обратился он к Морису.

– Фиго, - отвечал тот, - Вот видите... Я спросил его, что он больше всего любит на свете. Он ответил - жену, а после жены дождевых червей.

– Но ведь вы оба сказали всего одно слово.

– Мы понимаем друг с друга с полуслова... Он понял первую половину, а я вторую.

– Кто-нибудь состоит при них?
– спросил человек в очках.

– Я состою, сеньоры, я состою. Я этим зарабатываю на хлеб. Они едят червей, .а я зарабатываю хлеб. Очень интересное зрелище, поучительное и имеющее даже общественное значение. Вообразите, все начнут питаться червями; вот царь-голод остался без престола.

– Но почему же вы попали к нам в тюрьму?

– А это уж я вас должен спросить, а не вы меня.

– Но ведь вы же пришли вместе с этими белогвардейцами.

– Ничего подобного. Это было чистое совпадение... Просто я показывал моим дикарям здешние достопримечательности... Я - белогвардеец?.. Хорошенькая история. Видите ногу... Потерял на мировой бойне...

Человек в очках смутился. .

– -Чего же вы молчали?

– А у меня бывает... Последствия контузии. В двух шагах от меня лопнул чемодан, то есть не с бельем чемодан, а настоящий чемодан - из немецкой мортиры. Меня тогда скрутило, как штопор, и язык мой за что-то зацепился, кажется, за щитовидную железу... Ну, с тех пор он иногда и зацепляется... Вот и тут как раз зацепился, а эти ребята, пожалуй, легче бы объяснились с галками, чем с вами.

– У вас есть удостоверение личности и мандат на право демонстрации этих товарищей?

– Был мандат, даже два было, - сказал Галавотти, роясь в карманах, один мандат на него, другой на нее... Гм... А... я его потерял. Я так размахивал руками, что у меня все повылетело из карманов. Я сделаю публикацию... номера случайно помню. До свидания, товарищ, простите за беспокойство.

И, вытолкнув из темницы Мориса и Какао, Галавотти удалился, стуча деревяшкой.

* * *

В этот же вечер в камеру, где сидели путешественники, было брошено в окно кем-то объявление:

Театр улицы 9 Мая

КРАСАВИЦА С ОСТРОВА "ЛЮЛЮ" (с мужем)

Подробности в афишах

Для заведующих общественными столовыми вход свободный

Глава V

Самопропаганда

После того как трое узников очутились на свободе при столь удивительных обстоятельствах, пребывание в тюрьме показалось остальным невыносимо скучным.

Прекрасная Тереза наконец не выдержала.

– Послушай, дыня, - сказала она, щелкнув банкира по затылку, - мне надоело тут сидеть.

– А я что же поделаю?

– Ну, я не знаю... Ну, откажитесь от своих привилегий.

– Ха, ха, ха, - расхохотался Эбьен, - да разве у него есть привилегии? Отказаться от привилегий!.. Да их у него давно уже отняли. Нет, пусть он лучше возвратит к жизни те сотни тысяч ни в чем не повинных людей, которых он утопил в крови.

– А ну вас с вашей кровью... И так не радостно на душе, а вы все кровь, да смерть...

– Ага, не нравится? Купоны-то резать не то, что головы...

– По-моему, - заговорил вдруг Валуа быстро и убежденно,- сидеть в этой тюрьме просто глупо... вообще в тюрьме сидеть глупо... Чего от нас хотят? Чтобы мы признали советскую власть? Да ведь я, ей-богу, в душе всегда стоял за советскую власть... Ну, посадите меня сейчас на французский престол... да... я имею на это все права, ибо мои предки правили Францией подольше, чем Бурбоны... ну, вот посадите меня...

– Да вы не тяните... Ну, посадили вас... дальше?

– А дальше... Ну какой я король? Ну, что я буду делать на троне?

– Ну, мало ли что... послов принимать.

– Великое, подумаешь, счастье... В кафе ходить нельзя, артисток... простите, я забыл, что тут дамы, нет, препакостная жизнь... полнейший вздор... И потом, ведь это только в начале революции плохо. Если прислугу прогонят, так и то сколько времени хозяйства наладить не могут, а тут правительство прогнали... А почитайте, как теперь хорошо в России. Спросите полковника, он человек опытный, разве можно сразу наладить?