Красинский сад. Книга 2

Из дворов спешно выходили мужчины, женщины и дети. Желающим наливали спиртное и протягивали закуску, а детвора ждала, когда начнут осыпать молодых конфетами и денежной мелочью, им не терпелось подобрать свою добычу, шныряя под ногами взрослых. У ворот Михаила и Марфушу встречали тетка Махора и дядя Ваня, как посаженные мать с отцом Михаила, они же и благословили молодых. Дядя Ваня сидел на одной табуреточке, а вторую держал в руках, поэтому молодоженов посыпала хмелем, конфетами и деньгами одна тетка Махора.

Молодожены вошли во двор, и Михаил открыл рот от удивления – на свадьбу пришли заведующий Андропа, парторг Цыплаков и председатель шахткома Самопалов. Начальники с улыбкой приветствовали молодоженов, которые занимали места во главе длинного стола. Тройку руководителей усадили в центре, как почетных гостей. Сваты командовали застольем по указанию тетки Махоры и наливали спиртное для первого тоста, Андропа поднялся, ударяя вилкой по стакану, требуя внимания.

– Дорогие наши Миша и Марфа! – начал он торжественно, – руководство шахты поздравляет вас с законным браком и дарит вам батарейный радиоприемник с динамиком «Рекорд»….

Раздались дружные аплодисменты, а Цыплаков и Самопалов подняли из-под стола два картонных коробка, один из которых был большого размера. Судя по усилию даривших, радиоприемник оказался не из легких, потому что две трети объема этой дубовой шкатулки занимали сухие батареи. Самопалов демонстративно открыл коробок и вдвоем с Цыплаковым извлек из него аппарат. Он был похож на огромную деревянную шкатулку, изготовленную из дуба, с небольшой шкалой и двумя ручками на фронтальной стороне.

Затем из коробки поменьше Цыплаков извлек громкоговоритель, похожий на те, которые уже имелись у многих шахтинцев и подключались к радиосети. Парторг торжественно воткнул штепсель громкоговорителя в гнездо радиоприемника и включил его, щелкнув одной из ручек. Из динамика послышалась песня со словами «…нас утро встречает прохладой…» и это вызвало бурную реакцию гостей, все кричали «ура» и хлопали в ладоши. Продемонстрировав исправность радиоприемника, Цыплаков выключил его со словами «чтобы батареи не разряжались» и подарок вновь упрятали в коробки.

Затем последовало продолжение речи Андропы. Он, как на собрании партактива, рассказал о достижениях шахты по добыче угля и о личном вкладе в это общее дело навалоотбойщика Михаила и выборщицы породы Марфуши. После заведующего выступил Цыплаков с пламенной речью, а за ним Самопалов. Очередь дошла до десятника Павла и он, подражая руководству, тоже хвалил Михаила за его ударный труд, намекнув, что скоро он обойдет передовика Пискунова в соцсоревновании.

– Мы тут сложились бригадой и дарим молодоженам пятьсот рублей, – завершил Павел свое выступление и положил пачку потрепанных купюр на блюдо, в которое сваты собирали дары, – но самое главное наши руководители забыли крикнуть! …Горько!

Раздались дружные аплодисменты, и Михаил, поднявшись, поцеловал Марфушу. Невеста настолько растерялась, что не могла ни говорить, ни двигаться. Девушка впервые видела руководство шахты в неформальной обстановке, да еще пришлось поцеловаться в их присутствии. Затем дарили посаженные мать и отец жениха. Тетка Махора и дядя Ваня объявили, что их подарком будет бесплатное проживание супругов сроком в три месяца. Михаил счел это слишком щедрым подарком, поскольку сумма была, не менее трехсот рублей и решил, что после свадьбы не будет платить всего за один месяц. Он знал, что хозяева жили с тех денег, которые он, как квартирант платил им. Было бы стыдно воспользоваться такой щедростью, тем более что сумма за квартиру должна увеличиться – за него и Марфушу. Сестра Мария подарила Михаилу свитер, связанный ей лично, а Марфуше теплую шаль.

Наступила очередь Марфушиных подруг, которые работали вместе с ней на сортировке. Девчонки хором шутливо пригрозили Михаилу, чтобы не обижал молодую жену. Они подарили сто рублей в складчину. Для зарплат рабочих поверхностного комплекса шахты это была немалая сумма. Михаил очень душевно благодарил их, Марфуша, наконец, обрела дар речи и присоединилась к благодарности мужа. «Большие деньги» в городе получали только шахтеры основных профессий, а средняя зарплата рабочих, не относящихся к этой категории, была около двухсот рублей в месяц. Даже те, кто работал под землей, но не относился к основным профессиям, получали максимум пятьдесят червонцев, а стволовые, подсобники, машинисты насосов водоотлива и того меньше.

Дары продолжились, каждый гость хвалил молодоженов и требовал поцелуя, выпивал налитые сто грамм, закусывал и садился на место. Михаил и Марфуша вскоре устали целоваться и только слегка касались губами, чтобы удовлетворить требование дарившего гостя. Когда дары завершились, сваты торжественно проследовали в дом подсчитывать стоимость подарков. Михаил уже знал местный обычай, когда сваты с обеих сторон считали и затем объявляли свадьбе, сколько и чего подарено молодым. В этот раз происходило то же самое.

– Дорогие гости! – громогласно объявил сват жениха, – мы посчитали все, что сегодня вы подарили нашим молодым. Итак, деньгами – девятьсот тридцать два рубля, радиоприемник с батареями и динамиком «Рекорд»….

Сват долго перечислял вещевые подарки – одежду, посуду, облигации и прочую ценность. Сидящие за столами гости внимательно слушали и когда он закончил, дружно захлопали в ладоши. Сразу после этого, оба гармониста грянули свадебную песню. Хор гостей подхватил ее и веселье началось. Михаил ни разу еще не танцевал в Шахтах после приезда из Морозовской. Его любимым танцем была цыганочка, и жених решился преподнести Марфуше сюрприз. Он знал, что она не умела танцевать, но все же предложил девушке составить ему пару. Марфуша отказалась, и Михаил пришлось исполнять танец в одиночку.

Он подошел к гармонистам и что-то прошептал одному из них на ухо. Тот кивнул головой в знак согласия, а сват объявил, что сейчас жених будет танцевать для своей невесты цыганочку. Когда обе гармони заиграли медленный выход танца, Михаил, сняв пиджак, начал мастерски его исполнять, удивляя всех своим умением и профессионализмом танцора. Марфуша смотрела на Михаила широко открытыми глазами, она была не просто удивлена, а поражена способностями своего избранника. Через несколько минут все дружно стали поддерживать его танец, хлопая в ладоши, а тетка Махора «вышла» в пару Михаилу и тоже удивила своего квартиранта умением мастерски отплясывать цыганочку. Многочисленные гости, окружив танцующих, ликовали, удивлялись и подбадривали исполнителей.

Было душно, и Михаил вскоре взмок от темпераментного танца, гармонисты, заметив это, сбавили и быстро завершили игру отрывистыми аккордами. Поблагодарив тетку Махору за поддержку, Михаил вернулся к Марфуше.

– Мишенька, ты так хорошо танцуешь, – сказала ему невеста, – я первый раз вижу!

– А я ведь здесь ни разу еще не танцевал, – оправдывался Михаил, – даже на свадьбе у Грини с Катей не пришлось.

– А почему? – спросил Гриня, – ты ведь в Морозовской считался самым лучшим танцором….

– Да вот как-то забыли на вашей свадьбе об этом, – отвечал Михаил, – а если честно сказать, то я приберег этот сюрприз для Марфушеньки. Но если бы ты попросил меня об этом на вашей свадьбе, пришлось бы танцевать….

Веселье продолжалось до самого вечера, многие были уже изрядно пьяны, особенно шахтеры из бригады Михаила. Андропа, Цыплаков и Самопалов ушли раньше всех. Никто из руководителей не позволил себе употребить сверх меры и каждый из них держался непринужденно, но с достоинством. После ухода руководства среди шахтеров начались «разборки» – кто и когда филонил, из-за чего приходилось выполнять его норму бригадой. Эти обычные споры всегда приводили к драке, поэтому Гриня четко следил за порядком, и если в каком-нибудь месте возникала опасность драки, он подходил и строго предупреждал своим излюбленным выражением «глаз на попу натяну».