Краски вне линий (фанфик Сумерки)

Первые четыре дня после того, как мы нашли лошадь, Кэти умирала от желания увидеть ее, …и в выходные мы взяли ее с собой на конюшню. Эдвард с большой гордостью привел ее туда и познакомил со всеми, кто там работал, особенно с Бобом и Шэрон. У Дженны в тот день хватило ума редко попадаться нам на глаза, что меня порадовало. Думаю, если бы Дженна коснулась Кэти, я бы точно уложила ее на землю! В то же время часть меня хотела, чтобы она показалась и познакомилась с маленькой девочкой, чью жизнь она чуть не разрушила попыткой причинить боль ее отцу. Может быть, это немного поубавило бы пыл этой сучки.

Мы пообедали на озере, где Эдвард с Бобом обычно мочили ноги и отдыхали во время ланча.

Затем Эдвард показал нам все помещения и рассказал, чем он занимается здесь каждый день. Он даже дал Кэти немного морковки и яблочных долек, чтобы она покормила тех «хороших лошадок», которых он считал таковыми.

И он на самом деле НЕС Кэти на руках, когда проходил мимо стойла Психа, не спуская с коня глаз, …и не поворачиваясь к нему спиной. Кэти помахала Психу рукой, и он «улыбнулся» ей, кроткий словно ягненок. Я обвинила Эдварда в том, что он преувеличивает, рассказывая гадости про Психа, и его рот лишь открылся от неверия в то, что я могла такое о нем подумать.

Йо-Йо завоевал сердце Кэти за одну секунду. Как только она увидела этого маленького коня, она тут же крикнула: «Ооооо!» и захотела прокатиться на нем. Йо-Йо тоже понравилась эта идея, и он практически прыгал от нетерпения, когда Эдвард спросил у него, не хочет ли он немного покатать Кэти.

Эдвард в своей черной ковбойской шляпе вел Йо-Йо по кругу большого загона с земляным полом, держа его под уздцы, а Кэти сидела верхом. Эдвард также показал ей, как правильно залезать на пони и даже немного объяснил, как им управлять и как заставить его остановиться, …но все равно сам держал его под уздцы, не доверяя Йо-Йо достаточно для того, чтобы отпустить его.

– Отпусти, папа, – продолжала умолять Кэти – она хотела прокатиться на Йо-Йо без посторонней помощи.

– Пока нет, – продолжал он повторять.

– Никогда, – сказала я, стоя у изгороди, откуда наблюдала за ними, и Эдвард бросил на меня взгляд и ухмыльнулся. Я знала, что снова прочитала его мысли.

На самом деле, я так не думала. Уверена, что в один прекрасный день Эдвард отпустит поводья,… возможно, когда Кэти исполнится… тридцать… сорок, …может быть, тогда. Может быть.

Наконец он выпустил поводья,… и дал лошади сделать примерно три шага, прежде чем рвануть за ней и снова ухватиться за них. Я рассмеялась – вырастет ли когда-нибудь бедная Кэти, если ее доблестный защитник постоянно будет рядом? Я в этом сомневалась.

А затем Кэти познакомилась с Дэнсер, …это было так прекрасно. Эдвард открыл дверь в ее загон и прошептал Кэти так, словно мы стоим перед входом в церковь:

– Постарайся вести себя тихо, ладно, детка? Она все еще не слишком здорова.

– Ладно, папочка, – уважительно прошептала Кэти, и все мы тихо вошли в загон. Денсер стояла, немного опустив голову, с закрытыми глазами. Она спала.

– Оооооо…, – с благоговением прошептала Кэти и близко наклонилась к морде лошади, не дотрагиваясь до нее, – Она ТАКАЯ красивая!

Она все еще говорила шепотом, и Эдвард улыбнулся, глядя на Дэнсер.

– Да, красивая, – прошептал он в ответ, поглаживая пальцами и сдвигая в сторону челку лошади, которая слегка свисала ей на глаза.

Я говорила Эдварду, что ему не о чем беспокоиться. Она боялся, что Дэнсер покажется Кэти уродливой из-за своих болячек и рубцов. В свое время он также говорил, что когда Кэти его увидит таким, какой он есть, или когда-либо узнает о его прошлом, …она тоже решит, что он – урод.

Но, как я ему говорила, Кэти получила серьезные ожоги и была обезображена. И она прошла через это, но до сих пор она живет с воспоминаниями о том, каким было ее лицо, …как с ней обращались другие дети, …и я знала, что ей не чуждо сострадание – особые глаза, чтобы увидеть красоту Дэнсер, которую видели мы с Эдвардом. Я была рада, что оказалась права.

Мне показалось, что Кэти хочет прикоснуться к ней, но затем она убрала руку.

Эдвард заметил это и прошептал, взяв ее за руку:

– Все в порядке, ты можешь погладить ее, …просто будь очень нежна, …словно перышком…

Он показал ей, как прикоснуться к Дэнсер, …и Кэти очень осторожно и нежно погладила ее своими пальцами. Эдвард убрал свою руку, глядя, как она гладит лошадь, и с гордостью улыбнулся.

Дэнсер не проснулась, пока Кэти гладила ее по шее, не дотрагиваясь до стежков в центре, …и глаза у Кэти наполнились слезами.

– Она и правда очень больна, пап? – спросила Кэти, продолжая гладить лошадь.

– Боюсь, что да, детка, – прошептал он в ответ, глядя на дочь, – Но в один прекрасный день ей станет лучше. Может быть, тогда, если она будет готова, ты сможешь покататься на ней.

Я улыбнулась этой идее. Я не могла себе представить лучшего для Дэнсер, чем милая маленькая девочка, сидящая у нее на спине. И даже более того – я таяла, представляя себе Эдварда верхом на ней.

Но, вероятно, этого не произойдет еще очень долгое время.

– Почему это случилось с ней, пап? – Кэти по-прежнему понижала голос, но это был такой невинный вопрос, от которого у меня на глаза тут же навернулись слезы, как только я услышала его.

– Я не знаю, – прошептал Эдвард с болью в голосе, – Все мы знаем, что плохие вещи иногда случаются. И мы не знаем, почему. Но возможно, что когда-нибудь мы узнаем это. Узнаем и поймем. И тогда мы возблагодарим Бога за то, что он послал нам Дэнсер, …чтобы научить нас состраданию, …научить нас нежности, …научить нас, как ИСЦЕЛЯТЬ. И возможно, когда-нибудь, …может быть, …если будем достаточно сильны, …мы даже сможем научиться прощать… тех больных ублюдков, которые сделали это с ней.

Я мысленно рассмеялась, оставив это при себе, …это был настоящий шаг вперед и очень классно прозвучало – даже включая слова про «больных ублюдков». Кэти не поморщилась от слов Эдварда, …она выглядела так, словно была полностью согласна с ним на этот счет, …и было отрадно, что он не говорил с ней, как с ребенком.

– Хотя я сомневаюсь, что я настолько силен или когда-нибудь стану, – добавил он затем.

Кэти взглянула на Эдварда как на слабоумного.

– Ты и правда сильный, папа, – она похлопала его по руке.