Краски вне линий (фанфик Сумерки)

Я постарался не рассмеяться при виде лица Боба, когда он сказал это.

– Она просто одинока, – сообщил он, – И в этом городе одинокой женщине нужно быть сильной. Она рвала задницу, чтобы стать здесь кем-то. Она выносливая. Большую часть времени мужчины обращаются с ней действительно плохо. Или вообще боятся к ней приближаться, думая, что не стоит и пытаться, потому что она вроде как здешняя знаменитость.

– Хмм, – я посмотрел на нее с точки зрения Боба. Может, я слишком поспешно составил о ней свое мнение. Может, она, как и я… со сломанной психикой, и тоже скрывается за масками. Только потому, что она поставила меня в неудобное положение, не стоит думать, что она ПЛОХАЯ. Мне нужно прекратить сравнивать всех женщин с Викторией.

– Ладно, возвращайся к работе, Муравей, – к моему великому облегчению Боб сменил тему, – Йо-Йо не почистит сам себя.

– Боб! – позвал я его. Он обернулся.

– Ты…, – начал я, затем вздрогнул и осмотрелся вокруг, – Ты… видел,… как я танцую?

Я изобразил самого себя, как я дурачился, и Боб полностью повернулся ко мне, скрещивая руки на груди.

– О, так вот, что это было, да? – он пожал плечами.

Он должен был видеть, как я хлестал футболкой по воздуху,… он должен был понять, что это не нормальный танец. Он расскажет остальным? Чувствует ли он теперь себя странно, находясь рядом со мной?

– И…, – я подождал, а потом добавил, – Тебе нечего… сказать? Или спросить?

Я думал, что он осудит меня, задаст кучу вопросов, на которые я не хотел отвечать.

– Это было немного странно, но я тоже люблю ковбойские танцы. (Речь идет о line dancing (line dance) – традиционном ковбойском танце, очень популярном в Америке. У Kings of Leon есть потрясающий клип с этим танцем и говорящим названием – King of Rodeo , посмотрите – не пожалеете – прим.пер.) – он выглядел смущенным,… или просто притворялся, что ничего не понял.

– Но…, – я хотел уточнить, но Боб перебил меня.

– Муравей! – он усмехнулся, – Это не мое дело. Я по-прежнему твой друг, если ты об этом спрашиваешь. Все, что меня волнует – это чтобы ты работал,… и работал хорошо. Поэтому двигай задницей, парень.

Я был готов обнять его. Даже, несмотря на то, что он продолжает звать меня Муравьем.

– Окей, – я почувствовал, как огромный груз свалился с моих плеч, – Спасибо, Боб.

– Хорошо, – он кивнул, и я пошел к стойлам на другой стороне конюшни, открывая одно и выводя белую лошадь с коричневыми пятнами.

BPOV

– Мне так стыдно, – призналась я, сидя в офисе моего нового методиста с чашкой кофе в трясущихся руках, – Я не могу ПОВЕРИТЬ, что сделала это.

Я смотрела на Джоша Холланда, с которым познакомилась только вчера, когда он рассказал мне все о моих будущих занятиях. Вчера я была так зла и расстроена,… что не обратила внимания, насколько он красив.

(прототип этого парня – Джош Холлоуэй, – Сойер из «Остаться в живых»… ммм, хотя Эдвард ВСЕ ЕЩЕ мой любимчик, так что не ревнуй, Каллен

– прим.автора)

Он был старше меня, лет ему было, примерно, около тридцати пяти. Его светло-золотистые волосы были разделены посередине пробором и милыми волнами спадали на плечи. Крошечные морщинки виднелись в уголках его голубых, как у младенца, глаз, но они указывали не на возраст, а лишь говорили о жизненном опыте. На лице была легкая щетина, но она ему очень шла. Завершала образ белая футболка, туго обтягивающая все его мускулы, сейчас его коричневый кожаный жакет висел на спинке кресла.

Я уже упоминала о его голосе? Вау! У него был южный акцент, но он его совершенно не портил,… голос был страстным,… как у плохого ковбоя,… только так я могу его описать.

Что я делаю? У меня есть любимый человек, а я мысленно описываю своего методиста. Со мной точно, что то не так.

– Не беспокойтесь об этом, дорогая, – он улыбнулся мне, и, кажется, подмигнул, а потом глотнул кофе из своей чашки, – Мне кажется, все здесь слишком зеленое. Не помешает добавить немного другого цвета.

Я сжала губы и покачала головой, стараясь не рассмеяться. Но не смогла сдержаться.

Этот парень был совершенно непробиваемым. Мне так комфортно рядом с ним.

Я думала, что бы еще сказать, чтобы прекратить обсуждение того, что меня вырвало прямо перед зданием колледжа. Несчастный уборщик, который сейчас все это убирает, проклинает меня последними словами. Может, проколет мне шины в отместку или еще что-нибудь. И я не могу его за это винить.

Но Джош сам сменил тему.

– Простите еще раз…, – сказал он, и его лицо немного посерьезнело, – За вчерашнее. За то, что так вышло с вашими занятиями. Меня вчера чуть не уволили, когда я накричал на этих обезьян-заведующих. Это не честно. Вам надо было решить этот вопрос до отъезда.

Я пожала плечами, словно это не имело значения, когда на самом деле имело, и довольно большое.

– Все в порядке, – я сделала маленький глоток кофе, замечая, что он слишком крепкий для меня, – Я их понимаю. Просто… все те годы я упорно занималась. И чувствую себя так, словно все мои труды пошли прахом. Но это меня не остановит, и я добьюсь того, чего хочу. Мне знакомы люди, которым приходилось начинать все сначала,… и по отношению к ним это было еще более нечестно, чем в моем случае. Мне ли жаловаться?

Я моментально представила себе улыбку Эдварда, и почувствовала, как жар растекается по моему телу. Я так скучаю по нему.

Джош изучал меня с минуту, но это не обрадовало меня так, как обычно бывало, когда я чувствовала на себе мужские взгляды. Да и до знакомства с Эдвардом меня не часто разглядывали мужчины.

Джош ничего не знал обо мне и моих обстоятельствах. Все, что он знал – это то, что я была вынуждена сменить имя, и переехала сюда из Нью-Йорка, а также что все ранее сданные мною предметы невозможно зачесть.

– Полный вперед, – он поднял бровь, а губы изогнулись в дьявольской улыбке, – Я никому не расскажу.

Я хихикнула и допила кофе, не обращая внимания на его вкус. Я на самом деле прячусь за этой чашкой?

– Для души полезно иногда быть чуточку эгоистом, – сказал он глубоким голосом; его глаза приковывали мое внимание, словно он посредством взгляда пытался убедить меня последовать его совету, – В нашей профессии мы слишком заняты тем, что думаем о наших пациентах и помогаем им, забывая о себе самих. Это нехорошо. Ты никого не сможешь спасти, если тонешь сам.