Красная лилия

—Вы не похожи на коммивояжеров, — резко сказала пожилая дама, держа ладонь на ручке двери, затянутой проволочной сеткой.

—Вы правы, мэм. — Харпер улыбнулся как можно сердечнее. — Я Харпер Эшби, а это мой друг Дэвид Уэнтуорт. Мы хотели бы поговорить с Мэй Фицпатрик.

—Вы с ней разговариваете.

Хорошие гены или, скорее, отличный пластический хирург скостили лет десять с ее семидесяти шести.

—Рад познакомиться с вами, миссис Фицпатрик. Вероятно, наше появление кажется вам странным, но не могли бы мы войти и поговорить с вами?

Может быть, глаза ее и выцвели, но взгляд был острым, как скальпель.

—Неужели я похожа на дурочку, которая впустит в свой дом незнакомых мужчин?

—Нет, мэм. — Странно, конечно, что женщина, заявившая о своей рассудительности, думает, что проволочная дверца защитит ее от вторжения. — Если не возражаете, я хотел бы задать вам несколько вопросов относительно...

—Эшби, вы сказали?

—Да, мэм.

—Состоите в родственных связях с Мириам Норвуд Эшби?

—Да. Она была моей бабушкой по отцовской линии.

—Я немного знала Мириам.

—К сожалению, не могу сказать того же.

—Разумеется, ведь ее давно уже нет на свете. Значит, вы сын Розалинд Харпер?

—Да, мэм. Старший.

—Я пару раз видела вашу мать. Первый раз на ее свадьбе с Джоном Эшби. Вы похожи на нее, не так ли?

—Да.

Мэй покосилась на Дэвида.

—Это не ваш брат.

—Я друг семьи, миссис Фицпатрик, — представился Дэвид, ослепительно улыбнувшись. — Я живу в Харпер-хаусе и работаю на Розалинд. Может, вам будет комфортнее, если вы позвоните миссис Харпер, прежде чем впустить нас? Мы будем счастливы дать вам номер, по которому вы могли бы связаться с ней, а мы пока подождем здесь.

Вопреки их ожиданиям Мэй открыла дверь.

—Не думаю, что внук Мириам Эшби ограбит меня. Заходите.

—Благодарим вас.

Внутри дом оказался таким же элегантным, как его хозяйка. Натертые до блеска дубовые полы, приглушенно-зеленые стены.

Мэй ввела гостей в огромную гостиную, обставленную в современном, почти минималистском стиле.

—Полагаю, молодые люди, вы не откажетесь от чего-нибудь холодного.

—Мы не хотели бы доставлять вам никаких хлопот, миссис Фицпатрик, — вежливо отказался Харпер.

—С холодным чаем никаких хлопот. Присаживайтесь. Я вернусь через минуту.

—Стильно, — похвалил Дэвид, когда хозяйка покинула комнату. — Простовато, но стильно.

—Дом или она?

—И дом, и она, — Дэвид опустился на диван. — Эшби-Харпер очень хитрый ход. Обаяние на нее не подействовало бы.

—Странно, что она была знакома с моей бабушкой... она моложе... и что была приглашена на мамину свадьбу. Неисповедимы пути Господни. Может, кто-то из ее предков знал Реджинальда или Беатрис.

—Всего лишь совпадения. Для человека непредубежденного.

—Жизнь в доме с призраком лишает предубежденности. — Харпер поднялся и подошел к Мэй, вернувшейся со стаканами на подносе. — Позвольте помочь вам. Мы бесконечно ценим ваше время, миссис Фицпатрик, и постараемся не злоупотреблять вашим гостеприимством.

—Ваша бабушка была доброй женщиной. Я не знала ее близко, но у вашего дедушки и моего первого мужа много лет назад было одно общее дело, связанное с недвижимостью. Весьма прибыльное для всех заинтересованных сторон. Ну а теперь говорите, почему внук Мириам постучался в мою дверь.

—Мы хотим разузнать об одном браслете из шкатулки вашей матери.

—Из шкатулки моей матери, — повторила Мэй с вежливым интересом.

—Да, мэм. Так случилось, что я купил браслет у ювелира, который приобрел его именно здесь.

—И что не так с этим браслетом?

—С ним все в порядке, мэм. Я надеюсь, что вы вспомните кое-что из его истории, поскольку весьма заинтересован в происхождении браслета. Мне сказали, что он относится примерно к тысяча восемьсот девяностому году. Рубиновые сердечки, окаймленные бриллиантами.

—Да, я знаю это украшение. Я продала его и некоторые другие несколько лет назад после смерти моей матери, поскольку они мне не нравились и я не видела причин хранить их в банковской ячейке. — Не сводя глаз с гостей, Мэй сделала глоток чаю. — Вы хотите знать его историю?

—Да, очень хотим.

—Но не собираетесь изложить свои мотивы.

—Как ни странно, у меня есть причины — или одна, очень веская причина — предположить, что какое-то время браслет принадлежал моей семье. Когда я это обнаружил, то счел своим долгом попытаться проследить его историю.

—Что вы говорите? Очень интересно. Мой дед подарил этот браслет бабушке в тысяча восемьсот девяносто третьем году на годовщину свадьбы. Вероятно, он был создан не в одном экземпляре.

—Да, возможно.

—Однако, если вы готовы послушать, у него есть история.

—С удовольствием.

Мэй протянула гостям блюдо с печеньем, которое принесла вместе с чаем, подождала, пока они взяли по одному, затем с легкой улыбкой отставила угощение.

—Брак моих дедушки и бабушки нельзя назвать счастливым. Видите ли, мой дед был тем еще прохвостом. Обожал азартные игры, сомнительные сделки и общество распутных женщин... По словам моей бабушки, которая дожила до девяноста восьми лет, а потому я очень хорошо ее знала.

Мэй встала, подошла к этажерке, взяла фотографию в серебряной рамке.

—Мои дедушка с бабушкой, — пояснила она, протягивая снимок Харперу. — Официальный портрет, сделанный в тысяча восемьсот девяносто первом году. Прохвост или нет, дед был красивым мужчиной.

—Они оба красивые. — Харпер отметил, что платье, прическа женщины и даже тональность фотографии очень похожи на копии снимков, которые Митчелл прикрепил к своей доске.

—Красавица. — Дэвид перевел взгляд на хозяйку. — Вы на нее похожи.

—Так мне говорили. И внешностью, и характером. — Явно польщенная, Мэй забрала фотографию и поставила на место. — Бабушка считала, что в ее жизни было два самых счастливых дня. День ее свадьбы, когда она, слишком юная и глупая, не понимала, во что ввязывается, и тот день, когда она овдовела... где-то через двенадцать лет, и смогла наслаждаться жизнью, не обремененная мужчиной, которому невозможно доверять.

Мэй снова села и пригубила свой чай.

—Красивый мужчина, как вы сами видели. Несомненно, обаятельный и довольно удачливый как в картах, так и в аферах. Бабушка была высоконравственной женщиной, но умела совмещать свои нравственные принципы с удовольствиями, которые получала благодаря успехам мужа, хотя и осуждала их.