Красная линия (фанфик Сумерки)

Когда я увидел лицо Виктории, я застонал и задрожал, крепче обняв себя. Не знаю, что она увидела в моих глазах, но я даже не пытался скрыть свои чувства.

Истощение, облегчение, счастье… голод, ярость?

Она держала в руках бутылку с водой и маленький коричневый пакет, и я рванулся вперед, к этой бутылке. Я закричал, почувствовав цепь, которая сдерживала меня, и вздрогнул, бесстыдно задыхаясь, схватив цепи на моих щеках, и зарычал от боли.

«Это была хорошая идея, не так ли?» – улыбнулась она, словно оставила меня здесь всего на пять минут.

Я заорал громче, не скрывая своей злости, яростно мотая головой… и затем сдался и посмотрел на неё с ненавистью.

Она резко остановилась и ответила мне тем же взглядом.

«Так ты меня благодаришь за то, что я принесла тебе ужин и холодную воду?!» – прокричала она, нахмурившись.

«Тебе мало двенадцати часов в таком положении?» – спросила она.

Она оставила меня на двенадцать часов.. А казалось, прошло двенадцать лет.

Когда-то я думал, что она хоть немного беспокоится обо мне. Но нет. Я бы не поступил так с ней, или с кем бы то ни было, я бы не оставил её здесь и на два часа, а она заперла меня на двенадцать?!!!

Я пробормотал какие-то ругательства, продолжая хвататься за цепи на моих щеках. Мои скулы онемели, и даже не знаю, смогу ли я говорить, когда избавлюсь от кляпа.

«Прекрати!!» – закричала она, словно я был натренированным тигром, «Прекрати сейчас же, иначе я уйду еще на двенадцать часов!! Успокойся, Эдвард. Дыши».

Я задыхался и глотал воздух, снова наплевав на чувство собственного достоинства. Я смотрел на бутылку с водой, она была влажная, покрыта капельками от растаявшего льда, и запах из коричневого пакета был потрясающий.

Я уставился на него и моё дыхание начало успокаиваться. Я почувствовал, как еще одна слеза соскользнула вниз по моей щеке. Я притих и медленно убрал руки от цепей и опустил их, разжав кулаки и расслабив пальцы.

«Хороший мальчик», – она подождала еще немного перед тем, как довериться мне.

Не двигаясь с места, она поставила пакет и воду на пол и скрестила руки на груди, её приподнятая бровь показывала, что она всё еще была главной здесь, несмотря на мои вспышки гнева.

«Тебе всё это не нравится, не так ли, мальчик?» – она была довольна тем, как на меня повлияло её наказание.

У меня не было сил, чтобы лгать, я задрожал и медленно покачал головой, моля Бога о том, чтобы она дала мне поесть и попить.

«Вот почему это называется ‘наказание’» – пояснила она.

«Ммммммм», – ответил я, прикрыв глаза, чувствуя запах еды еще сильнее. Кажется, там что-то горячее.

«Ладно, Эдвард», – она поправила прическу, вздохнула и подошла ко мне, держа в руке маленький ключ.

Она обошла меня, поцеловала мою спину между лопаток, и я услышал тихий щелчок и цепи на моем лице слегка ослабли. Она убрала их с моего лица и поначалу мои бедные скулы не хотели разжиматься, чтобы вытащить кляп.

«Мой бедный малыш», – ворковала она, сжав мои щеки и вытащив мячик.

Я застонал от боли и облегчения, глотая воздух ртом, и упал на пол на четвереньки. Мои ноги неистово тряслись и их снова свело судорогой, и я полностью упал на твёрдый, холодный пол, прислонившись к нему щекой, тихо страдая у её ног.

К моему удивлению, она не отругала меня и не подняла на колени. Она позволила мне лежать, и я хотел целовать её ноги от того, какое удовольствие это мне приносило. Я бы поцеловал, если бы мне хватило сил поднять голову. Я закрыл глаза и на секунду подумал, что сон лучше, чем вода и еда.

«Бедняжка», – сказала она, и я не мог понять сарказм это или жалость.

«Перевернись, малыш» – сказала она, похлопав меня по заднице, я тяжело выдохнул, оттолкнулся рукой от пола и перевернулся на спину, уже не обращая внимания на свою наготу.

Она сидела на полу рядом со мной, босиком, и держала в руках бутылку с водой.

«Иди сюда. Открой рот», – сказала она мягко, взяв в руку мой подбородок и слегка приподняв его.

«Вот так, малыш», – улыбнулась она, приподняв бутылку к моим губам, и я почувствовал, как холодное блаженство стекает вниз.

Я издал предоргазменный стон, глотая воду. Я хотел еще и почувствовал, как мой член твердеет, когда она дала мне еще, слыша мои стоны, она налила немного воды на мои губы и потом снова в рот, и я чуть не забрал у неё бутылку, но потом быстро опустил руки, боясь что-то сделать не так. Я получил воду, и я буду есть дерьмо, лишь бы она не забирала её у меня.

«Ughhhhh», – я закрыл глаза и застонал, и после пары больших глотков я наконец вспомнил, как нужно произносить слова, «Uhhh, спасибо! Спасибо, Госпожа!»

Мой язык слегка заплетался и скулы болели, когда я говорил.

Она широко улыбнулась, массажируя ногтями кожу на моем затылке, и легко рассмеялась.

«Только ты можешь возбудиться от того, что я дала тебе воды», – улыбнулась она, убрав бутылку от меня и поставив её рядом с собой, я слегка захныкал, не спуская с неё глаз.

«Прости», – задыхался я, «Прости».

«Нет, всё в порядке, Эдвард», – она была очень добра сегодня, «Мне нравится, как ты возбуждаешься, когда я поощряю тебя. Это говорит о том, что ты не прикидываешься».

«Нет… нет….», – я начал целовать её руку, когда она прикоснулась к моим губам, «Нет…»

Я поцеловал, облизал и обсосал каждый палец, думая только о том, чтобы получить больше еды и воды.

Я смогу быть сильным позже. Сначала мне нужна вода, еда и сон. Интересно, что в пакете. Пахнет вкусно, но я не могу понять чем.

«Подожди», – она прикоснулась к моему носу, подобрала бутылку и наклонилась над моим членом.

«Только посмотри на этот чудесный член», – она схватила его у основания, «Я скучала по этому талантливому члену».

Я стал дышать немного тяжелее, но мне было плевать, что она хотела сделать со мной или с ним, я просто лежал со вкусом воды на моем языке и зубах, и это был рай.

Она налила немного воды на мой член, и я застонал от холода, и, взглянув на неё, я увидел, как она открыла рот и мой член исчезнул в ней.

Я стонал и рычал, как животное. Неважно, кем она была и что она сделала со мной, сейчас она давала мне удовольствие и воду, и, возможно, даст еду в ближайшем будущем. Я не сопротивлялся и не хотел этого. Я наслаждался каждой секундой, и ненавидел себя за это.