Красная сестра
Шрифт:
Сестра Колесо, которая уже подошла к кровати Ноны, повернулась и пристально смотрела на Сестру Розу до тех пор, пока та не покраснела, не отвернулась и не отступила в дверной проем, закрыв за собой дверь.
— Не смогла меня удержать. — Сестра Колесо протянула руку и постучала по своему головному убору. — Только сама настоятельница могла бы... но даже она не может одержать победу над нами обоими. Вот почему это я и Роза. Выбрала нас, потому что мы никогда ни в чем не соглашаемся друг с другом. — Она придвинула стул поближе к кровати, скрип его ножек был громким и неприятным. — Я полагаю, ты чувствуешь себя очень довольной собой, не так ли? — Она села и сложила руки на коленях. — У тебя есть прикосновение квантала, и ты думаешь, что ты — два-кровка.
Если
— Ты думаешь, что можешь быть Аргатой. Ну, это не так. Из Серости никогда не выходило ничего хорошего, только сломанные вещи. Крестьяне и ложь. Аргата послана, чтобы спасти нас! Будет ли она золотой принцессой из рода самого императора? Или оборванкой, которую вытащили из-под тени петли? А ты как думаешь? На самом деле? — На подбородке монахини выступили капельки слюны.
— Настоятельница объяснила, что пророчество просто выдумано, — сказала Нона.
Сестра Колесо отмахнулась от этой идеи:
— Это именно то, чем является пророчество! Это нечто выдуманное, которое мы, истинно верующие, считаем правдой.
Нона снова сжала губы в тонкую линию. Она не собиралась спорить о вере с Госпожой Дух, даже если Госпожа Дух была почти так же вменяема, как прогулка голой на лед-ветру.
— В любом случае, — Сестра Колесо прищурилась, — это не ты. Возможно, что ты и есть Щит. Я развлеку себя этой маловероятной мыслью. Но не вздумай лезть с идеями выше своего положения. — Она встала, чтобы уйти, сделала три шага к двери, остановилась и сжала костлявые кулаки на своей рясе чуть выше бедер. На мгновение она замерла в нерешительности, потом оглянулась через плечо. — По всем правилам тебе полагается еще два удара прутом. Возможно, в этом нет необходимости. Просто прими мои слова к сведению. У Предка есть план для тебя, девица.
Когда Сестра Колесо вышла, в комнату ворвалась Сестра Роза с кучей льняных полосок в руках.
— Сейчас я сменю тебе повязку, дорогая.
Нона вздохнула и легла на живот, а Сестра Роза, ворча, суетилась вокруг нее.
— Это было неправильно. Совсем неправильно. — Ловкие пальцы монахини стянули с Ноны запачканные повязки. — Это достаточно жестокое наказание, даже если ты виновна...
Нона не хотела слышать, как Ару критикуют.
— Почему она меня ненавидит?
— Кто? — Невинность Сестры Роза даже не приблизилась к предгорьям убедительности. Нона больше ничего не сказала, и через мгновение монахиня нарушила молчание. — Она не ненавидит тебя, Нона. Что ж… она... просто Колесо. — Она отодрала еще одну льняную полоску, липкую от крови, и Нона поморщилась. — Ты знаешь, что она пришла из Серости?
— Кто? Сестра Колесо?
— Из крошечной деревушки под названием… Я забыла, но мне кажется, там трудно выжить. Мы ведь вместе были послушницами, знаешь?
— Сестра Колесо из Серости? — Ноне было трудно себе это представить. — Вы учились в одном классе? — В это было поверить еще труднее. — Но она же старая!
Сестра Роза рассмеялась:
— В Колесо есть хунска, больше, чем прикосновение. Годы не были добры к ней. И морщины не показывают, что мы... хорошо заполненные... личности.
— У нее нет акцента. — Нону это не убедило.
— За два года ты потеряла половину своего. Побудь здесь еще немного, и никто не узнает, откуда пришла Нона Грей, если ты дашь Серости уйти. — Сестра Роза принялась промывать порезы.
Новая боль спасла Нону от мыслей об ответе на это. Она стиснула зубы и зарычала, уткнувшись лицом в подушку.
Сестра Сковородка пришла навестить Нону в тот же вечер, использовав свое звание, чтобы преодолеть барьеры, все еще сдерживающие послушниц. Она села, положив одну руку на колени и положив на нее обрубок другой.
— Ну, — сказала она.
Нона слегка улыбнулась монахине. С первого дня пребывания Ноны
на уроках Пути это был, пожалуй, единственный раз, когда Сковородка посмотрела на нее с каким-то особым интересом. Ноне нравилась Сестра Сковородка: у старухи был острый ум, но она никогда не была злой, она развлекала и направляла, а не руководила или диктовала. Тем не менее, она казалась почти слепой к тем, у кого не было хотя бы намека на квантал, как будто послушницы были взаимозаменяемы, за исключением Гессы и Ары, и она действительно оживлялась только с этими двумя.— Похоже, ты добралась до Пути по дороге, которой я тебя не учила, — сказала Сестра Сковородка.
— Почему вы не учили ей? — спросила Нона. Возможно, что, несмотря на все свои годы, Сковородка не знала этой дороги.
Монахиня улыбнулась древними морщинами, показывая потертые колонны оставшихся зубов.
— Настоятельница Стекло могла бы возразить, если бы я приковала каждую послушницу цепью к стене и избила до крови, надеясь, что она убежит от хлыста и достигнет Пути. — Она потерла подбородок. — Кроме того, даже на кванталах это почти никогда не срабатывает. И даже когда удается, вряд ли ты захочешь повторить опыт. Безмятежность позволяет человеку достигать Пути медленно и размеренно. Кроме того, удержаться на Пути невероятно трудно. Для этого требуются годы тренировок и редкий врожденный талант. Сделать больше нескольких шагов по Пути тяжело, даже если человек ступает на него осторожно. Когда же тебя приведут туда ярость или боль… Вспомни игру меч-путь, которую Сестра Сало держит в своем зале. Безмятежность — это послушница, которая выходит с помоста, раскинув руки для равновесия; она аккуратно ставит ноги, размышляя о том, что ждет ее впереди. Ярость — это послушница, во весь опор выскакивающая из двери и мчащаяся к обрыву. Она может коснуться меч-пути на своем пути вниз, но на самом деле она не идет по нему.
— Это было всего лишь прикосновение? — Уже говоря, Нона знала, что это правда. Она упала с Пути, как только «ступила» на него — не то чтобы ноги были вовлечены, но образ помог ей осмыслить пережитое.
— Мы обсудим этот вопрос в классе, Нона. Впереди могут быть захватывающие времена! А пока попрактикуйся в безмятежности. Она поможет справиться с болью. Это само по себе должно быть достаточной мотивацией, даже без Пути, который ждет тебя. — Сестра Сковородка встала с громким скрипом. — Ищи Путь, но не касайся его! — Она огляделась по сторонам. — Сестра Роза не простит тебе, если ты разрушишь санаторий! Сестра Сало далеко не в восторге от ущерба, нанесенного Залу Меча. Кроме того, ты, скорее всего, умрешь. Тебе очень повезло, что ты смогла сформировать и протолкнуть энергию Пути в стену. — Задумчивый взгляд. — Мы поговорим о том, как тебе это удалось. Позже.
Сестра Сковородка повернулась, чтобы уйти, и зашаркала к двери со скоростью старой дамы лет на двадцать моложе ее.
— Спасибо вам, сестра. — Нона тихо произнесла эти слова в спину Сестре Сковородка, но монахиня, опровергая уверения Клеры в том, что она глуха, резко обернулась.
— Спасибо тебе, послушница. Когда ты доживешь до моего возраста, тебе понадобятся такие вещи, чтобы продолжать жить. Поверь мне. Я была и слишком молода, чтобы знать, и слишком стара, чтобы заботиться. Именно в этом — о, таком узком — промежутке между ними и рождаются воспоминания. Так что наслаждайся ими. — И с этими словами она ушла, захлопнув за собой дверь. — Волнующее время. Волнующее время.
Нона лежала, уставившись на дверь. Оживление, возникшее на лице Сестры Сковородка, когда та говорила о Пути, вернуло ее к тому моменту контакта, к той ужасной энергии, которая наполнила ее, как огонь под кожей. Воспоминание отодвинуло боль от ран, оставив ее лишь щекоткой на коже. Было мгновение освобождения, когда она вонзила свои когти в стену и выпустила силу Пути в камень. Она хотела снова испытать это чувство. Раньше она ничего подобного не чувствовала. Укрытие и тепло костра после лед-ветра не подходили даже близко, как и еда, предложенная желудку, остававшегося пустым слишком много дней. Она хотела его снова.