Красная тетрадь

Я вздохнул.

– Но вы ведь не о терпении хотели поговорить, да?

– Да, – сказал Жорж. – Я хотел дать вам пару бесценных советов.

Вот его советы:

1) Держитесь так, будто вы в своей тарелке, и ходите на танцы каждый день. Уверенность красит мужчину более всего на свете.

(Хотя никто не может быть таким уверенным, как Жорж.)

2) Если вам нравится какая-то конкретная девочка, не стоит сверлить ее взглядом до объявления медленного танца. Лучше подойти неожиданно, чтобы она не успела решить, хочет ли она танцевать с вами.

(Хотя с таким человеком, как Жорж, хочет потанцевать каждая.)

3) Обязательно почистите зубы перед дискотекой, даже если уже чистили их утром. По возможности, раздобудьте леденцы или жвачку.

(Но Жорж, конечно, никогда не сталкивался с проблемой запаха.)

4) Не смейте рассказывать анекдоты!

(Потому что удачные анекдоты знает только Жорж.)

5) Во время медленного танца лучше всего загадочно молчать, прижавшись носом к ее виску.

(Но если вы наделены красноречием Жоржа, то можно сказать невинный комплимент вроде: твои глаза… они прекрасны. Многоточие символизирует многозначительную паузу.)

6) После окончания танца нужно поблагодарить девочку.

(Или поцеловать ей руку, если это получится сделать таким же изящным образом, как делает обычно Жорж.)

7) Затем необходимо удалиться и в следующий раз пригласить уже другую девочку.

(Потому что ревность возбуждает страсть, во всяком случае, Жорж с высоты своего опыта считает именно так.)

Я в очередной раз убедился в том, что подобные глупости меня не интересуют, и участвовать в них я не имею никакого желания.

Однако же, я вежливо поблагодарил Жоржа за советы, и мы с Андрюшей пошли украшать зал.

Сейчас мы уже все украсили, вышло очень красиво и празднично, с шариками и такими замечательными гирляндами, которые называются «Московский фонарик». Их нам пожертвовал из своего личного фонда сам Эдуард Андреевич.

В санатории прежде никто не устраивал танцы для детей, поэтому персонал на добровольной основе дал нам довольно много украшений, в основном новогодних. И когда мы все украсили, я вдруг почувствовал себя в середине зимы.

Но получилось, в самом деле, здорово. Я очень надеюсь, что наш труд всем понравится.

Запись 69: Сама дискотека

Насчет того, как прошла сама дискотека – произошло столько всего, не знаю, с чего начать. Было и хорошее и плохое, и вечер получился совершенно сумасшедшим. Надо собрать все мысли.

Для начала по поводу нашего труда – всем очень понравилось.

Конечно, украшения получились у нас эклектичные: воздушные шарики и новогодние, дождики и гирлянды, банты и даже ракушки на шторах. Все это в отдельности было, определенно, красиво. Все вместе представляло собой некий хаос, но имело и особое очарование, в наибольшей степени, как мне кажется, для детей.

Я все еще доволен нашей с Андрюшей работой, хотя и посмотрел на нее со стороны.

Были некоторые объективные недостатки: разнородность украшений, не очень удачное их расположение, отсутствие цельной композиции.

Общая картинка не поражала воображение, но зато была симпатичной и привлекала внимание. Девочки обрадовались, а Диане, по-моему, все это и вовсе показалось совершенным.

– Вот это отпад! – сказала она.

А лично мне больше всего нравилась все-таки большая и красивая красная звезда на стенном выступе над стойкой раздачи еды. Она висела там с самого начала, и мы ничем ее не украшали, но вытерли пыль, и звезда засверкала красным, праздничным цветом с яркими переливами, свойственными толстому стеклу.

Что касается девочек, они оказались такими же эклектичными, как и интерьер нашего зала.

Я никогда не видел наших девочек, одетых так празднично, но при этом неофициально. Они немного напоминали елочные игрушки. Почти на всех были пышные красивые юбки и блузки с рукавами. Не всегда юбки и блузки сочетались по цветам и не всем подходили по размерам.

Только Диана была в желтых брюках с широким поясом, и выглядела поистине предводительницей девочек.

Она же была ярче всех накрашена, поэтому Максим Сергеевич и Эдуард Андреевич, несмотря на всю их толерантность к выходкам некоторых, отправили Диану смывать макияж.

Все девочки сделали себе одинаковые начесы. Вернее, я полагаю, прически умел делать кто-то один. И из-за того, что волосы их были взбиты и поставлены одинаково высоко, в жизни не слишком-то похожие Фира и Мила напоминали сестер.

Девочки сияли и сверкали, и я подумал, что этот праздник, главным образом, для них. Но меня это вовсе не обидело, наоборот. Я был рад, что у нас с Андрюшей все получилось.

Я сказал:

– Мы поработали очень хорошо.

Андрюша сказал:

– Хорошо, что мы поработали очень хорошо. Теперь давай стоять у стены все это время.

– Давай, – сказал я.

Эдуард Андреевич быстро ушел, но зато за нами вызвалась присматривать мама Ванечки и Алеши.

Ванечка сказал:

– Ничего себе! Красиво!

А Алеша сказал:

– Все замечательно блестит.

На Алеше был забавный красный галстук-бабочка в белый горошек. Он придавал ему несколько клоунский вид, но я не решился об этом сказать.

Мы с Андрюшей и Максимом Сергеевичем растащили все столы и стулья в стороны, чтобы освободить место для танцев, и теперь Ванечкина мама перевернула себе один из стульев, которые мы сгрудили у окна, села, сняла желтые туфли и принялась разминать ногу.

– Ну, – сказала она, – хорошо вам повеселиться. Ты Арленчик, да? Хорошенький такой!

Я зарделся (по ощущениям).

– Спасибо, – сказал я. – Нравится вам тут?

– Ну да!

– Как зовут твою маму? – тихо спросил я Ванечку.

– Тоня, – сказал Ванечка.

– Нет, – сказал я. – Для меня она Антонина… а отчество?

Но как я ни старался, ничего не смог добиться от Ванечки. Алеша же сказал:

– Антонина Алексеевна.

Еще Алеша сказал:

– Если честно, не знаю, что я тут делаю.

– Иди-иди, Лешка, – сказала Антонина Алексеевна.

Я спросил:

– А вы правда нашли Ванечку в лесу?

– Правда-правда, – сказала Антонина Алексеевна и засмеялась, запрокинув голову.

И я убедился в том, что это неправда.

– Если тебя нашли в лесу, – сказал я Ванечке, – то как так вышло, что вы с мамой так похожи?

– Ну просто похожи, и всё, – сказал Ванечка.

– А мама правда нашла его в лесу, – сказал Алеша. – Серьезно тебе говорю, Арлен, так все и было.