Красная тетрадь

Никогда прежде я не видел саранчу. Но у меня имелось некое имплицитное знание о саранче, некое представление о том, как она должна выглядеть.

Я пишу эти строки из библиотеки, где я нашел один единственный справочник о насекомых. С полной уверенностью говорю вам, что вчера мы действительно видели саранчу.

Наши девочки стояли у двери и верещали.

Я вдруг подумал: женюсь на Вале, когда мы вырастем.

Пусть она и не Маргарита, но зато она верный товарищ и большая умница. Наверняка мы станем достойной ячейкой общества.

Как только я так решил, мне сразу захотелось спасти девочек от этого огромного зловещего насекомого.

К сожалению, я не отличаюсь быстротой реакций. К тому моменту, как я только решил поймать саранчу, Боря уже рванулся вперед, такой стремительный и бесстрашный, такой почти неестественно ловкий.

Он схватил саранчу, развернулся, словно конферансье, готовый начать представление, и быстро затараторил:

– Маленькие девочки и маленькие мальчики, только сегодня, только у нас, никогда и нигде больше, представляю вам номер: дрессировщик Борис и его поистине ручная саранча! Тихо, тихо, «сука», я тебе сказал!

Саранча была длиной почти с палец. Боря держал ее за ноги, так что зеленовато-желтое брюшко с огромным жалом на конце сильно выпятилось вперед.

Я сказал:

– Не балуйся, просто убей ее. Это – сельскохозяйственный вредитель.

Боря засмеялся, крутанулся на месте, девочки отшатнулись, будто он сейчас эту саранчу в них бросит.

В один прыжок Боря оказался рядом со мной, а саранча почти коснулась жалом моего носа.

– Посмотри-ка в глаза этой малышке! Разве ты сможешь убить ее, поглядев в ее добрые глазенки?

И правда, у саранчи оказались блестящие глаза-бусинки и по-своему очень даже умильная мордочка. Однако ее жало, пульсирующее брюшко и попытки вырваться вызвали у меня ужасное отвращение.

Я сказал:

– Убери это от моего лица.

– Хорошо, что ты такой эпилептоидный, что еще не осознал своего собственного ужаса.

– У меня нет ужаса.

– Контейнирование эмоций!

– Что ты несешь?

– Что я несу? Саранчу! Красивую! Сочную саранчу! Азиаты таких жрут!

– Это неправда!

– Правда-правда! Съешь такую ради наших красных собратьев?

– Нет!

– Вот такой ты им товарищ! А говорил: пролетарии всех планет объединяйтесь!

Боря развернулся к Володе.

– А ты что, братец, молчишь?

– Тут и сказать-то нечего, – ответил Володя. И я вдруг понял, что ему почти так же неприятно, как девочкам. А я и не знал, что Володя боится насекомых.

Боря тоже это понял, резко подскочил к нему, показал саранчу поближе.

– Похожа на дядю Сережу, – сказал он.

– Ну, немного.

– Как ее назовем?

– Дядя Сережа?

– Давай посадим в банку, и она будет жить с нами?

– Нет.

Я сказал:

– Боря, почему ты такой ужасный человек? Всем здесь саранча неприятна. Избавься от нее.

– Отчего это я такой ужасный? Один я, что ли, не хочу причинить вред этой малышке? Один я друг всему живому! А вы всему живому страшные враги!

Ему не хватало микрофона, казалось, он ведет комедийную программу и мы все из зрителей превращаемся в невольных участников, а потом – обратно.

Боря сказал:

– Ну просто замечательная саранча.

Девочки стояли, прижав руки к щекам. Фира сказала:

– Только попробуй, Борька!

Впервые на моей памяти она назвала его так грубо.

Боря засмеялся, запрокинул голову и сказал саранче:

– Пойдем, дорогая, нас здесь не любят.

Всякий раз, когда Боря впадает в подобное состояние, мне чудится в этом некоторая болезненность, странный, разительный контраст с его обычной хмурой надменностью.

Володя говорит об этом так: Боря делает программу.

Я сказал:

– В этом фарсе я участвовать не собираюсь. И никому не советую забивать голову этой чепухой.

Боря сказал:

– Ну раз не советуешь!

Он посадил саранчу Андрюше на плечо и двинулся к двери. Девочки закричали, так как саранча вновь вырвалась на волю, но Андрюша сбросил ее на пол и раздавил каблуком ботинка.

Саранча хрустнула под ботинком, затем издала короткое хлюпанье.

– Всё, – сказал Андрюша. Он аккуратно отвел ногу, посмотрел на то, что у него получилось, и задумчиво кивнул:

– Точно всё.

– Теперь, дрочер, ты наш герой, – сказал Боря. – Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали!

Я сказал:

– Хорошо, что ты что-то помнишь из Грибоедова. Грибоедов близок и дорог всему прогрессивному человечеству!

– Служить бы рад, прислуживаться тошно!

Фира сказала:

– Ты дурачок.

Валя сказала:

– Она точно сдохла?

Андрюша наклонился, рассмотрел саранчу, поднял раздавленный трупик двумя пальцами и провозгласил:

– Да.

– Время смерти: час ночи, двадцать пять минут, – сказал Боря.

Я сверился со своими часами: так и было.

– Очень точно, – сказал я. – Спокойной ночи, девочки.

Боря снял воображаемую шляпу.

– Дамы!

Мы пошли в свою палату. Андрюша взял трупик саранчи с собой.

– Ты зачем это принес? – спросил Володя. – Мне с ней будет некомфортно спать.

Андрюша сказал:

– Засушу ее и в коллекцию.

– Но у тебя нет такой коллекции, – сказал я.

– Тогда я ее начну.

Я пошел мыться, а когда вернулся, все уже спали. Трупик саранчи лежал на тумбочке Андрюши. На этот трупик лился лунный свет, и я подумал, что и мне почему-то будет не очень комфортно спать с ним рядом.

Я лег в постель, закрыл глаза, и меня закачало, как это часто бывает от усталости. Замечательное ночное головокружение унесло меня в сон.

А приснилась мне почему-то мама Володи и Бори.

Она нюхала Володину рубашку и говорила, что мальчики в этом возрасте уже резко пахнут.