Красно-белый. Том 4
Шрифт:
— Ты чего в такую рань? — проворчала Маша, увидев, что я, натягивая на себя спортивные трусы и майку.
В этот момент каштановые волосы моей нечаянной подруги разметались по подушке, пухленькие губы от совестных жарких поцелуев стали ещё полнее, кроме того стали заметны небольшие дефекты кожи, от перенесённой ветрянки, которые вчера скрывала косметика. В общем канонической красавицей девушку назвать было нельзя, но что-то притягательное в ней всё же имелось.
— Кто рано встаёт, тому футбольный Бог подаёт, — хохотнул я. — И знаешь что? Ты давай тоже одевайся. Отвезу тебя до метро Медведково, пока кто-нибудь не застукал.
— Вот те раз, — усмехнулась девушка, которая сама по своему желанию вчера
— Почему негде? — возмутился я. — Возвращайся на родину, в Тверь. Парень в дверь, подруга в Тверь.
— Не смешно! — прошипела она и, выпрыгнув из-под одеяла, начала стремительно одеваться.
— Не смешно, зато честно, — пробурчал я. — Я, между прочим, вчера прямо сказал, что мне новые отношения не нужны. У меня от старых сплошная головная боль и финансовые проблемы. Да и потом, если тебе интересно, мужики в большинстве своём собственники. И нам, собственникам, не нравится, когда наши женщины в полуголом виде скачут перед посторонними людьми.
— Это же искусство, чурбан неотёсанный! — рявкнула Маша, надев и джинсы, и джемпер. — И если тебе интересно, если бы не твои песни в ресторане, то я бы к тебе на пушечный выстрел не подошла. И переночевать на первых парах у меня есть где.
— Вот и замечательно, — выдавил я из себя улыбку. — До метро довезти?
— Сама доеду! — прорычала моя нечаянная подруга и выскочила за дверь.
Вечером в этот же понедельник заморосил неприятный дождь. Кстати, обо всех наших ночных похождениях и ночных гостьях Николай Петрович Старостин узнал задолго до вечернего дождя. Но вызвав для профилактической беседы меня, Заварова, Калашникова и Гаврилова, он лишь тяжело поохал и поахал и спросил, что же мне с вами, обалдуями, теперь делать?
— Тренироваться надо лучше, — мгновенно перевёл я стрелки на футбол. — Вот смотрите: следующий соперник у нас «Кайрат» из Алма-Аты. Он приедет в Москву не играть, а стоять всей командой перед своими воротами. Предлагаю отработать несколько розыгрышей под удар из-за пределов штрафной площадки. Ввалим им пару штук с дальней дистанции, они сразу же забегают. Тогда мы им ещё добавим, уже по-нашему по-спартаковски.
— Так-так, интересно-интересно, — пробубнил «дед» и всю нашу четвёрку провинившихся потащил на тренировочное поле.
Вместо реальных игроков соперника мы в штрафной расставили деревянные с человеческий рост стойки. И первая предложенная мной комбинация заключалась в следующем: Саша Заваров протаскивал мяч по своему правому краю и не глядя пасовал пяткой себе за спину под набегающего следом меня. Моей же задачей было влепить по катящемуся навстречу мячу так, чтобы он перелетел деревянные стойки и опустился в дальний левый верхний угол ворот. Что-то подобное Юрий Гаврилов и Саша Калашников разыгрывали уже через центр. Калашников, стоя спиной к воротам, останавливал пас от Гаврилова, затем цеплял его носком и накидывал точно на ногу набегающего Юрия Васильевича, который должен был слёту поразить либо левую «девятку», либо правую. В общем, как получится.
Однако у Гаврилова сегодня не получалось никак. Мяч либо попадал в деревянные стойки, либо улетал выше перекладины, либо залетал в ворота по центру, где его должен был легко брать голкипер предполагаемого соперника. Зато я клал чуть ли не каждый второй мяч точно в «лузу». А когда Николай Петрович потребовал, чтобы я и Гаврилов поменялись местами, он пошёл направо, а я пошёл в центр, то стали попадать мячи и после передач Саши Калашникова. Вот за этим самым интересным занятием нас и застал унылый мелкий дождь.
— Куда пошли? — погрозил нам кулаком «дед». — Вчера притащили с улицы каких-то баб, это раз. Потом
вас видели в ресторане «Арбат», это два. Кто-то из вас там пел песни, это три. Теперь будьте добры поработайте как следует, это четыре. И топом, Гаврила, ты чего всё время мажешь? Ворота не видишь после вчерашнего?— Ворота вижу, нога после Тбилиси побаливает, — соврал Юрий Васильевич, потерев колено.
— Ладно, ты свободен, — проворчал Николай Петрович. — А вы, обалдуи, продолжили. Один пасует, двое бьют, каждые три минуты смена. Через полчаса приду, проверю.
И когда Гаврилов и Старостин пошагали в корпус, мы хитро переглянулись и выдохнули. Сашка Калашников на радостях даже перекрестился. А затем продолжилась наша кропотливая работа над техникой дальних ударов. Так как в игровых видах спорта самые важные приёмы требуется доводить до полного автоматизма.
Глава 4
Помнится, в том моём первом детстве все советские газеты наперебой хвастались, как лихо, без единого выстрела, как без шума и пыли был взят нашим супер спецназом дворец афганского узурпатора Хафизуллы Амина. А ещё писали, что Амин на корню продался ЦРУ, поэтому его и шлёпнули. Лишь со временем, гораздо позже я узнал, что в этой голимой «газетной утке» нет ни единой капли правды. Хафизулла Амин являлся большим поклонником марксизма-ленинизма, был идейным и убеждённым сталинистом. И он первым открыто объявил, что в Афганистане строится социалистическое общество. Кстати, Амин пришёл к власти как раз в эти самые дни, когда я с друзьями катался по ночной Москве и веселился в ресторане «Арбат».
И именно из-за своего убеждённого сталинизма Хафизулла будет управлять своей многострадальной суровой землей всего сто дней, до декабря этого года. Его кумир, Сталин, в своё время взрывал церкви и сажал священников, и Амин тоже начнёт с гонений на религиозных деятелей. Сталин отнимал землю у частников и загонял крестьян в колхозы, и Амин тоже станет отнимать землю у местных предпринимателей с целью создания государственных сельхозпредприятий. Само собой, после таких безумных реформ, Амин превратиться во врага афганского народа номер один, а его дворец станет самой настоящей осаждённой крепостью. Поэтому когда в ЦРУ узнают, что советский спецназ, который должен был защищать и охранять дворец Амина, наоборот, ворвался туда и своего же протеже убил, то американцы долго ничего не смогут понять: «ват из ит?».
Однако в этом 1979 году ни один Амин подражал «отцу народов». В крохотной горной Албании у власти пожизненно сидел ещё один идейный коммунист — Энвер Халил Ходжа. Этот лидер албанского народа после политики десталинизации, объявленной Хрущёвым, пришёл к выводу, что ему с Советским союзом не по пути. А раз лично ему не по пути, то значит и всем албанцам строго настрого запрещалось иметь какие либо отношения с советскими людьми. По этой причине, когда в одной шестнадцатой финала Кубка обладателей кубков нашему «Спартаку» по жребию выпал албанский клуб «Влазния» из города Шкодер, то албанские футболисты тут же сами снялись с розыгрыша.
И в эту среду 19-го сентября большая часть нашей красно-белой команды вместо игры с «Влазнией», собралась на первом этаже жилого корпуса у телевизора, чтобы поболеть за киевское «Динамо». Сегодня подопечные Валерия Лобановского принимали в гостях болгарский ЦСКА из Софии. Это в чемпионате Союза мы непримиримые соперники, а на Еврокубках всё наоборот, чем успешней выступают наши коллеги из других советских команд, тем больше квот получает страна. Пока же максимальным представительством в Еврокубках, мы похвастаться не могли. Кстати, кроме киевского «Динамо» сегодня донецкий «Шахтёр» принимал «Монако», а «Динамо» Тбилиси в гостях на «Энфилд Роуд» в 1/16 Кубка чемпионов встречалось с английским «Ливерпулем».