Красноармеец

– Всё взяли?
– уточнил я по внутренней связи.

– Я только шкуру бросил, - сообщил стрелок, пока штурман отчитывался, что сидор при нём.

Я тут же развернул танк, да круто, тех о броню положил, а я стрелку выговаривал за шкуру. Моя, нашёл что бросать. Лучше бы сам остался. Вернувшись, я покинул бронемашину, и сбегав за шкурой, с ней вернулся, те думали на корму забросил, а я в хранилище убрал, и вот так ворча, что некоторые не ценят чужого имущества, погнал прочь. Только тут взлетела ракета, сигнальная, похоже немцы забеспокоились, но мы укатили прочь. Кстати, летуны в башне устроились, на месте командира старлей, штурман на месте наводчика, стрелок ниже их всех. На месте заряжающего. Но ему и теплее там, самое шикарное место, от двигателя тепло идёт. Сидор на место стрелка-радиста убрали. Пока старлей держал округу под внимательным контролем, остальные двое изучали саму бронемашину. Первый же вердикт ясен, танк не имел боезапаса, ни снарядов, ни патронов, те всё обыскали.

– А что вы хотели? Танк после ремонта, экипажа не было, а без них боезапас не загружают. Да ладно, главное не пешком идём, согласитесь лучше так ехать, и без морозного ветерка. До наших километров тридцать с хвостиком, часа за два доберёмся.

Так мы по полям, держась подальше от дорог, и катили, десять километров нормально, пока в овраг не съехали, летун его пропустил, всё в снегу, белым бело, не видно. И подняться обратно не смогли, склон крутой, пришлось по дну оврага пробивать с разгону колею. То есть, взад-вперёд, пока не нашли место получше и там с разгону не поднялись на ту сторону, что нам нужна была. Там дальше покатили. Полтора часа потеряли в этом овраге. Через полчаса где-то, километров пять проехали, старлей воскликнул:

– Никак люди. Не пойму, далеко.

Остановив бронемашину, парни сразу выбрались, по личным надобностям, и вот я, высунувшись по пояс в открытый люк, в бинокль глянул кто это.

– Это наши. Летуны тоже. Залегли на снегу, как будто не видно их. Близко подъезжать не буду, а то ещё палить начнут со злости. Кто-то сбегает, опознается и приведёт. Вместе дальше поедем. Уж двоим место найдём.

– Это да, - подтвердил старлей.
– Кстати, шкуры я на корме не видел, похоже потерял.

– Да ты что?!
– подскочил я.
– Вот ведь невезение.

Мы только тронулись, как нас тряхнуло, не сильно, но чувствительно.

– Что, минное поле?!
– с испугу оставил я танк.

– Гони, нас «мессеры» атакуют!
– заорал старлей, и я наддал газку, а тот руководил, влево и вправо, уходили от атак пары «охотников».

Иногда по броне как горох, попадали всё же. Вот так и крутились, но смогли, правда движок чадить начал, перегрел видать, но потянули дальше, а немцы в сторону своих.

– Танк бросать придётся, - сообщил я.
– Уверен, уже сообщили, сейчас штурмовики наведут, раз уж погода лётная. Интересно, как они в такой мороз самолёты смогли поднять, там же вроде обледенение идёт?

– Наверное в ангаре отогревают и сразу на взлёт. На их аэродроме быстровозводимые ангары были. Я видел, когда мы их бомбили дня три тому назад, - предположил штурман.

– Вот уж чего я не ожидал, так вражескую авиацию. Удивили. Видать так сильно найти меня желали, что смогли поднять самолёты. Вон летуны ожидают нас, поняли, что свои. Скорее всего посты наблюдения нас видят, и навели. Значит план такой, доедем до вон того леса дальше, надеюсь немцев там нет, дымов не вижу, оставлю вас, а сам танк направлю в поле и покину его. Пусть катится, а немцы его бомбят.

– До наших далеко?
– уточнил старлей

– Да километров десять будет.

– Тогда согласен, десятку пройдём.

Мы подъехали к настороженным летунам, они истребительного полка оказались, из разных эскадрилий, но сбиты в одно бою. Капитан и сержант. То, что нас «мессеры» атаковали, видели, вот и решили что мы свои. Так что устроили их, капитан рядом с мной сел, а сержант к стрелку, и так погнали. По пути ввели в курс дела новичков, те только присвистнули, узнав о ликвидированных генералах. Вот и опушка. Летуны выбрались и скрылись среди деревьев, те покормят новичков консервами и хлебом, я свой кусок отдал, голодные были, а сам развернувшись, направил машину обратно в немецкий тыл. Не спеша катила, километров десять в час шла. Да хватит. Так и спрыгнул. А дальше устроились на опушке с летунами, и поглядывая на танк, принимали пищу. Не ошибся, уже через четыре минуты как мы поснедать сели, парни-истребители грели руки о банки, там их химический элемент разогревал, появились. В общем, четвёрка штурмовиков, видимо всё что смогли поднять, в несколько заходов разнесли танк, там стоял чадный столб дыма и пламени.

– Жалко танк, - вздохнул старлей.
– Как родной стал, пока в этом овраге буксовали.

– Главное не нас. Ха, это уже третий танк этой модели, что я у немцев угнал. С первым не знаю что, его танкисты забрали, да его пока угоняли, сломали. Второй немцы сами сожгли пятнадцать часов назад, и вот третий. Не везёт мне на них.

– Или им на тебя, - хмыкнул капитан Воробьёв.

– Ну может и так. Да, так даже лучше. Чего себя винить, им со мной не везёт и точка. Ладно, поели? Идём дальше, пока двигаемся, греемся. Как дышать в такой мороз я научил. До ближайших секретов моей дивизии не так и далеко. Если повезёт, как стемнеет, выйдем.

Вот так собрались, пустой сидор мне отдали, там кроме котелка ничего нет, и побежали дальше по моим следам. Я первым. Лес небольшим был, три километра и пересекли, на другой стороне батарея лёгких германских гаубиц, вела ленивый огонь, обошли стороной, дальше было двинули, но тут несколько теней поднялось, оказалось старшина Дёмин, вели наблюдение за немецкими артиллеристами. Те меня по маскировочной накидке и по движениям узнали. Опознались и обнялись, о моём похищении те не знали, считали, что я погиб, сгорел в хате. Уже бумаги все оформили. Так что теперь разведка сопроводила нас до секретов, так и перешли к нашим. В штабе полка я скинул трофейную командирскую форму, прибрал её, мало ли пригодится, и надел свою, с наградами. Так что, когда вышел к летунам, пехота их закармливала разносолами, трофеев от немцев у нас хватало, так те ахнули. Такой иконостас был в наше время редок. Связь была, обо мне в штаб дивизии сообщили, так что меня срочно затребовали к себе, с охраной, а то мало ли что. Наступление возобновилось, и дивизия упёрлась, немцы успели организовать оборону. От парней из полка узнал, что потери были немалые, когда меня похищали. На штаб атака была проведена, миномёты работали. Треть села считай больше нет. Хорошо там наш полк был, другой, не этот, смели немцев, но потери немалые и меня недосчитались. Вот и решили, что сгорел. Вот так на трофейном «Бюссинге», и доехали. Летунов опрашивать, ну а меня устно опросив, о гибели генералов уже знали, свежий пленный сообщал, и писать рапорт. Такие дела нужно освещать, и как можно громче. Ну им виднее. А так старший особист ко мне прикопался, он у нас новый, сутки как назначен, прошлый тяжело ранен был во время того боя в селе, в госпиталь уже отправили, а меня спешно восстанавливали в списках личного состава дивизии. Документы-то все при мне, это первым делом проверили.

Когда летунов отправляли в тыл, это уже в полночь было, так безопаснее, да и авиация немецкая не летала, попрощался со всеми. Их уже проверили, из частей подтвердили их личности. С рапортом закончил, его завизировали, так что приступил к работе. Сведенья нужны были срочно, так что поднял дрон, но к счастью всё обошлось, вернулся. Да и погода более-менее, пусть мороз, низкие тучи, ветер устойчивый, но хоть снега не было. Да, похоронку на меня оформили, что-то быстро, двое суток не было всего, и уже отправили. Ладно рапорт в штаб армии, позвонили, нашли и порвали, а с ней не так быстро всё. Постараются вернуть, но как выйдет. Да я про домик вспомнил, единственный же наследник, а могут власти города прибрать к рукам. Раз наследник, то моё, и терять дом я не желал, так что вспомнив о письме, где сообщалось о смерти бабушки, нашёл его в хранилище, сохранил, там обратный адрес был, вот и написал на него, что мол, на моё имя ошибочно была отправлена весть о моей гибели. Это не так, так что пусть присматривают за моим домом. Владелец у него есть. Может мелочно всё это, но и пусть. А пока шесть дней шло наступление, мы взломали оборону немцев перед нами, и за шесть дней прошли почти тридцать километров, а это немало, поверьте. Причём оказалось у нас в тылу стояло две свежие стрелковые дивизии и две танковые бригады, штаб армии направил сюда весь свой резерв. Это был кредит доверия, до этого дивизия наступала впереди всех и вот чтобы прорыв подержать, их к нам и направили. Вполне пригодились, пошли на прорыв, и ударили во фланги, выйдя на оперативный простор. Немцы, понимая, что сейчас окажутся в окружении, а там две пехотные дивизии и части усиления, стали откатываться, чтобы вырваться и выровнять линию обороны. Мы потому и прошли всего тридцать километров, что замкнули колечко, одна немецкая дивизия, да и то не вся, успела вырваться, а остальных мы переваривали в кольце, дробя на мини-котлы. Наша дивизия тоже участвовала. Так что вся наша армия пошла вперёд. Причём именно на направлении наступления нашей армии, немцы держали ожесточённую оборону, другие армии шли заметно легче. Поэтому мы чуть опаздывали, но дугу постепенно срезали. У немцев тут основа обороны, трасса Тула-Орёл, оставлять эти территории им кровь из носу нельзя было, а мы шли.

А на седьмой день за мной и приехали, с Лубянки. Это было двадцать третье декабря. Вообще все эти четыре дня со мной особисты работали, и дивизии, и из штаба армии. Вообще особо у них претензий ко мне не было, документы убитых сдал, показал удостоверение того ромбового, описав где видал раньше, этим особенно из штаба армии интересовались, в общем, особо ничего не скрывал. Тем более показания лётчиков, и одного пленного офицера, он участвовал в моих поисках по Мценску, и блокированию на складках, подтверждали немалую часть моего рапорта. И я в курсе на меня представление к награде написали, комдив к капитану представил, отправив бумаги наверх, пока не утвердили. А тут эти. Забрать решили. Комдив в позу встал, он сутки как генерал-майора получил, сам из Москвы только что прилетел, отказался выдавать, на телефон сел, связывался с командованием и дальше. Два часа время тянул, пока и по телефону не подтвердили. Старшего лейтенанта Одинцова ждут в Москве, и это настоящие их сотрудники, а не ряженные. Попросили отпустить и вернуть оружие. Я руки протянул сотрудникам госбезопасности, с трудом скрывая радость. Впрочем, те сказали, что я не задержан и меня не арестовывают, хотя я всё равно всё попрятал и был в той форме, что мне немцы дали, только её привели в порядок и знаки различия и нашивки пришили, она у меня запасной была, следов наград на ней не было, так что у садили в машину и мы поехали в сторону железной дороги. На ней быстрее добраться до столицы. С нами был трофейный «Ганомаг» и грузовик полный бойцов, причём разведроты, терять меня комдив категорический не хотел. Да и отпустил тот меня, когда ему клятвенно пообещали, что я вернусь к нему в дивизию. Что-что, а выгоду моей работы тот понимал как никто другой. Ну разве что ещё весь штаб нашей дивизии это тоже понял.

Надо сказать, уезжаю я с двоякими чувствами. Хотелось также продолжать бить немцев, а получалось отлично, сперва косяки мелкие были, но постепенно, набираясь опыта, их становилось меньше, и дивизия работала как единый организм, и в немалой степени это заслуга штаба дивизии и комдива. Да и полки чётко выполняли приказы, спускаемые им сверху, как бы дико они не звучали, поэтому дивизия и пёрла вперёд. Если бы нас котёл не задержал, странное решение из штаба Пятидесятой армии, мы бы километров пятьдесят точно отмахали. В общем, оставлять боевых товарищей не хотелось, однако, была и обратная сторона медали. Пока я вот так еду в машине, сижу на заднем сиденье рядом с сотрудником НКВД, в звании капитана, его напарник, лейтенант, рядом с водителем. По сути подполковник и капитан меня приехали брать. Ну или сопровождать в столицу, если им так нравится говорить. Причина была в девушке, недавно прибыла с пополнением в дивизию, и воцарилась, как она сама думала, в должности телефонистки. Так вот, девушка была типичной колхозницей-крестьянкой, рубеновских форм, с громким голосом и визгливым смехом. Между прочим, это эталон красоты по местным меркам, немало актрис на советских экранах под них были, и девушки их копировали, и у этой новенькой быстро собралась своя толпа поклонников. Я только один в ней плюс видел, грудь почти пятого размера, и красивая пшеничная цвета коса. Странно что остричь не заставили. Мне же девушки нравились стройные тростиночки, барышни, скажем так. Но никак не это… Даже назвать не могу. Скажу проще, девушка не в моём вкусе. Хватит того что в прошлой жизни женился по залёту на подобной, и со счастливым визгом развёлся, когда провёл исследования ДНК старшего сына, уже не моего. Поэтому у меня развилась неприязнь к такому типу женщин ещё и из-за этого. Однако та прибыла в армию с конкретной целью, найти мужа, и обязательно Героя Советского Союза, который просто не сможет пройти мимо такой красоты. К сожалению, по направления в ВВС та пролетела мимо, а там Героев больше всего, в будущем станет ещё больше, и попала к нам, а тут я один такой красавец. Как раз из плена сбежал. Ей восемнадцать, и мне восемнадцать, да мы просто созданы друг для друга. Всё было решено за меня, и началось. Кстати, усложнились отношения с другими командирами, они ревновали. Без шуток, так и было.