Красное, белое и серо-буро-малиновое

Александров, испытывавший сильный голод и желавший поскорее закончить допрос, с тем чтобы ему дали что-нибудь поесть, сразу же согласился. Зойка Три Стакана велела разлить по стаканам ещё раз и произнесла второй тост:

– За здоровье всех присутствующих!

Реввоенсовет выпил. Сразу же в избе стало весело.

– А что, Александров, ты действительно надеялся, что в Вихляевке сможешь создать такую власть – без большевиков? – спросил Рябинин.

– Надеялся, да.

– А какую власть ты хотел: помещичью или буржуинскую? – продолжал Рябинин.

– Советскую власть – какую ещё? Только так, чтобы всё было по-честному, чтобы народ сам решал, а не большевики решали за народ.

– И что бы твоя власть сделала?

– Вся земля, конечно, передаётся трудящимся. Крестьяне свободно выращивают что хотят и продают свою продукцию кому хотят. Чтобы каждый мог смело обменять, например, хлеб на ножницы. Чтобы в газетах писали правду, а не то, что нужно большевикам.

Тут все поняли, что Рябинин не те вопросы задаёт, – ответы на вопросы уж больно не соответствовали образу врага народа, и протокол допроса будет содержать иной образ врага, нежели всем членам штаба хотелось. Рябинин понял, что есть ситуации, когда лучше жевать, чем говорить, и стал хрустеть солёным огурцом. Нить допроса вновь взяла в свои руки Зойка Три Стакана:

– А скажи, Александров, ты не любишь большевиков?

– Не люблю! Большевики взяли власть в Советах и воруют для себя! Ведут себя как бывшие помещики – даже рукоприкладством занимаются, как в царские времена! Да разве ж вы этого не знаете? Разве мужицкие письма не получали?

– Скажи, Александров, – игнорируя его вопросы, продолжала Зойка Три Стакана, – ты отдавал приказ вести вооружённую борьбу с нами? Отдавал приказ стрелять по красным?

Александров помолчал и ответил:

– А как иначе? Защищали ведь свою землю!

Зойка Три Стакана велела разлить самогон в стаканы в третий раз:

– Ну, за светлое будущее!

Выпили.

– Я считаю, что Антон Александров, как организатор мятежа против советской власти, не заслуживает амнистии. Моя революционная сознательность протестует против того, чтобы эту монархистскую буржуазно-кадетскую мразь меньшевиков под крылом эсеров оставить живой. Предлагаю его, как врага советской власти, расстрелять. Что думают по этому поводу остальные члены реввоенсовета?

Все были «за».

– Постойте! – воскликнул Александров. – Постойте! – Обращаясь к Зойке Три Стакана, он привёл убийственный аргумент: – Поднимая тосты за мировую революцию, за светлое будущее, ты произнесла тост и за здоровье всех присутствующих. Я – один из присутствующих. Если вы теперь меня расстреляете, то этот тост недействительный. И тогда все остальные тосты также недействительные. Значит, получится, что вы против здоровья всем присутствующим, против мировой революции и против светлого будущего! Так что ничего иного не остаётся, как отпустить меня по амнистии.

– Да-а-а-а-а-а… – протянул, качая головой, Рябинин. – Получается так.

Живоглоцкий и Чекистов сидели, также качая головами в изумлении. Писарь даже выпустил из рук перо и открыл от неожиданности рот. Все поняли, что Александров прав и расстреливать его никак нельзя. Только Зойка Три Стакана медленно жевала квашеную капусту, которой закусывала содержимое третьего стакана, и, наклонив вперёд лоб, смотрела не мигая исподлобья выкатившимися из орбит глазами на Александрова. В избе возникла мёртвая тишина, нарушаемая разве что хрустом капусты на зубах у Зойки Три Стакана. Дожевав капусту, она обратилась к караулу:

– Эй, караул! Шлёпните этого врага советской власти сию же минуту, пока он здоров и не простудился!

Александрова вывели из избы, поставили к ограде и расстреляли – он даже чихнуть не успел.

С песнями и плясками возвращались войска в Глупов. Зойка Три Стакана первая въехала в отворённые ворота, выехав на центральную площадь, сошла с телеги и, взобравшись на балкон здания Совета, принимала лично парад победителей.

Гражданская война закончилась. Войска демобилизовались, крестьяне вернулись в свои сёла, рабочие вернулись на заводы. Везде была разруха и нищета. А тут в Москве провозгласили НЭП – новую экономическую политику. Долго думали глуповские большевики, как бы рассказать глуповцам о том, что такое НЭП, да придумать не могли. А рассказывать надо было. Собрался впервые после войны большой съезд советов в Глупове. Надо было не только переизбирать руководство, но и принимать Программу, соответствующую НЭПу, а такой программы у глуповских большевиков не было. Рябинин, как председатель исполкома, первым держал слово на съезде, и надо сказать, держал его хорошо:

– Дорогие глуповцы! Вот и закончилась разрушительная война нашего народа с помещиками, попами и буржуазией! Мы отстояли революцию, разгромив наголову помещиков, попов и буржуинов! Война, Гражданская война закончилась! Мы начинаем строить новую жизнь, потому что старую жизнь строить нельзя! Мы ведь не случайно разгромили попов, буржуинов и помещиков! Мы защищали революцию, воюя с попами, помещиками и буржуинами за советскую власть – власть рабочих, крестьян и солдат! Мы понесли большие жертвы в этой борьбе, но жертвы эти были не напрасными! Мы победили и спасли дело революции. Попы, буржуины и помещики были против советской власти, но советская власть победила, потому что это власть рабочих, крестьян и солдат. Посмотрите друг другу в глаза, товарищи! Вы видите глаза победителей! Глаза победителей контрреволюционных сил, которые хотели задушить нашу молодую советскую власть! Но не тут-то было! В тяжёлой кровавой борьбе крестьяне, солдаты и рабочие разбили контрреволюционные полчища попов, помещиков и фабрикантов. Вспомнить хотя бы о славной победе глуповцев на заре советской власти над ордами Елизаветы Ани-Анимикусовой. Сколько пришлось перетерпеть простому глуповскому народу, пока Красноглуповская армия набирала силы за рекой Грязнушкой? А сколько претерпели красноглуповские воины, в тяжёлых лишениях готовившиеся к кровавому бою с Белоглуповской армией? Вспомнить страшно! Тем не менее, вооружённые революционным знаменем, стремлением к мировой революции и победе коммунизма, мы победили…

И так – полчаса. Следующей должна была бы выступить Зойка Три Стакана, и Рябинин всё поглядывал за кулисы, не появится ли она, ибо сказано было ему:

– Рябинин, твою мать! Что хочешь говори и сколько хочешь, но говори до тех пор, пока я не придумаю, с чем буду выступать, и не приду!

Зойка Три Стакана должна была говорить что-то конкретное на съезде и от лица руководства Совета, и от лица глуповских большевиков, но что? Хотя Зойка Три Стакана и была весной 1921 года в Москве на Всероссийской партийной конференции, где Лениным был провозглашён НЭП, смысл его в целом она поняла, но в деталях сказать не могла. А циркуляра из Москвы по этому поводу всё ещё не было – поторопилась Зойка Три Стакана с созывом глуповского съезда.

Она металась по своему кабинету, заламывая руки, как актриса, играющая несчастную любовь, как вдруг её взгляд случайно упал на бумагу, лежавшую на краю её письменного стола. Это была Программа Александровского Союза трудового крестьянства, восстание которого было только что подавлено. Зойка Три Стакана взяла листок, начала вновь читать эту Программу и не могла поверить своим глазам – эта Программа почти полностью соответствовала положениям НЭПа, которые она слышала в Москве на съезде. Взяв в руки карандаш, она начала творчески править содержимое, время от времени бормоча под нос загадочные фразы:

– Свободу слова им подавай… Ишь ты! У меня и так есть свобода слова… вычёркиваем… А вот это усиливаем… А вот по поводу водки – это хорошо сказано, но мы это усилим…

За пять минут проект программы новой экономической политики глуповских большевиков был готов. Черновик она передала своей машинистке с требованием за минуту напечатать текст. Через минуту текст был готов:

«Проект Программы новой экономической политики Глуповской губернии

В тяжёлых боях за коммунистическое будущее глуповский народ ценой больших жертв отстоял своё право на строительство нового счастливого бесклассового общества, основанного на всеобщем братстве, сестринстве, счастье и свободе. Покончив с Антантой, александровщиной и елизаветинщиной, глуповский народ вместе со всеми свободными народами Советской России строит новую экономическую политику, опирающуюся на следующие положения: