Красное, белое и серо-буро-малиновое

– Щас, – успокоительно махнув рукой Зойке Три Стакана, произнёс самый сообразительный из них.

Бросив несколько слов своим дружкам, он получил полное их одобрение, выразившееся в энергичном кивании головами, в результате чего толпа из своих рядов выдавила маленького тщедушного армянина, перепачканного мазутом.

– Вот он, берите его! Он – секлетарь ищейки!

Армянин пытался было втиснуться обратно в толпу, но на своём пути встречал стену непонимания в виде плотно сомкнутых рядов пролетариев и лёгких тычков кулаками в бок, в результате чего он, понурив голову, подошёл к Зойке и к матросам.

– Ты ли? – удивлённо спросила Зойка Три Стакана.

– Он, он! – ответили ей несколько голосов из толпы. – Он даже три года в ссылке был как политический. Берите его!

– Тогда здравствуй, товарищ! – ласково, со слезами на глазах, дрожащим голосом произнесла Зойка Три Стакана. – Привет тебе от питерских большевиков! Меня послали к тебе, товарищ, на подмогу! – И обняла новоиспечённого секретаря партийной ячейки, после чего подарила ему от питерских пролетариев кожаное пальто. – Как тебя зовут?

– Авраам Магометзаяхаян, – тихо ответил вытолкнутый.

– Плохо! – нахмурившись и покачав головой, сказала Зойка Три Стакана. – У тебя должна быть нормальная партийная кличка, а не это – Магомет-Мамед-маян. Ты, как председатель ячейки, должен звучать гордо и быстро – как молния! Будешь с этого дня товарищем Железиным, и звать тебя мы отныне будем не Авраам, а Алик! Алик Железин! Есть возражения?

У Авраама Магометзаяхаяна возражений не было, поскольку он не знал, чем ещё эта затея с большевистской ячейкой закончится и насколько она опасна, а опыт проживания в ссылке подсказывал ему, что участвовать во всём этом под чужим именем было значительно менее опасно, нежели под своим родным. В то же время факт подарка кожаного пальто был налицо, точнее – на плечах, и будущее могло быть не таким страшным, как казалось ему в самом начале митинга. Пальто было, правда, великовато, но его вполне можно было обменять на множество полезных вещей. Он согласно кивнул и отныне попал в анналы глуповской истории именно как Алик Железин – первый секретарь первой в Глуповской губернии ячейки большевиков.

Глуповские пролетарии, удивившись такому обороту событий, поняв, что их никто пороть не будет, а даже наоборот, если они станут секретарями партийных ячеек большевиков, то получат по кожаному пальто, изъявили желание занять все вакантные должности, на что Зойка Три Стакана им заявила:

– Хорошо, что все вы готовы пойти за пролетарское дело. Железин, записывай всех желающих в большевики!

Железин стал всех записывать, начиная с себя. Так в этот день возникла самая крупная в Глупове партийная ячейка, и это была ячейка большевиков.

– А теперь, товарищи, – скомандовала Зойка Три Стакана после того, как записались все желающие, – нам надо сделать всё для того, чтобы мы, большевики, получили в Совете большинство.

Мастеровые тут же отозвали своих депутатов из Глуповского Совета и делегировали туда Зойку Три Стакана, Железина, Камня и всех других матросов сразу. Оформили это решение соответствующей бумагой и поставили печать. Вооружившись решением Комитета мастерских, глуповские большевики направились в Совет рабочих депутатов, для того чтобы вдохнуть в его работу революционного огня. Хренский с депутатами пытался было опротестовать делегирование такой большой группы – мол, оно проходило в состоянии давления и насилия на граждан, – и пытался загородить вход в здание Совета этим людям, но Камень – самый крупный матрос из окружения Зойки Три Стакана – поднёс к носу Хренского кулачище и спросил:

– Чем пахнет? Чуешь?

Другой, не искушённый в политике человек сказал бы, что кулак матроса источал запах жутко вонючей махорки и лука. Но надо было обладать тонким политическим нюхом Хренского, который за этим невообразимым букетом почуял нечто большее – то самое, что он почувствовал ещё на митинге, не прибегая тогда к помощи носа и других инструментов познания мира. А теперь, получив вербальное подтверждение наличия опасности, он втянул голову в плечи и заявил во всеуслышание:

– Тогда я снимаю с себя всю ответственность и ухожу с должности Председателя Совета.

Сделав это мужественное заявление, Хренский с гордым видом, но дрожа всем телом от ожидания пинка под зад, вышел из здания Совета депутатов.

Новые депутаты во главе с Зойкой Три Стакана прошли по коридорам здания и согнали всех старых депутатов в парадную залу для заседания – «в связи с создавшимся положением». Депутаты стали рассаживаться по свободным местам в зале, волнуясь и обсуждая неожиданное отречение Хренского. Зойка Три Стакана вошла в зал. Оглядев депутатов и помещение, она собственноручно пододвинула к стене большой стол, поставила на него стул, достала из камина кусок угля и, взобравшись на стул, пририсовала одной из кариатид, украшавших верхнюю часть стены зала, чёрные и густые усы.

Спрыгнув на пол и отряхнув от угольной пыли руки, Зойка грозно заявила:

– Отныне будет так!

Большевики в борьбе за власть. Первая попытка

Депутаты и обыватели города Глупова тут же поняли, что настали новые времена.

– Что же, товарищи, – начала, поднявшись на трибуну, Зойка Три Стакана, – надо нам выбрать нового председателя Совета – старый-то сбежал! Какие будут предложения?

Народ безмолвствовал.

Один из матросов – самый маленький, а потому и шустрый, – выскочив перед трибуной, недоумённо пожав плечами и разведя в сторону руки, заявил:

– А чё тут думыть? Тя, Зойка, и надо выбрать! А? Братва депутаты? – обратился он к депутатам.

Депутаты, шокированные тем, что они стали в одночасье «братвой», не возражали и дружно подняли руки «за». Даже Матрёшкин, который стал считать себя чуть ли не хозяином губернии, всё же не посмел возражать. Зойка Три Стакана, поблагодарив депутатов за их правильный выбор, проговорила:

– Предлагаю поручить мне создать при Совете депутатов новый исполнительный орган Совета депутатов. Есть ли какой-нибудь дурак, кто выступит против этого предложения?

Дураков не было. Поэтому Зойка Три Стакана приступила к формированию нового руководства исполнительного комитета Совета. Двух купцов, которые при Хренском были его заместителями, сняли с должности. Купцы не очень-то и расстроились – за несколько месяцев работы в этих должностях они прикарманили себе столько, что тут же собрали свои семьи и пожитки и отправились в Крым на постоянное место жительства.

В новом исполкоме должности достались всем матросам, должность Председателя исполкома совета депутатов Зойка Три Стакана взяла себе, а её заместителем стал матрос Камень, обладавший самым большим кулаком из всех кулаков в мире.

Получив место председателя исполкома, Зойка Три Стакана обратилась к депутатам с просьбой освободить её от должности председателя Совета. Депутаты согласились. Начались выборы нового председателя Глуповского Совета рабочих депутатов. Через час дебатов председателем Глуповского Совета единогласно был избран известный городской пьяница Кузькин, делегированный в Совет от сапожников. Он в этот исторический момент, будучи «выпимши», активно комментировал всё происходящее с шутками и с прибаутками. Не заметить его было невозможно, и когда Зойка Три Стакана, ткнув в его сторону пальцем, спросила, будет ли он Председателем, Кузькин тут же ответил: