Красноглазый вампир
Шрифт:
Я не подозревала о таких предосторожностях, — пролепетала молодая женщина.
Они были приняты только вчера, — ответил отец Кейби.
Но в таком случае, вам, мой милый, грозит реальная опасность, — вмешался в разговор Гарри Диксон.
Старик беззаботно махнул рукой:
О, я знаю все эти вещи, я всегда знаю, что должен делать и что не делать, когда попадаю сюда. Вы хотите о чем-то меня спросить?
Когда вы в последний раз видели доктора Хакстона? — задал вопрос сыщик.
Старик задумался, роясь в памяти.
Вчера во второй половине дня, а точнее, в три часа шесть
Он сказал мне: «Отец Кейби, отныне надо лучше регулировать ток. Полетела одна из лучших трубок».
Я чистил микроскопы и параболические зеркала точно до четырех часов, а в четыре часа две минуты я ушел, пожелав, как всегда, доброй ночи хозяину.
Подобные лаборатории часто бывают источником опасности, — сказал Гарри Диксон, — полагаю, отец Кейби, вы носите изолирующую одежду?
Старик покачал головой:
Я никогда в ней не нуждался. Когда включены машины высокого напряжения, хозяин надевает такую, но в это время меня в лаборатории нет.
Какими опытами занимался доктор Хакстон в последнее время?
Откуда мне знать? Я убираюсь, иногда осуществляю мелкий ремонт, знаю, как обращаться с электрическими и прочими машинами, но меня не заботит, почему они здесь. Это дело хозяина, а не мое. Я никогда не старался понять и знаю, что никогда бы и не понял. Я занимался только своими делами.
Старик развернулся и исчез позади громадной машины Рамсдена с тремя стеклянными дисками. Через несколько мгновений они услышали, как он возится около далекого рукомойника.
— Однако Хакстон возвращался сюда, — пробормотал сыщик.
Лючиана живо повернулась к нему:
— Откуда вы знаете?
Гарри Диксон собрал пальцами щепотку опилок, рассыпанных на полу.
Он осторожно уложил их на листок белой бумаги, сложил его и сунул в бумажник. Пока Диксон был занят, Лючиана принюхалась к воздуху.
— Этот запах идет от вас? — вдруг спросила она, уставившись на сыщика. — Да… он может исходить только от вас, поскольку я ощутила его, когда вы достали из кармана свой бумажник.
— Думаю, вы правы, — ответил Диксон.
Но удивился изменению, происшедшему с молодой женщиной.
Ее глаза ужасающе застыли, а рот исказила враждебная, угрожающая гримаса.
— Я была откровенной с вами, — сдержанно процедила она, — но со мной следует играть с той же откровенностью, даже если вы Гарри Диксон!
— Почему бы не сделать этого, — отпарировал сыщик. — Разве я не оказал вам доверие?
— Быть может… я вам поверю, когда вы мне скажете, откуда появился этот запах?
Гарри Диксон задумался… стоило ли промолчать, чтобы недоверие воцарилось между ними? В конце концов, что он знал о Лючиане де Хаспа? В общем, немногое. А если он откроет карты? Тем хуже для него, если он ошибся, но, будучи предупрежденным, он должен лишь удвоить бдительность.
Он склонился ко второму решению и извлек из кармана горстку соломинок.
— Вот почему я унес это, — сказал он, коротко изложив историю утренней находки.
Лючиана де Хаспа побледнела, ее грудь учащенно вздымалась.
Господин Диксон, — наконец прошептала
она, — это ужасно… невероятно ужасно. Нет, я не могу найти слов, чтобы передать мои тоску и уныние.Ну, ладно, говорите, умоляю вас, — сказал сыщик, пораженный выражением ужаса на лице молодой женщины.
Бледный человек, — простонала она, — ваш Боб Джарвис говорил о невероятно бледном человеке. Господин Диксон, величайшее зло кружит вокруг нас!
Она вцепилась в его руку и походила на загнанного в угол зверя.
Мне надо бежать отсюда и вам тоже, господин Диксон… Мы ничего не сможем сделать для Джорджа в настоящее время. Быть может, позже, когда всё обдумаем.
И почему я должен так поступить? — спросил пораженный и немного растерявшийся Диксон.
Потому что существа невероятной мощи не потерпят, чтобы вы однажды добрались до них!
Вы говорите загадками, мадмуазель де Хаспа.
Я не могу говорить иначе! — воскликнула она, в отчаянии заламывая руки. — Пошли… Быть может, еще есть время. Каждое мгновение, которое мы теряем, приближает нас к ужасающему концу! Когда мы окажемся в надежном убежище, я смогу говорить и принять вместе с вами защитные меры.
Секундочку, — сказал сыщик, — я должен отдать по телефону приказ своему ученику Тому Уиллсу.
Он снял трубку и попросил соединить с домом на Бейкер- стрит.
Том Уиллс сразу взял трубку.
Учитель, это вы! — воскликнул молодой человек, услышав голос Диксона, и, не дав ему сказать ни слова, продолжил: — Я так рад слышать вас, я только что спровадил одного весьма странного посетителя. Наша экономка миссис Кроун едва не лишилась чувств! Представьте себе человека настолько тощего, что он похож на гвоздь ростом с Голиафа. Он с такой силой распахнул дверь, что едва не размазал по стене бедную женщину. А потом ужасным голосом потребовал разговора с вами. Я сказал, что вас нет дома… Он, похоже, не понимал моих слов, а я не мог оторвать взгляда от его ужасного лица. Он был не бледным, а зеленым, а глаза были не глазами, а глубокими впадинами. Я подтолкнул его к двери, но это было то же самое, что пытаться сдвинуть стену. И вдруг произошло нечто ужасное.
Он хотел вцепиться мне в глотку…
Я отскочил назад и схватил револьвер. И выстрелил в него… И попал ему в грудь, но оттуда не вытекло ни капли крови! Человек развернулся, выскочил на улицу и с невероятной скоростью скрылся за углом. Учитель… что с нами происходит? С такой раной он должен был замертво рухнуть!
— Том, — перебил его сыщик, — не ужасайтесь, этот человек не имеет ничего против вас, он ищет меня. Я на несколько дней покину Лондон. Если сочту нужным, сообщу вам новости о себе. До свидания, время не терпит!
Когда он повесил слуховую трубку, то заметил, что Лю- чиана слушала весь разговор с помощью параллельных наушников.
Она пошатывалась, как пьяная женщина.
— Что это за бледный человек? — спросил сыщик.
— Не знаю…
— А почему Тому не удалось его убить?
— А это, — пронзительно закричала Лючиана, — я могу вам сказать, Диксон… Только не думайте, что я свихнулась. Ваш ученик не мог его убить, потому что… потому что… этот человек уже мертв!