Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Красные дни. Роман-хроника в 2-х книгах. Книга первая
Шрифт:

— Работа большая, — согласился Ковалев. — Надо изолировать от этого богатые классы в первую очередь.

— Так вот, Виктор Семенович! — прихлопнул тяжкой ладонью Подтелков. — Поедешь по Донецкому и Хоперскому округам готовить съезд. Мы тут двух зайцев доразу убьем: и Щаденко не обидим, и свое дело промыслим. И ты потихоньку считай себя с нынешнего дня уже человеком не окружным, а областным. По секрету говорю. Мало у нас партейных казаков...

— Это понятно.

— Ну и... еще. Подлечиться за эти дни надо бы, товарищ дорогой! Все ж таки тюрьма — не родная тетка! Потому прошу, от имени всей Донской республики, налечь на молоко и сметану, тем более что такой повышенный паек мы тебе обеспечить могём. Вот так. А теперя иди, друг мой дорогой, в номер,

для тебя готовый, и хорошенько отоспись перед завтрашней работой. И шинель этую, каторжанскую, я тебе заменяю новым романовским полушубком, мы его только что сшили на твой невозможный рост! Носи, то же самое, на здоровье, как пострадал ты на каторгах за народ и наше общее дело! А мы, люди, должны быть за это сердечно благодарными, кто так заранее и уж давно о правде думал...

И смешно, и трогательно было слушать этого рослого, матерого телом и еще детски наивного человека. Понял одно Ковалев: сердце у Подтелкова доброе, человечески-отзывчивое. С таким можно работать.

Отдохнуть ночью в уютном гостиничном номере все же не пришлось. С наступлением темноты по городу началась стрельба. Как узнал позже Ковалев, анархисты и базарное жулье «гуляли» на свободе, громили магазины и чистые квартиры, стреляли в редких прохожих и рабочие патрули. Звенели битые окна по Таганрогскому проспекту.

Когда здоровенный булыжник разнес вдребезги большое оконное стекло и влетел в номер, загремев на полу и обрызгав осколками круглый стол красного дерева, Ковалев выругался, зажег лампу и, хмурый, непроспавшийся, пошел на верхний этаж, в ревком — там тоже, слышно, не спали. Окна звенели едва ли не по всему фасаду.

— Хозяинуем? — спросил Ковалев с порога, держа на плече новый полушубок с чистейшей белой овчиной на отворотах. — Сами-то хоть живы, работнички и хозяева?

Подтелков что-то объяснял худому и тонкому, неприступно-строгому Кривошлыкову и замолчал, увидя входившего Ковалева. В стороне, на венском диванчике с гнутыми ножками, сидел, положив ногу на ногу, красивый и с виду очень молодой Ипполит Дорошев. Бывший студент-медик, затем доброволец и офицер, избранный казаками председателем комитета 5-й Донской дивизии, он сыграл не последнюю роль в организации в Каменской, ибо там дислоцировалась в то время его дивизия. Большевики Щаденко и Дорошев стояли у колыбели Донского ревкома, выдвинув по тактическим соображениям на первые роли беспартийных вожаков казачества — Подтелкова и Кривошлыкова. Теперь Дорошев смотрел с покровительственной усмешкой на вечно пререкавшихся своих друзей, не считая нужным вступать в споры. Речь у них шла о методах, а методы, как известно, постоянно меняются по обстановке... Увидя Ковалева, Дорошев встал и протянул руку, знакомясь.

— Почему шпана окна бьет? — круто и отчасти даже грубовато спросил Ковалев, пожав протянутую руку. — У нас, в Гукове, не раз говорилось: Советская власть — это порядок! А у вас тут — разгул, веселье?

— Так и мы ж за порядок, дорогой Виктор Семенович! — радостно согласился Подтелков. — Тут у нас спору нету. А вот ростовские товарищи, Сырцов особо, не велят трогать анархистов. Грит: должен быть с ими единый подход к буржую и, как его, па-ри-тет!

— Так это «в подходе к буржую», — усмехнулся Ковалев под улыбчивым и понимающим взглядом Дорошева. — С буржуем ясно: напугать так, чтобы и носа не высовывал, сидел под лавкой. А ежели они по самому ревкому бьют кирпичами, эти шаромыги?

— Кгм... — Подтелков тяготился сложностями политики, сказал, чуть ли не жалуясь: — Кгм... Я бы их, чертей суконных, доразу успокоил. Тюрьма по ним плачет. Да ведь бить-то по ним надо не левой, а правой рукой, а правая моя рука — обратно Сырцов! Казачьи патрули по городу не велит пускать, чтоб у рабочих и мещан какая мысля не закралась. Опять, скажут, эти околоточные надзиратели в лампасах!

— Слезай — приехали! — присвистнул Ковалев. — Значит, посылай без лампасов! Должны же быть патрули в такое время!

Дорошев опять засмеялся и встал, распрямляя под ремешком стянутую гимнастерку. Потягивался беспечно,

качаясь с каблуков на носки. Сапожки на нем были новые и хорошо почищенные. И сам он был удивительно ладен, и красив, и душевно невозмутим даже в этот бессонный час.

— Ты как, Ипполит Антонович, считаешь? — спросил Ковалев.

— Считать нечего, — развел Дорошев руками. — До съезда вряд ли до чего хорошего договоримся: ростовские в непонятную дурочку играют! То давай им «тактическое объединение» с меньшевиками и бундом, то не трогай анархистов, то не пускай военные патрули по городу! Желают как можно больше обострить положение на страх Европе, мол, и во имя мировой революции! Вся беда, что твердых большевиков у них — по пальцам перечесть, а все больше «левые», да «центр» какой-то, а как голоса начнем считать, так наших меньше. Надо бы кому-нито в Петроград смотаться, в ЦК и Казачий отдел. Директивы по всем этим делам запросить. Дело-то у нас новое!

— Новое дело, да одно ли... — с великой заботой вздохнул Подтелков. — Сейчас бы поехал сам в Питер, да прямо — к Ленину! А где время взять?

Ковалев сидел, повесив кожаную фуражку на острое колено, слушал. Кривошлыков стоял у окна в длинной шинели до пят, сам длинный, сухой, мстительно глядя на всех и заложив правую руку за борт, в какой-то отстраненной позе. Дорошев мягко, по-дружески усмехался толстыми, чувственными губами.

— А не сробел бы? — спросил он Подтелкова. — К Ленину?

И начал рассказывать, как делегация каменских фронтовиков еще в январе попала на прием к Ленину и что из этого получилось.

— Кулинов-то! Бывалый же служака, а и тот, говорит, как увидал Ильича, так руки по швам, пальцы сами собой растопырились, вроде как у новобранца! Глотаю, говорит, ртом воздух, слова из памяти вышибло. Слава богу, престарелый казак Захаров справился с собой, отдал честь Ленину как положено и на полный голос рапортует: «От имени донского революционного казачества приветствую Председателя Совнаркома Советской России Ленина!» И так это у него зычно получилось, что все чуть не попадали! — смешливый Дорошев закатывался, а Подтелков смотрел на него с напряжением и как бы взвешивал свое возможное состояние в том кабинете в Смольном, перед Лениным. Каменное лицо Кривошлыкова смягчилось, на нем забродило некое подобие улыбки.

— Были у Ленина, верно? — с жадностью переспросил Ковалев.

— А то! Их, брат, и на самом съезде неплохо встречали! Когда Свердлов объявил, что на III съезд Советов прибыли представители от сорока шести донских полков, стоящих на платформе Советов, так все делегаты встали как один! Овация была! Шутка ли! А Кудинов, не будь промах, взошел на трибуну и свое: предлагаю, говорит, ввести в оборот слова: не только «рабочих, крестьянских, солдатских», но и «казачьих депутатов»! И съезд это сразу же затвердил, — рассказывал Подтелков. — Да и справедливо ведь: казачьих войск по России двенадцать, и все по разным краям раскиданы...

Ковалев встал и от волнения натянул холодную фуражку на потный, горячий лоб. Сказал взволнованно, разом позабыв про ночные бесчинства на улицах и битые стекла в гостиничных номерах:

— Ну, братцы, обрадовали! Ну, обрадовали вы меня нынче! Я ведь ничего этого не знал, сидя в Новочеркасске! И Федор Григорьич утром тоже ничего не успел сказать за делами-то. А оно вон как хорошо идет, путем! Теперь — за работу, к весновспашке землю по справедливости переделить да съезд Советов хорошенько подготовить, и, считай, мы — на коне! Спасибо, ребяты, за добрые вести!

Подумал еще, с хладнокровием оценивая сложность момента, и сказал, вроде советуясь с друзьями накоротке:

— Главное, накормить Республику. Голода избежать. А с этой бандитской анархией тоже помалу управимся, ничего!..

Утром он уезжал в Каменскую готовить съезд.

16

В марте Советское правительство переехало из Петрограда в Москву. В Кремле проводились первые ремонтные работы, убирался битый кирпич после недавних боев с юнкерами.

Поделиться с друзьями: