Красными нитями
Шрифт:
У-Дрисан закатил глаза:
— Парень, думаешь, я не слышал, о чем болтают? Ты можешь назвать себя хоть сыном самого Яра, но к чему это? Кто из мужчин не следил? Иметь бастарда — это нормально. Такова наша природа.
Лицо Дара оставалось равнодушным, но по тому, как он вцепился в подлокотники кресла, было ясно все, что происходило у него на душе.
— Не следил, так значит? Что ты сделал с моей матерью?! — голос сорвался на крик.
Таким яростным и отчаянным Эль видела Дара впервые. Он казался просто парнем, который осмелился выйти со своим страхом один на
— Кир У-Дрисан, — начала Эль. — Я расскажу вам все тайны отца. Вы сможете сделать с ними, что захотите. В обмен мне нужна правда. Что вы сделали с…? — девушка не закончила, в дверь постучали.
Робко зашла Олвия. Следом за ней появился Дерит — беспокойный и явно недовольный действиями сестры.
— Извините, киры, — начала девушка срывающимся голосом. — Отец, тебя долго не было, я волновалась.
— Заходите, — Дар дружелюбно раскрыл руки. — Пора встретиться с родственниками, я давно этого ждал.
Подавшись вперёд, У-Дрисан угрожающе произнёс:
— Успокойся, парень. Мне не за что оправдываться перед тобой. А вот ты слишком часто переходил мне дорогу. Гильдия больше не будет терпеть твои проделки. Мы уничтожим контрабандистов, и это я обещаю.
— Что ты сделал с моей матерью? — повторил Дар уже спокойнее. — Она пошла к тебе просить денег и не вернулась.
— Я её не видел больше двадцати лет!
— Извините, кажется, я знаю ответ на этот вопрос, — снова послышался робкий голос Олвии.
Девушка вошла в комнату и с самым скромным видом сцепила руки за спиной. У-Дрисан встретил дочь холодным взглядом.
— Помолчи. Идите назад и не лезьте в мои дела.
— Но отец! Если речь идёт о том, чтобы помочь человеку, открыв для него правду, разве не должна я быть честной?
У-Дрисан хмуро посмотрел на дочь:
— Иди, Олвия. Мы поговорим дома.
Она покачала головой:
— Извини, отец, но во имя Яра я должна следовать пятому завету: кража — величайшая тяжесть, ибо украсть можно имущество, правду, жизнь, и не бери ты больше, чем готов вынести. И раз я нарушила его, то должна признаться: это я убила ту нищенку.
Дерит, стоявший позади сестры, отшатнулся от неё. У-Дрисан тоже выпучил глаза.
Олвия залепетала:
— Я правда не хотела! Она тогда пришла к нам домой, просила слугу впустить, всё говорила, что её сын умирает. Я только поняла, что она думает, тот мальчик — твой сын, — она испуганно посмотрела на отца, затем перевела взгляд на Дара. — Я побоялась, что она уведет папу, и он забудет о нас. И когда ту женщину выгнали, я убежала из дома и пошла за ней следом. Она потеряла сознание и утонула в канале. Я не хотела, клянусь! Я просто боялась, что папа уйдёт в другую семью!
Голос девушки дрожал, и сама она разом показалась меньше, но по глазам, по ухмылке было ясно: она хотела убить, ещё как хотела.
Все взгляды устремились на Олвию, повисло тяжёлое молчание, которое казалось хуже любых криков и оскорблений.
— Зачем? Что ты сделала, дура? — прошипел У-Дрисан.
Олвия сжалась в комок и дрожащим голосом ответила:
— Я ведь старалась ради нашей семьи, всегда
старалась! Даже когда ты мечтал стать главой гильдии, но все были против тебя! Тогда ведь ты сам сказал убить их!Выпрямившись, девушка холодно рассмеялась:
— Отец, я получше некоторых, — она бросила презрительный взгляд на Дерита. — помню то, чему ты учил нас. Семья превыше всего, я выучила этот урок очень хорошо, уж поверь. Я всегда старалась, когда ты просил, и даже когда ты сам не видел, что я нужна тебе. Но жаль, что ты, несмотря на мою помощь, отказался принимать меня в гильдию. Хотя это ничего, я нашла другой путь. И я клянусь, что всегда буду помогать семье. Ты хорошо воспитал меня.
Дар сначала поджал губы и тихо спросил:
— Ты убила мою мать, потому что боялась, что твой отец уйдёт к другой семье?
Олвия равнодушно пожала плечами:
— Мне было девять. Мама к тому времени умерла, у нас остался только папа. Конечно, я боялась, что и он оставит нас, и была готова на всё. Как меня учили.
— Ясно, — коротко ответил Дар, вскинул руку, которую до этого держал под столом, и выстрелил в У-Дрисана.
Револьвер накрывал металлический цилиндр, и звук вышел негромким, но всё равно достаточно ощутимым. Эль почувствовала жар — то ли от выстрела, то ли от охватившего волнения.
— Ох, кажется, ты была права: твой отец все-таки оставил тебя из-за другой семьи.
Олвия взревела и с исказившимся от ярости лицом сжала правую руку в кулак. Дар, схватившись за сердце, за секунду побледнел. Эль бросилась на Олвию, но Дерит сильным ударом руки врезал ей по щеке, и та, едва удержавшись на ногах, отпрянула назад. Парень скрутил руки сестры и крикнул:
— Не двигайтесь, мы уходим!
Девушка попыталась вырваться, но Дерит крепко ухватился за её пальцы и не давал пошевелить ими. Он выволок Олвию в коридор, оттуда ещё слышались её крики:
— Суки! Я убью вас! Убью каждого! Вы…
Девушка резко смолкла, будто ей зажали рот.
Эль склонилась над Даром. Он был ещё бледен и тяжело дышал, прижимая руки к груди. Мужчина поднял взгляд, полный ненависти, затем посмотрел на У-Дрисана с дыркой в теле и пятном крови, расплывшимся на красивом тёмно-зеленом пиджаке, и процедил:
— Не успеешь, сука.
Эль не нашлась с ответом. Она сама пообещала Адайн сделать это — убить не только У-Крейнов, а всех, кто выступал за старые порядки. Поводов выполнить обещание становилось всё больше.
Наверное, той девчонке, что держалась за прочитанные книги и заветы, действительно не было места в жизни. Дух из неё выколотила тяжелая трость отца. Пусть так. Она ещё докажет, что не нужно иметь имя, чтобы быть человеком и показывать себя — главное, найти силу.
Глава 30. Мать
Адайн одной рукой листала книгу, а другой медленно вела вперёд, заставляя росток проклюнуться через землю, вытянуться вверх и распуститься. Девушка посмотрела на поднявшийся цветок, на картинку — и резко сжала ладонь. Бутон усох, отвалился и упал на пол, к валявшимся листьям, стеблям и цветкам.