Красный цветок

– На каком месте?
– подняла я глаза.

Эллоис пожал плечами.

– Не знаю. Я смутно разбираюсь в ситуации, слишком много вокруг тумана. Но очевидно же, что ничем хорошим ситуация, если дать ей ходу, не закончится? Тебе не нужно ничего делать. Просто будь начеку.

Неужели юноша, взволнованно шепчущий заботливые слова и ночной распутник, - одно и то же лицо? Кто из них настоящий? Почему ярость, ненависть, отчаянье, готовы так легко испариться? Почему душа изнывает от желания верить?

Слабость ли это? Инстинкт выживания?

– А если я не хочу убегать?

– медленно проговаривая слова, будто взвешивая их, спросила я.
– Если я согласна выполнить то, к чему призывают Двуликие?

– Например?
– поинтересовался собеседник.

– Мне никогда не нравился этот мир, Эллоис. А после того, чему пришлось быть свидетелем, нравится ещё меньше.

– О чем ты?
– в зеленых глазах мелькнула растерянность.

Оттолкнув Эллоис*Сента, я направилась к выходу. Продолжать разговор не имело смысла, пока хотя бы самой себе я не готова была дать ответ.

Но боль, задремавшая и притупившаяся, вновь вгрызлась в сердце.

***

Мы продолжали путешествие. Миа*рон, торопясь осуществить намеченные планы, не желал медлить. Как только отъехали на несколько миль от приютившей деревни, приказал выстроить портал, перенесший прямиком в скалистые горы.

Внутреннее чутье не обмануло. Или не обманула, может быть, память? Ведь согласно дурацким легендам я не впервые иду этим путем.

Мы оказались на узкой петляющей тропинке, скалы грозились сомкнуть вершины над нашими головами. Пейзаж выглядел даже более унылым и однообразным, чем обещал. Между расщелинами беспрестанно гулял ледяной пронизывающий ветер, срывая с головы капюшон, разметывая волосы, раздражая кожу холодным сухим языком.

Отпущенная природой сила воли целиком уходила на то, чтобы не думать. Ни о чем: ни о ненависти, ни о страхах, ни о надеждах.

Миа*рон после 'ночи любви' предоставил любовнику лошадь и некоторую самостоятельность.

Более неприятного времени в моей жизни я не припоминала. У человека, где бы он ни был, всегда остается маленькое пространство, принадлежащее только ему: пространство его маленького мозга.

Но рядом был Эллоис*Сентр. Его зоркий взгляд, само присутствие, лишали последнего уединения.

Впрочем, пытка не длилась вечность. Мы вскоре уперлись носами в каменный тупик.

Рыжий спешился, снял плащ и, закатав рукава, принялся рисовать на камнях знаки перехода.

– Это и есть портал?
– спросил Эллоис*сент.
– Куда он нас приведет?

– Попадем, - увидишь, - отрезал Миа*рон.

Лошади перебирали копытами и вставали надыбы.

Начертив пентаграмму перехода, Сан*рэно начал читать заклинание на непонятном языке. Голос его многократно усиливался возвращающимся эхом, обретая мощность и силу.

Температура вокруг, и без того не высокая, заметно понизилась. В воздухе взволнованно заплясали снежинки. В мгновение потемнело, заклинания погасили солнце, будто то было не большим, чем обыкновенным светильником. Разноцветные незнакомые звезды, прокалывали густую, неестественную черноту небес.

Потом я услышала ритмичный стук.

Кровяной ток? Барабаны? Ветер?

Камень, преграждающий путь, плавился, истончаясь. Кварцевые песчинки превращались в тонкие нити.

Барабанный бой становился осязаемее, явственнее.

Вспыхнул свет.

– Двуликие!
– голос Эллоис*Сента был полон ужаса и отвращения.

Озираясь, отступая, я поскользнулась, с трудом удержав равновесие.

Мы оказались в центре изломанного многоугольника, над неким подобием алтаря, окровавленного, заваленного фрагментами того, что раньше было человеческими телами. Жертвенник дымился от крови, человеческих экскрементов и внутренностей. Вспышки огня освещали жуткое место неровным багровым светом, выхватывая из мрака множество фигур, с ног до головы закутанных в нечто, наподобие темного кокона.

Оглушительный рев сотряс воздух. Пол под ногами завибрировал.

В ужасе зажимая уши руками, я не сразу поняла, что множество голосов выражают восторг, а не угрозу и не агрессию.

– Хвала Тьме! Хвала Тьме! Да разверзнется Бездна! Хвала тебе, Темная Богиня! Литу*эль!

Скрюченные пальцы тянулись из мрака, блики огня рисовали на них алые полосы. Из-за того, что лица над руками скрывали черные глухие капюшоны, картина казалась вовсе нереальной.

– Хвала Тьме! Хвала Тьме! Да разверзнется Бездна!

Крик нарастал, переходя в истошный истеричный визг.

Руки Миа*рона не дали мне отшатнуться, удержав на месте, когда к ногам подтащили отчаянно сопротивляющихся девчонок.

Острый жертвенный нож перерезал одной из несчастных горло. Кровь фонтаном брызнула из разорванной артерии.

Очаровательный запах железа и горечи дразнили вкус и обоняние, побуждая забыть обо всем, опустить руки, подставив их под животворящие соки.

Алое на белом: её кровь на моих руках?

Двуликие!

С криком отпрянув, непроизвольно я заставила тело несчастной жертвы рассыпаться ворохом красных угольков. Удерживающий тело мужчина пронзительно закричал, - к моему удовлетворению, разрушающая магия задела и его.

– Хвала Тьме! Хвала Тьме! Да разверзнется Бездна! Ли-ту - эль!
– скандировали голоса.

Вторую, отчаянно визжавшую, жертву, рывком подтащили на место первой. Ударом ноги мне удалось выбить нож из рук противника, я отправила его полетать вместе с маленьким горячим шариком. Огонь заставил отпрянуть и Миа*рона. Трусом он не был, но тупо подставляться все же, не любил.

Основная масса людей, присутствующих на зловещем мероприятии, что происходит, понимала не лучше, чем я. Для меня оставался загадкой смысл выказываемого ими восторга. А они не понимали, что призываемая ими Темная Демоница отнюдь не жаждет никого уничтожать по их указке.

Человечество слепо и глупо. Большинство из рода людского так и не умеет понимать, что Бог и Вселенная не вращается для их священного удовольствия.

Монотонный речитатив: 'Да разверзнется Бездна', - сбился.