Пролог

Раннее Солнце озаряет своим ярким светом каждую травинку, каждый листик, что находились под открытым небом, даруя своё тепло и заботу всему живому. Лучи утренней звезды отражались от росы на траве и проецировались на потолке маленькой комнаты, такой разноцветной и яркой даже в ночное время суток. В этой комнатушке жил Генрих, голубые глаза и светлые волосы которого, были главным его атрибутом что завораживал всех. Именно на это, в первую очередь обращали внимание люди, которые могли сравнить юношу, по красоте с небесным серафимом из старых мозаик. Генрих почти никогда не понимал других людей, именно тех что отличались от его семьи. Их мысли, идеологии, попытки повелевать и подчиняться. Для него все они – рычаги управления социумом. Но как это может затронуть простого паренька, из обычной крестьянской семьи в глубине страны? Далеко от его дома, он видел город, где обитают высокомерные люди, которые как крысы лезут друг на друга, пытаясь быть выше и главнее остальных. На жизнь стоит смотреть иначе – проще, если ты живешь в загородном доме, то для тебя самое главное, чтобы огород был богат и свеж, а лесная живность обходила твой маленький рай стороной.

Каждое летнее утро, отражение солнечных лучей попадало в комнату Генриха, говоря о том, что начался новый день, чтобы узнать много нового о мире и возможность сделать своих родных более счастливыми. Для Генриха не было ничего дороже, чем его семья.

Людвиг – глава семейства, был отцом Генриха и его сестры Анны. Он был сильным человеком и хорошим семьянином. пятнадцать лет назад, когда его сын был еще совсем маленьким, он купил землю вдали от городской суеты и грязи. Отец всегда умел смотреть в будущее и, скорее всего, предвидел возможную опасность городской жизни, поэтому и решил, что лучше будет им жить вдали от всех. До переезда, в городе он был простым работником на заводе, в его обязанности входила загрузка ненужных и сломанных деталей в плавильню, которые после переплавки уходили на детали для гражданской техники и другим устройствам. Ему не нравилась эта работа, никому из семьи не нравилась эта работа, потому что после неё он приходил уставшим. Однажды он вернулся домой в сопровождении врачей, будучи перемотанный бинтами. Оказалось, что старый котёл с расплавленным железом обрушился, и небольшая часть попала на лицо Людвига, оставив посмертный след. Теперь он всегда был узнаваем, по большому ожогу в четыре сантиметра диаметром на левой щеке, и трём маленьким пятнышкам на лбу. Ко всему этому, страдали и его легкие, поэтому после того, как он накопил денег на землю, он не задумываясь купил её. Продав вскоре городскую квартиру, они смогли нанять рабочих для постройки дома. Отец любит свою землю, это самое безопасное место для взросления сына и рождения дочери. Здесь есть огород, который является важной частью для жизни, он даёт пищу для всей семьи, и его нужно поддерживать, чтобы вся семья была жива и здорова.

Петра – молодая и добрая мать. Она – шея всего семейства. Она держит голову – отца, и сердце – ангелочков-детей вместе. Занимается готовкой и уборкой в доме. Встретила Людвига в городе, когда её учебный класс находился на металлургическом заводе на экскурсии, где юношам показывали принцип работы плавильни и то, чем занимаются рабочие. На ней в приоритете были немолодые мальчики, но руководитель посчитал, что и наличие девушек не помешает, ибо любая сила на работе, будь она мужская или женская – тоже сила. Она увидела Людвига, когда он рассказывал о нужной температуре для работы плавильни и способах её поддержки. Искра сверкнула между ними, и она была не от работы пилы по металлу, это была любовь. Оба субъекта испытывающие это чувство, все поняли сразу. С выходом замуж, можно было позабыть о педагогическом образовании, т.к. вскоре должен был появиться ребенок – новый член семьи, и тогда времени на все бы попросту не хватало. Мужу она доверяла с самого начала их знакомства, и когда он сказал, что им нужно будет переехать из города, она пошла за ним, пошла так же верно, как и шла под венец в местной церкви.

После переезда, всей семье было тяжело. Новая обстановка, отсутствие старых друзей, и необходимость ухаживать за огородом – все это было ужасно незнакомо для них. Первые два года семьи были самыми тяжелыми, поскольку они ничего не знали о том, как правильно выращивать овощи и травы, как запасать их на зиму и как правильно готовить. Семья чудом выжила и продержалась, ведь были они не одни, в двух километрах от них обитала другая семья, которая более пяти поколений обитала в старом доме. Они были добрыми соседями, и видя тяжелое положение новоиспеченных друзей, помогали им безвозмездно, пока те не встали на ноги. Это ценила вся семья, поэтому помогала своим спасителям в ответ.

Последние семь лет жизнь в доме загорелась новыми красками, потому что в семье было пополнение – родилась Анна. Вся семья была рада её рождению. Удручало лишь то, что маленький ребенок имеет множество опасностей в новом мире. Например, насекомые, которые могли атаковать ребенка и вызвать аллергическую реакцию, ведь никто бы не смог идеально вылечить рану и прописать нужный курс витаминов и добавок. Страшнее всего было заражение, которое мог подцепить ребенок, ведь в доме средств для лечения не было. Сначала семья прибегала к мазям и травам, но что лучше для младенца мог знать только городской доктор, который находился слишком далеко, чтобы можно было до него быстро добраться или вызвать его на дом. Телефонные линии не доходили до дома, а письмо было настолько абсурдной идеей, что казалось злой шуткой. Этот период давно прошел, но страх остался у всех, кроме самой Анны. Её волнительное окружение и всеобщая расторопность забавляла.

Пятнадцать лет длились долго. Генрих прожил это время в однотипной рутине как пару веков. В начале горы и поля вдохновляли его и вели к чему-то прекрасному, даже были попытки заняться живописью, благо для этого пейзажей было предостаточно. Но чем старше становился Генрих, тем сильнее становилось его душевное спокойствие. Далекий и тихий оазис, в крупной и опасной пустыне.

Глава 1. Оазис

Скрип половицы и громкий топот босых ног раздавались по всему дому, они были слышны как в старом погребе, так и покидали не широкие стены дома, и могли разносится на несколько метров от уютной хижины. Каждая частица этого здания почти незаметно содрогалась от столь неосторожных действий. От такого бега вибрация расходилась по всем углам, и тихо затихали под полами.

– Когда-нибудь ты точно сломаешь или ноги, или все полы. – с небольшой улыбкой и усталым взглядом сказал Людвиг, стараясь сделать сыну замечание, но не пытаясь напугать или расстроить его.

– Кто бы не сломал полы, это буду точно не я! – Как герой старого романа, гордо и громко проговорил Генрих. Он знал, что толк в эффектном появлении, и всегда любил громко заявить о себе своей семье.

– Посмотрим. Иначе мне придётся переделать все всё в доме. Кто знает, что спрятано под старой половицей? – Произнес Людвиг протяжно и тихо. Он ожидал ответной реакции от сына, на такой детальный план.

Немного покраснев, Генрих опустил глаза вниз и тихо извинился перед отцом за свои действия. Людвиг не знал, что может прятать от него его собственный сын, но догадывался по реакции, и тому что в один “прекрасный” день одна из досок второго этажа начала скрипеть под любым весом. Получив широкий опыт после переезда, и ремонту всего что можно было найти, он знал – что-то там точно есть. Он тоже в его возрасте делал тайники от своих родителей и прятал там то, что было бы стыдно выставить на всеобщее обозрение, или случайно забыть на видном месте, это могло сильно повлиять на непосвящённого человека. У каждого ребёнка, должны быть свои тайны. В основном это был запас карманных денег на разные случаи жизни, резные фигурки обнаженных девушек и черно-белые фотографии, более реалистичные, чем их деревянные копии. Если его сын так походит на своего отца, кем он сам был в детстве, то, было сильно вероятно, что он также вырастет хорошим семьянином, который в свою молодость пройдёт не лёгкий, но укрепляющий характер путь. Если только взросление за пределами города, вдали от большого скопления людей, и возможности легко найти себе занятие или друга, не скажется отрицательно. Как бы долго Людвиг не работал с разными людьми, ему никогда не доводилось встречать тех, кто никогда не жил в городе. Видел ли его сын обнаженную деву? А если и видел, то где? Как? Может, сорванец Вольфганг тянет лапу к тому, чтобы испортить его сына? Последняя мысль навела на Людвига лёгкую дрожь. Вопросы давались сложно, их было много, и Людвиг тонул в них как в океане без спасательного круга. На некоторые вопросы он не хотел получать ответ, но чувствовал что рано или поздно всё узнает сам, он хотел быть ближе к сыну, чтобы помочь ему там, где сам раньше не получал помощи.

– Где все? – неожиданно спросил Генрих. Этот вопрос вывел Людвига из оцепенения, это был тот самый спасательный круг, который хоть и на время, но вытянул его из неукротимых вод мыслей.

– Мать ушла к колодцу за водой, Анна, наверное, спит, я её ещё не видел этим утром. Можешь проверить? – Людвиг с трудом собрался с мыслями, от резкой смены обстановки. Но смог выдать ответ, и заодно, нашел способ на время занял сына.

Генрих развернулся и пошел обратно наверх по старой деревянной лестнице, каждая ступень которой скрипела под его весом. Но самый запоминающийся звук издавала последняя ступень, при нажатии на неё помимо скрипа было слышно как трясутся гвозди, что были ненадежно в неё забиты. Была ли это лень отца при обустройстве дома или же это последствие долгого и неуважительного использования, они оставались на своём прежнем месте, создавая приятный антураж всему строению. Поднявшись, юноша смотрел вдаль коридора на закрытую дверь, она была на пару голов выше Генриха. Имела бурый древесный цвет по бокам и в самой двери, в щели досок были заложены цветы: лилии, ромашки и орхидеи. На втором этаже дома, эта дверь сильно выделялась, она не выглядела как дверь ни в одно из помещений здания, а как дверь в другой мир. И казалось, что если её открыть, за ней можно увидеть красивый сад, где летают пчелы, опыляя растущие там цветы, и бабочки перепархивают с одного цветка на другой, в поисках сладкого нектара. Даже слабо ощущаемый запах цветов, продолжал играть воображении, уже рисуя где-то вдали красивый водопад.

Эти приятные мысли покинули голову Генриха, они были уничтожены противным звуком движения металлических петель, создавая лёгкий, но неприятный скрип. Магия цветов улетучилась и её заменила полутемная комната, легко освещённая синим цветом, что излучали шторы, которые закрывают окно от яркого света. Теперь это уже был не сад, а одно сплошное океанское дно.

“Ну да, работники давно проснулись, не просыпаются только те, кто не работает” – подумал Генрих, слегка закатывая глаза в бок, и медленно продвигаясь ближе к окну. Осторожно ступая по полу в надежде ничего не пнуть и не сломать, Генрих всё же что-то задел, он наступил на что-то маленькое и хрупкое, что под его весом захрустело. Замерев на секунду, он не понимал, что лежало под его ногой, что это было и что оно делало на полу. Особенно в полутьме, где ничего не видно, а легкий синий цвет уходил вниз и становился сплошным чёрным. Убрав ногу в сторону, а так же надеясь, что это был последний сюрприз от сестры, Генрих продолжил путь к окну. Подойдя вплотную и крепко сжав грубую ткань в руках, он резко раздвинул шторы в разные стороны и солнечный свет моментально наполнил всю комнату, сильно ослепив молодого человека. Поморщившись с закрытыми глазами, он уже представлял события, что происходят за его спиной. Ориентируясь по знакомым звукам, он создавал в своём воображении подробную картину происходящего.

Медленное и неловкое движение в кровати, звук трения одеяла о наволочку говорили о том, что Анна повернулась к окну или наоборот отвернулась от него. Но учитывая звуки негодования, которые она издавала, скорее всего, отвернулась. Генрих давно заметил, что если дать его сестре волю, и не разбудить её окончательно, то она будет спать еще дольше и начнёт не реагировать на окружающие раздражители, что сильно будет мешать в дальнейших ее пробуждениях. Взяв двумя руками тяжелое одеяло, под которым укрылась Анна, он одним ловких движением смог его поднять и откинуть в сторону. Под одеялом лежало тело маленькой девочки, согнув колени и положив кисти рук под щеку, она лежала на кровати, закрыв глаза. Темно-зеленая пижама и черные распущенные волосы создавали вид того, что вместо хрупкой маленькой девочки на кровати лежит очень большой цветок, словно королева своего сада. Мягкие очертания лица, карие глаза что она унаследовала от матери и хрупкое телосложение вызывало умиление у всех, кто смотрел на Анну, еще сильнее оно возникало, когда она наряжалась в своё платье, которое у неё было только одно. Его специально купили Анне на день рождения, тогда Генрих поехал с матерью в город, чтобы ей помочь по “особым делам”.