Красный Герцог

Прошла минута. Две. Ничего нового не происходило Время крутилось в одной воронке, не покидая её.

– Ты здесь ради своего отца, семьи. Если ты оступишься, эти твари придут в твой дом. Они будут пытать твою мать и сестру. Они не будут знать пощады. – Манфрэд подошел в упор к Генриху и говорил ему на ухо, убеждая того, что, в данный момент, убийство – самое благое дело.

– Сохранив ему жизнь, ты отдашь жизнь своей семьи… – добавил офицер.

– Позвольте мне это сделать! – прозвучал крик из толпы.

Генрих обернулся и увидел как из края живого круга выглядывал Вольфганг. Он тоже был напуган происходящим. Ему прекрасно было понятно, насколько тяжело сейчас Генрих.

– Отставить! Самый слабый должен показать, на что способен наш лагерь! – Манфрэд отказал Вольфу и, ожидая действий со стороны Генриха, направился к пленному.

Подойдя к нему, он взял его за волосы и запрокинул голову назад, обнажая беззащитную и мягкую кожу на шее.

– Посмотри на него! Он убийца и садист! От его рук гибли мужья и жены! Дети и старики! Сколько родителей не услышат смех своих детей?! Сколько детей не обнимут своих родителей?! Они и дальше будут это делать, пока мы их не остановим! – кричал Манфрэд.

Мысли и представление адского ужаса проникли в Генриха. Сердце так сильно стучало, как никогда, и казалось, что это мог слышать каждый рядом стоящий. Руки тряслись в паническом страхе. Он не знал, что делать. Он боялся.

Манфрэд наблюдал эту картину. Он устал от своего представления, и медлительности собственного солдата. Генрих мог только видеть, что заключенного дальше держат за волосы, а рядом стоящий офицер, протирая свои виски, что-то бубнил себе под нос. “Он зол на меня” – думал Генрих.

– С меня хватит! – Манфрэд вскрикнул и резко выпрямил свою спину.

Затем он достал из кобуры личный пистолет и направил прямо на заключенного.

Мгновение спустя раздался душераздирающий крик. Манфрэд летел на землю. Он был оттолкнут заключенным, который вытащив нож из поясных ножен офицера, направился прямо на Генриха. Он мчался, издавая громкий вопль, в котором можно было услышать звуки отчаяния и гнева.

Такую же картину Генрих видел и раньше, несколько месяцев назад, когда на него так же несся кабан. Сейчас рядом не было никого, кто мог бы ему помочь. Генрих остался сам по себе. Никто не спасёт его в последний момент, некого звать на помощь. Теперь пришла очередь Генриху убить зверя.

Вспоминая все события, что с ним происходили, события, которые он надеется увидеть в будущем, его мечты, желания, обязанности. Он оставил свою семью не для того, чтобы тех потом погубили его ошибки. Он оставил их, чтобы принести лучшие дни. Ощущая огромную ответственность за всю свою семью, он направил своё оружие на цель.

Выстрел.

Осознание происходящего пришло не сразу. Хоть Генрих и раньше стрелял, в его ушах звенело после выстрела. Дрожь прошла по всей руке и медленно начала угасать. Опустив взгляд, Генрих увидел человека, что был в оковах. Он лежал на земле. Тело не двигалось, и под ним медленно начала образовываться багровая лужа. Не было судорогов, не было глаз наполненных ужасом. Это был не кабан. Это был человек.

Манфрэд медленно поднимался с земли. Выпрямившись, он подошел к Генриху, и по его лицу было видно, что он получил максимальное удовольствие от происходящего. Медленно протягивая руку, офицер забрал пистолет. Генрих тяжело дыша продолжал смотреть на труп. “Опять он не с нами” – подумал Манфрэд и слегка ударил Генриха по плечу. Генрих вздрогнул. После этого, проморгавшись, он молча уставился на своего офицера.

– Поздравляю. – сказал офицер, в слегка завистливом тоне.

Затем Манфрэд развернулся к толпе и с расставленными руками начал выступление:

– Вот вам доказательство того, какие наши враги подлые и слабые! Только вы спасёте нашу страну! Завтра ваше крещение и новая жизнь!

– Свободны. – сказал он вполголоса, закончив эмоциональный крик. Это слово было тихим и еле уловимым, но каждый присутствующий его услышал.

В течение нескольких минут круг людей постепенно уменьшался. Кто-то оставался на месте и смотрел на труп, кто-то уходил. Тело забрали солдаты и уволокли в незнакомом направлении. Этот день был быстрым, но самым сложным. Их обучение подошло к концу, и завтра они отправятся на войну.

Из толпы, что ранее образовалась вокруг, остался только Вольфганг. Он стоял молча, смотрел на Генриха, в его глазах читалась печаль и злость. Ему тоже не понравился этот “цирк”. Генрих медленно подошел к нему. Его ноги тряслись, как высокая трава на ветру. Подойдя к своему другу, он резко его обнял и уткнулся носом в его плечо.

– Я боюсь Вольф… Я не знаю, что мне делать… Я напуган… – Генрих пытался успокоится, но эмоции поглотили его и он проигрывал в этой ужасной борьбе.

Это было необычно. Генрих никогда не обнимал Вольфа. Внутри себя он ощущал, что это неправильно, но это так успокаивало.

Вольф тоже чувствовал себя необычно. Ему было неловко, но поддержать друга он был обязан. Единственное, что ему оставалось – неуклюже похлопать Генриха по спине.

– Ты же видел старшего сержанта? Можешь пойти к нему, представить ему свой план по освобождению отца. Сейчас как раз тот самый момент, ибо завтра мы выступаем на поле боя. – Вольфганг слегка оттолкнул от себя Генриха и попытался поддержать его менее непривычным способом.

Услышав это, Генрих молча кивнул в ответ. Спустя несколько минут, они оказались у небольшого здания. Там находился нужный им человек.

Конец ознакомительного фрагмента.