Красный Гигант

Она попыталась прислушаться к невнятным голосам, доносящимся из кабинета полковника, но их заглушал шум в коридоре. Там постоянно сновали рабочие муравьи, таскавшие туда-сюда входящие и исходящие бумаги, оглашая коридор звонким цокотом коготков по деревянному полу. Неожиданно в этот звук вплелось суетливое ерзанье, приглушенный коленный стук и шарканье. Мимо приемной стремительно прополз на четвереньках человек в комбинезоне космонавта.

– Господин муравей!
– прокатился под сводами знакомый голос.
– Одну минутку, сэр! Разрешите обнюхать с вами пару вопросов! Да погоди же ты, факин инсект!

– Мистер Купер!

– встрепенулась Катя.
– Подождите!

Она бросилась к выходу, но дорогу ей заступил часовой с пикой.

– Не велено, барышня!
– пробасил он.
– Вертайтесь взад!

– Но это мой знакомый!

Кате удалось выглянуть в коридор, но Джеймс Купер уже скрылся за поворотом. Часовой решительно оттеснил Катю обратно в приемную.

– Сядьте на лавку и дожидайтесь! Отсюдова без пропуска не пущают…

– Я что - под арестом?!
– вспыхнула Катя.

– А это уж как решат, - часовой отвернулся, оставаясь в дверях.

– …Антонову, Штраубе, Горюнову и Палицкому немедленно прибыть ко мне на совещание.

Полковник расхаживал по кабинету, заложив одну руку за отворот кителя, а другую за спину. Для портретного сходства с аустерлицким героем ему не хватало только треуголки. Софья Николаевна быстро покрывала вынутый из папки лист стенографическим бисером, время от времени значительно переглядываясь с поручиком Яблонским. Поручик сидел у стола с рюмкой в руке, неторопливо смакуя полковничий нектар. Лицо его светилось тихой гордостью.

– Четвертое, - продолжал Лернер.
– Установить связь с нашими людьми в Деникинском муравейнике. Они должны провести акцию.

Перо в руке Софьи Николаевны на мгновение замерло.

– Какого рода?

Полковник глянул на секретаршу исподлобья и сейчас же отвел глаза.

– Перебить медоносных тлей, - медленно произнес он, будто набирая воздуха перед каждым словом.

– У-У-У-У-У.
– поручик в ужасе зажмурился, опрокинул в рот рюмку и поспешно налил новую.
– Это будет почище выстрела в Сараево!

– На месте проведения операции оставить несколько трупов из нашего муравейника, - продолжал полковник.
– Поручик, позаботьтесь об этом.

– Слушаю, господин полковник!
– Яблонский вскочил и вытянулся по стойке «смирно», забыв поставить рюмку на стол.
– Муравьиных?

Полковник со значением посмотрел ему прямо в глаза.

– Всяких.

Поручик дернул щекой.

– Трупы будут.

– И, наконец, самое главное, - Лернер подошел к двери кабинета и прислушался.
– С дочери Горошина глаз не спускать!
– тихо проговорил он.
– Поручаю это вам, Софи.

Софья Николаевна самодовольно усмехнулась.

– Мы уже подружились.

– Очень хорошо!
– Лернер потер ручки.
– Ну, и как она?

– Колется помаленьку. Между прочим, интересные вещи рассказывает. Оказывается, генерал Суханов с основными силами высадился на каком-то Красном Гиганте, а за ним туда прилетели и большевики…

– Да, я уже слышал об этом от поручика, - кивнул полковник.
– И нахожу это весьма любопытным. Надеюсь, вы, с вашим опытом работы в контрразведке, сумеете как следует разговорить девочку. Жду подробного отчета в ближайшее время…

Он не успел договорить. В приемной послышалась отчаянная возня и изумленный вскрик Кати. Раздался тяжелый удар в стену, и все стихло.

– Что за черт?!
– полковник опасливо попятился от двери.
– Поручик, разберитесь!

Яблонский, первым выбежавший в приемную, обнаружил, что она пуста, если не считать часового, подающего слабые сигналы о помощи из нижнего отделения конторки, куда он был втиснут чьей-то могучей рукой, а может быть, и ногой. Катя Горошина исчезла.

Егору достался топчан у самой двери барака, как раз напротив отхожего места. Впрочем, постоянно свистящие в дверь сквозняки отгоняли неприятный запах в глубь помещения, и он заметно крепчал только возле топчана Яшки. Остальные обитатели барака вовсе не чувствовали никакого запаха. От них самих воняло так, что у непривычного человека слезились глаза.

Сидя на грязной циновке, покрывающей топчан, Косенков сосредоточенно разминал еще бесчувственную лодыжку.

– Ну, я же вам припомню, гниды казематные! Узнаете, как с красного командира обувку мародерить! Таких сапог у самого товарища Кирпотина не было! Кимрянская работа! На Земле, может, лет полтораста прошло, а они как новые!

– Ишь ты, обижается комиссар!
– послышался хохоток из дальнего конца барака, где за дощатым столом собрались старожилы.
– Не в той корзине, видать, привезли. Без баб!

Стол дружно грохнул. Яшка повернулся к весельчакам спиной и продолжал массировать ногу, беззвучно матерясь не столько от боли, сколько с досады.

Перед обедавшими на столе стоял жбан под пенной шапкой, рядом, наваленные горкой, лежали продолговатые куски вяленого мяса или рыбы - чего-то белесого, иссушенного, покрытого соляной патиной. Каждый едок старался выбрать кусок подлиннее и с усердием принимался колотить им о край стола, прежде чем сунуть в рот. Сухомятку запивали пенной жидкостью, напоминающей пиво только неудержимой отрыжкой у тех, кто ее употреблял. Жидкость черпали кружками прямо из жбана.

– Слышь, Егорка, - Косенков потянул носом, пытаясь не обращать внимания на отхожие запахи, а сосредоточиться на пищевых.
– Ты спроворил бы тоже пожрать, что ли… А то я, видишь, не ходок… - он досадливо стукнул онемевшей пяткой о топчан, - да и не о чем мне с этой контрой разговаривать…

Егор направился к столу, ощущая на себе насмешливые взгляды закусывающих мужиков.

– Хлеб да соль!
– сказал он, присаживаясь на лавку.
– Чем тут кормят-то?

Он потянулся было за волокнистым куском вяленого мяса, но сидящий рядом бугай в гарусной жилетке на голое тело перехватил его руку.

– Кого кормят, а кого и на корм пускают!
– заявил он.
– Ты сперва себя на облаве покажи, потом за стол садись.

– А что за облава такая?
– поинтересовался Егор.

– Увлекательная мероприятия!
– вылез мелкий вертлявый парень, которого все звали Блошкой.
– Дюже нескучная охота на броневик с лапками. Оттого новобранцев и кормят, только когда с облавы вернутся. Большая економия получается!

– Ну ладно вам, крохоборы, - вступился старик по кличке Кулипаныч, - нашли чего жалеть - жучины вонючей! Ешь, парень, чего там… - он пододвинул к Егору остатки пахучей горки.
– Эх! Сейчас бы картошечки с топленым салом намять…