Красный мир

Самой странной особенностью Зверобогов было то, что они не являлись олицетворением какого-либо аспекта, как в мифах о богах-громовержцев, богах плодородия, и так далее, что приводило к тому, что каждый Зверобог был лично смертен. Как же так, ведь божественное начало неуничтожимо? — задавались вопросом маги Союза миров, и они же нашли разгадку.

Цикл жизни и смерти, вечная охота и пожирание слабого, как и последующий возврат в почву всего, что оттуда взято — всё это прекрасно сочеталось с аксиомой о неуничтожимости божественного начала. Всё дело в том, что убивая Зверобога, победитель поглощал его силу.

Последнее закономерно приводило к тому, что подобные миры часто становились бесконечной ареной сражений, где боги мерялись друг с другом силой. На более могущественных нападали стаей более слабые, вместе со своими чудовищными отпрысками, которые так получали шанс завладеть частью чужой божественной силы.

Однако на Ухике, похоже, произошло вовсе иное, иначе этот мир не признали бы Красным — заподозрила Лидия. Зверобоги неизбежно сражались друг с другом, пока Союз миров методично расселял здесь жителей Анклавов и стравливал в пространство избытки энтропии. И так до тех пор, пока…

Пока в этом мире не остался всего один, единственный владыка. Ахуд, Великий отец. Тот, кто пожрал всех остальных носителей божественной силы, и навсегда встал на вершине пищевой цепи.

Ему наверняка сильно не нравилось, что очаги энтропии продолжали множиться, вызывая у него дискомфорт, как песчинки у моллюска. Даже столь примитивное существо, как Зверобог, при таком могуществе способно докопаться до первопричины проблем. После чего, проблемы могли появиться уже у Анклава, при попустительстве которого разожралась такая тварь. У магов Союза миров огромные возможности, но иногда чтобы их задействовать, нужно заставлять архимагов отрывать задницы от кресла, что само по себе непросто.

Дальнейших ход событий Лидии был кристально ясен. Архимаги махнули на проблему рукой, в загашнике никаких артефактов по случаю не обнаружилось. А теми, которые нашлись, нельзя было светить из-за Статута. Мир закрыли, возможно, даже с колонистами. Впрочем, это была уже не её забота.

Она всего-то хотела, чтобы Цветок-локатор был одновременно красивый и функциональный, позволяя выследить непутевого потомка без того, чтобы нарезать круги вокруг всей проклятой планеты.

В конце концов, она же шар, и раз начав наматывать вокруг неё круги, уже сложно понять, где нужно остановиться! — напомнила себе метаморф. Похоже, придется ещё больше ускорить работу с локатором.

Сын Зверобога не сможет сожрать метаморфа, или даже детеныша метаморфа, сколь угодно несмышленного. Наверное, не сможет, — с сомнением подумала Лидия.

А вот Зверобог — вполне, и ещё добавки попросит.

Теперь она понимала, почему тот маг из Архива так ухмылялся, называя Ухику «миром в самый раз для совершенного хищника».

Ублюдок — подумала Лидия. Он знал, что метаморф и Зверобог не поместятся на одной планете. И он был прав. Придется теперь выяснять, кто тут кому — корм.

***

Виктор, домашний питомец (зачеркнуто), начинающий гаремовладелец.

Работа с выращиванием новой ладони на месте культи у Сюнру не ознаменовалась ничем особенным, кроме того, что я от этого чертовски вымотался. Дело было даже не столько в том, что мне пришлось одолжить ей сколько-то грамм собственной плоти. Уж скорее я вымотался морально.

Как-никак, я с самого утра носился как угорелый гепард. Сначала прикончи всех деревенских защитников, потом иди защищать деревню за них. Спасай то одну девку, то вторую. Потом спасай одну от другой. И так по кругу. Затем… ох, лучше не продолжать.

Замотался!

— Ты думаешь, они тебя ночью оставят в покое? — хихикнула Нора.

Ну вот, накаркала. Я уже слышал подозрительный шорох босых ног в коридоре. Похоже, меня кто-то собирался навестить в моей же, собственной постели.

— Там не одна пара ног, дурачок, — развеселилась моя собеседница.

Шансы на то, что неизвестная мне пара девушек просто решила прогуляться на кухню, таяли с каждой секундой. Судя по звукам, они остановились напротив моей прикрытой двери и принялись о чём-то шушукаться. При некотором усилии я мог разобрать отдельные слова, но мне было банально лень.

Понял лишь, что под дверью стоят Ная с Сюнру. Зачем ко мне ломилась первая, было кристально ясно, а вот куда намылилась Сюнру, пока было непонятно. Нора вновь хихикнула, когда до меня донесся шум легкой девичьей возни снаружи. Похоже, у Сюнру тоже были некие претензии, и Ная ей сильно мешала.

— Вы подеритесь там ещё! — из глубины дома раздался сонный голос Ионы. Я услышал звук броска чего-то мягкого, вроде подушки, а затем настала долгожданная тишина. Ненадолго, впрочем.

— Жребий ещё можете бросить! — судя по звукам, Иона сейчас вовсе вышла в коридор, и вовсю забавлялась тем, что видела перед собой.

Уж не знаю, решились ли девушки доверить свою судьбу слепому жребию, но в какой-то момент дверь в мою комнату заскрипела. Внутрь проскользнула Ная, накрытая лишь полосой ткани. Служить она могла разве что длинным полотенцем, но никак не одеждой. Юркнув ко мне под одеяло, девушка пахнула на меня свежестью и запахом выскобленной до блеска кожи.

Пошевелив рукой, я лениво подгреб её под себя и задумался. Присутствие крохотного, единокровного сородича по какой-то неведомой причине действовало на меня успокаивающе. Я словно мысленно наблюдал за языками пламени, потрескивающими в камине. С тем лишь жутковатым отличием, что сейчас я чувствовал, что наблюдаю не только я, но и наблюдают за мною, тоже.

Впрочем, это ощущение нисколько не помогало избавиться от желания душераздирающе зевнуть во всю пасть. Мне, метаморфу, зверски хотелось закрыть глаза и ни о чём не думать. Подставу рыжеволосой тоже хотелось торжественно замять, и не в последнюю очередь из-за нежелания что-либо по её поводу решать именно сейчас. Я мужественно продержал открытыми веки всего полминуты, после чего решительно их захлопнул, как ставни на ночь. Мой план заключался в том, чтобы до утра их уже не открывать.

Естественно, он провалился.

Сначала кто-то у меня под боком захлюпал носом. Я встревоженно распахнул веки, напряженно прислушиваясь к звукам ночи. Кто-то хлюпал носом прямо у меня в кровати!

— Ная! — догадался я, сдвигая одеяло. На меня взглянуло зареванное лицо девушки, причём было неясно, сколько времени она уже прорыдала, уткнувшись носом мне под мышку, — Ты чего?

— П-просто с-скучаю по Конничуа, — сквозь прерывистые рыдания пробормотала Ная, избегая смотреть мне в глаза, — И-извини, что разбудила.