Красный мир

— Так это же был я! — опешил я, услышав такое признание.

— Я з-знаю, — ответила Ная, вытирая кулачком краешек глаза. Она продолжала всхлипывать, так что я не нашел ничего лучше, чем слегка её приобнять и замолчать. Тем более, что она окончательно поставила меня в тупик. В этом случае, мужская логика была бессильна.

Некоторое время рыжеволосая девушка успокаивалась, уткнувшись мне в плечо. Лишь спустя несколько минут, она резко выдохнула, собираясь с мыслями.

— П-просто Конничуа был единственным, кто защищал меня просто так, ничего не требуя взамен, — наконец, объяснила она, — И л-любил меня тоже просто так.

— Погоди, — ничего не поняв, запротестовал я, — А… рыба?

— Какая ещё рыба?! — опешила Ная.

— Ты же меня, вроде, кормила, так что «просто так» не считается, — резонно пояснил я.

Некоторое время девушка сосредоточенно размышляла.

— Так ты же сам её выловил и мне принес, — припомнила она.

— То была большая, — запротестовал я, — А немного раньше была маленькая, помнишь? С чем-то там, в миске. Не знаю, что это было.

Почему-то девушка смутилась и отвела глаза в сторону. Мне с моим зрением даже в темноте было заметно, как её уши слегка запунцовели.

— Ох, не напоминай, — нервно пробормотала она, — Аж подумать стыдно, как я тебя с миски кормила.

— Ты мне ещё коврик на полу стелила, — напомнил я.

— Ужасно! — Ная даже вздрогнула от стеснения. Не найдя лучше места, чтобы от меня укрыться, она вновь спрятала голову мне под мышку.

— Уютный был коврик, — не согласился я.

— Не надо об этом, — быстро попросила девушка, закрывая покрасневшие от смущения уши ладонями, — Ох, Бездна, я правда думала, что ты — мой домашний питомец. Как же меня угораздило?!

— В миске тоже было, чем поживиться, — хмыкнул я.

Вместо ответа, Ная постучала мне по плечу. Кажется, она рассердилась, и дальше эту тему обсуждать не хотела. Пришлось подводить итоги.

— Так что если ты решила, будто Конничуа тебя защищал просто так, то ты заблуждаешься, — раскрыл я ей глаза на неприглядную правду, — Тебя жестоко обманули. Он защищал тебя за еду, а то и ещё за что похуже.

— Да уж, похоже на то, — хихикнула Ная. Выбравшись у меня из-под бока, она села напротив меня на постели.

— Ты сердишься? — быстро спросила она. Вести серьезные разговоры спросонья мне не хотелось, так что я только пожал плечами.

— А ты? — задал я вопрос в ответ, — Я тебе ухажера утопил, между прочим.

— Какого ещё, к Бездне, ухажера?! — рассердилась Ная.

— Ну, этого, — припомнил я, — Который из твоего дома выбежал, как ошпаренный, и подмогу кричал.

— Пусть идет на корм рыбам, — отрезала девушка без лишних церемоний, — Всегда мечтала, чтобы он случайно утоп.

— Тогда ладно. Зови, если ещё что-нибудь понадобится, — пробормотал я, закрывая глаза.

— Погоди, — нервно пробормотала рыжеволосая девушка, — Ты что, не собираешься… ну?

— Что? — не понял я.

— Ты знаешь! — покраснев, воскликнула Ная, толкнув меня в грудь, — Ты что, не хочешь?

— А ты? — осведомился я, пристально приглядываясь ей в глаза. Как ни странно, в ответ на мой вопрос Ная серьезно задумалась, разглядывая меня.

— Честно говоря, — пробормотала она, — Я тебя немного побаиваюсь… или нет. Не немного! Если это будет, как в тот раз, то я надеюсь, выживу. Я просто спрашивала!

— Честно говоря, — серьезно ответил я, — Я тебя тоже немного побаиваюсь, вот и делаю вид, что сплю — авось, пронесет? А то в прошлый раз я продолжаю, и продолжаю, и все непонятно — в этот раз ты по-настоящему стонешь, или только притворяешься? Тоже думал, не выживу, пока тебя удовлетворю.

— Всё было по-настоящему! — Ная аж подскочила на месте, после чего вцепилась мне в горло ладонями, — От первого до последнего раза, Бездна! Ты чудовище!

Я усмехнулся, пока меня пытались придушить тонкие девичьи руки. Сейчас меня нужно было для той же цели зажимать в тиски. И то не факт, что получится. Лениво пошевелившись, я вернул девушку на прежнее место — себе под мышку.

— Ладно, — пробормотал я, разглядывая Наю, — Если тебе не обязательно надо, как в прошлый раз, то я могу попробовать.

— Дурак, — кажется, рыжеволосая девушка буквально закипела от возмущения, барахтаясь у меня под одеялом.

— Постарайся погромче, если что, — попросил я с проснувшимся азартом охотника, — А то, вдруг, я не поверю и продолжу, как в тот раз.

— Нет! — всерьез испугалась Ная, пока я переворачивал её на спину. Впрочем, было уже поздно меня останавливать.

Я продолжал ощущать рядом с собой присутствие метаморфа, едва день с момента зачатия. В моём воображении, он был как крохотный, неразумный комочек счастья. Было сложно не потеряться во времени, разглядывая его.

Я улыбнулся, поцеловав девушку.

Глава 8. Плевок-переворот

— А теперь полубочка… и пикируем! — скомандовала Нора, в последний момент схватившись за голову от выкинутого мной в воздухе кульбита.

— Я сапсан! — прохрипел я, теряя управляемость в полете. Сеанс аутотренинга успехом не увенчался, и мой навык полета так и остался на уровне летающего утюга. Мир перед глазами завертелся, как сверло в дрели. Поверхность воды стремительно приближалась, только я этого уже не видел. Воздух в ушах пронзительно засвистел, и в следующую секунду я приземлился пятой точкой прямо на голову весьма изумленной этим фактом, морской корове.

— Ну! — застонала Нора так, словно это она отбила себе задницу о плывучую бочку ворвани с бивнями, — Это же так просто! Почему даже у птенцов такое получается, а тебе, хоть кол на голове теши?!

— Это потому, что птицы могут повернуть голову, чтобы посмотреть себе за спину, — мысленно проворчал я, уходя на дно стремительной наковальней, — Они делают «полубочку», вращая туловище в воздухе, пока голова смотрит вперед в прежнем положении. Я по телевизору видел.

— А ты, значит, голову так повернуть не можешь? — сварливо осведомилась Нора, — Щупальца, значит, у тебя получается отрастить с крыльями, а голову провернуть уже не судьба?

— Хватит уже! — взмолился я, заставляя втянуться в тело роскошные, красно-зеленые пернатые крылья.

Несколько дней назад, они стали предметом всеобщего восторга и обожания. Все так и мечтали, их потрогать, осмотреть, и взять немного перышек на память. К счастью, последнее я пресек. Иначе, боюсь, Иона набила бы себе ими подушку. Одну себе и ещё одну — чтобы на что-нибудь выменять.