Красный мир

Я ходил гордым павлином недолго. Если точно, то ровно столько времени, сколько всем потребовалось, чтобы понять, что я не умею летать. Нескольких неудачных попыток, по итогу которых я изображал страуса с головой в песке, мне хватило. Я свалил с пляжа, в буквальном и фигуральном смысле, чтобы не выглядеть посмешищем.

Ещё большим посмешищем, чем я стал после второй попытки, я имею в виду.

— Рожденный ползать — летать не может, — печально изрек я, отращивая себе перепонки между пальцами. Перемещаться в воде у меня получалось куда ловчее. Сейчас как отращу себе хвост и заверчу его, как пропеллер — стану моторной лодкой!

— Глупости, — всерьез рассердилась Нора, — Позавчера мы даже не верили в возможность оторваться от земли. Вчера, мы научились летать прямо и никуда не сворачивая. Сегодня мы благодаря тебе выяснили, почему у нас не получается пикирование, как у орла! Так что, хватит выделываться, Виктор. Я же знаю, ты уже через полчаса снова попробуешь.

— И всё-то ты знаешь, — буркнул я, — Уела.

Чтобы оторваться от земли, я вовсю применял широко известный, так называемый «метод шмеля»: шмель не знает, что летать не может. Поэтому и летает. А я чем хуже?

Необходимость обзавестись в этом мире крыльями буквально напрашивалась. Во-первых, я мог выжимать из своих мышц значительно больше, чем это могло показаться, глядя на меня со стороны. Во-вторых, в этом мире изменения мне давались не через пот и кровь, как в большинстве мест на Земле. Казалось бы — бери, пользуйся. Дай волю фантазии!

Я и пользовался. Нам позарез требовалась нормальная разведка, которая в наших условиях могла быть лишь воздушной. Меньше всего мне хотелось проморгать проходящий мимо корабль.

Оборудовавшая наблюдательный пост на самом высоком холме, Ная вовсю старалась быть полезной. Она же навела меня на мысль, что взмыть можно ещё выше. И даже отправиться на воздушный патруль.

Вспомнив ещё один момент, я припряг местных соорудить мне маяк.

— Этот остров отныне зовется Фонарь! — торжественно провозгласил я, заправляя топленым жиром фонарь на вершине холма.

— Почему? — тогда удивилась моим словам Ная.

Я тут же прикусил язык. Не было смысла пояснять ей, что в одноименном районе Константинополя некогда стоял фонарь-маяк, освещавший дорогу кораблям древних русов. Ромеи-то конечно, его для себя строили, но пользоваться им мог любой, кто проходил мимо. Собственно, греческое «фанар» это фонарь и есть.

Вот только мой маяк служил той же цели, которой служили светильники глубинных рыб. А именно, приманивать ничего не подозревающую жертву, чтобы её сожрать. Брр.

Пока, впрочем, никто не клюнул.

— Поторопись, а то тебя корова обгонит, — хихикнула Нора.

Если говорить начистоту, то я сюда прилетел не пикированию учиться. Моей целью была несчастная морская корова — бочкообразная туша теплолюбивого моржа с маленькими доверчивыми глазками-пуговками. Веса в ней было где-то за тонну, так что я всерьез удивлялся тому, как этакую тушу можно было наесть на одной морской капусте.

Нора, конечно же, пошутила. Удрать от меня корова бы не смогла, даже если бы она пыталась. Вместо этого, её выпуклая морда уставилась на меня с легко читаемым удивлением. Ткнувшись в меня беззубой пастью, покрытой длинными черными усами, она громко втянула воздух и фыркнула, обдав меня слюной.

— Вот как её такую приканчивать, скажи на милость? — осведомился я у Норы.

Закрыв глаза в ужасе, я вытянул щупальце и ткнул острым шипом сквозь толстый слой подкожного жира. Парализующий яд сработал через некоторое время, заставив тяжелую тушу оцепенеть. Даже в таком положении, корова легко держалась на поверхности воды. Мне оставалось только тянуть её за собой в сторону деревни. Уже там, я уверен, местные легко с ней разберутся.

Мне от неё была нужна только одна вещь — её подкожный жир, который в вытопленном состоянии был отличным топливом. Фонарь на маяке жрал ворвань не то чтобы очень много, но прилично. Одной этой туши хватило бы, чтобы закрыть вопрос надолго. Кроме того, сейчас мне нужно было кормить много голодных ртов.

***

— И зачем было городить фонарь, когда у нас есть Сюнру? — во всеобщем восхищенном молчании осведомилась Иона, когда синеволосая волшебница воздела обе руки вверх и зажгла на кончиках пальцев яркий светлячок.

Сюнру бросила на неё сконфуженный взгляд. Похоже, с этой точки зрения она свою магию ещё не рассматривала.

— Я могу заставить его зависнуть над определенным местом, но его нужно постоянно контролировать, иначе он погаснет, — пояснила Сюнру. Встряхнув пальцами, она заставила светлячок воспарить у самого потолка. Что же, благодаря Сюнру коротать вечера станет веселее.

Каюсь, плотно позаниматься восстановлением рук девушки я смог лишь на третий день. До тех пор, хоть она и могла выполнять любые простые действия, былой чувствительности пальцам недоставало. Как сейчас выяснилось, разница в моторике как между пианистом-виртуозом и обычным человеком, была для неё критичной чтобы творить волшебство.

Разглядывая болтающийся под потолком шарик яркого света, я даже жалел, что Сюнру не сильно настаивала на том, чтобы я сразу её осмотрел. Внести последние штрихи в лечение можно было и раньше.

— Я не знала, что маги умеют так делать, — призналась Ная, и тут же смутилась, — А как Виктор — так можешь?

Стрельнув в мою сторону потеплевшим взглядом, она потупилась. Синеволосая волшебница нахмурила лоб, пытаясь разгадать смысл вопроса. Тем же, был занят и я.

— Я думаю, нет, — предположила Иона, хохотнув, — Виктор — мужчина.

— И что, интересно, я такое умею, что для этого обязательно быть мужчиной? — мои губы растянулись в пошлой ухмылке. Нора, свои варианты не предлагать! И не ржать. Здесь и так избыток гусаров на квадратный метр. Если Иону считать, так и вообще. А считать её, похоже, стоило.

Переглянувшись между собой, девушки дружно зарделись. Ная закрыла уши ладошками и выглядела так, словно была готова провалиться под землю.

— Нет, не могу, — кашлянув, Сюнру несколько развеяла потяжелевшую атмосферу в комнате, — Я вообще не считала подобное возможным. Думаю, лучше его самого спросить, как он это делает.

— Я просто забавная зверушка, — запротестовал я, ощутив себя в перекрестье заинтересованных взглядов, — Меня только несколько дней назад из моря выловили.

— А до этого, ты где был? — неожиданно заинтересовалась Иона. Внимательно осмотрев меня с ног до головы, она продолжили, — К тому же, ты так и не рассказал, почему прикидывался неразумным первые два дня.

— Чувствую себя, как на допросе, — рассмеялся я, раздумывая над тем, какую бы историю им скормить. От лишних терзаний совести, меня спас неожиданный грохот чужих шагов на террасе. Я резко навострил слух, вставая из-за стола. Насторожившись, девушки мгновенно стерли улыбки и обернулись в сторону двери.