Красный орёл

Взяв с собой всего лишь две центурии и восемьсот добровольцев, он отправился к южным берегам Новой Европы. О существовании огромного континента за океаном знали уже несколько веков (даже северные германцы доплывали до Новой Европы), но путь туда был опасен, а на родине и без того проблем хватало. Тит Юстиниан же выбрал идеальный момент времени, так как появились хорошие корабли, легко преодолевающие тяжёлый путь, а на востоке Империи воцарилось спокойствие: часть Индийских государств была покорена, часть — являлась преданными союзниками, до первой войны с Сересом было ещё далеко, а великие междоусобные войны патронов остались позади. В первый год поселенцы выстроили небольшой деревянный городок и оборонительные сооружения (каменоломен же там не было). Именно этот смешной по нынешним меркам лагерь превратится в самый крупный город планеты.

Главным вопросом оставалось взаимодействие с местным населением. Они были неразвиты, невероятно агрессивны по отношению друг к другу, приносили людей в жертву своим Богам сотнями и даже тысячами! Однако римлян они откровенно боялись. Возможно, в прошлом наши первооткрыватели пролили немножко крови местных, истории об этом передавались из поколения в поколение, превращаясь в легенды. Поэтому на контакт они шли плохо, держась от лагеря как можно дальше. Но Тит отдал строгий приказ не вступать с ними в конфликты.

Через несколько лет число переселенцев увеличилось в два раза, налаживалась инфраструктура и производство, уверено встало на ноги сельское хозяйство. Тогда племена сами аккуратно вышли на контакт с поселенцами. Долгое время потребовалось на то, чтобы просто обучиться языкам друг друга, но в итоге это принесло плоды обеим сторонам. Мы делились едой и товарами, а наши новые знакомые — золотом, благодаря которому колонизация продвигалась ещё быстрее.

Тит описывал их как детей, стремящихся к знаниям. Коренные новоевропейцы интересовались нашей культурой, нашим умением обрабатывать землю, нашими Богами, нашими причудливыми зданиями и, конечно, нашим военным искусством. Оружие, понятное дело, Тит Юстиниан им не давал даже за огромные горы золота, но гарантировал союзникам защиту в случае необходимости при помощи своих легионеров. И эту защиту поначалу приходилось оказывать весьма часто. Однако вскоре все на много миль вокруг поняли, что выступать против римлян и их союзников — верная смерть. Поэтому сами становились нашими союзниками. Как во времена старой Республики. Только без насилия, захвата территорий и массовых убийств.

Спустя десять лет по всему восточному побережью южной части Новой Европы была основана уже целая сеть римских городов. Не только за счёт прилива добровольцев из Империи, но и благодаря местному населению, которое старательно изучало римский язык, принимало наших Богов и работало на наших полях. Тит Юстиниан, правда, сильно удивлялся, что новоевропейцы часто болеют, а наши лекарства не всегда их спасают. Но сейчас-то мы знаем: это мы завезли туда свои болезни. А ещё современные историки утверждают, что наши болезни выкосили до десяти процентов местного населения. Однако Неокл высказал предположение, что число погибших выше в 3–5 раз (то есть умерло до половины всех новоевропейцев!). Просто такая картина бросает тень на римских поселенцев, поэтому её сглаживают. В любом случае, хорошо, что через несколько поколений наша зараза приносила им куда меньше вреда благодаря развитию иммунитета.

После смерти основателя в центре города возвели колонну Юстиниана высотой 150 футов, на которой написаны имена всех первых переселенцев, изображены корабли, сцены строительства города, обработки земли, взаимодействия с местным населением и, куда уж без этого, битвы за наших союзников…

Тит, который мой друг, а не основатель Нового Рима, махнул рукой и уверенно сказал, что из-за этих событий спустя три века Империя потеряет половину земель и будет на грани гибели. Я парировал, мол, именно война за независимость Новой Римской Республики и потеря Азии привела к реформам Гая Августа Оптимума, то есть к тому миру без войн, в котором каждый человек своим трудом способен достичь высот без оглядки на происхождение, где у всех одна родина — Римская Республика. Миру, в котором мы живём. Тит лишь ответил, что наш мир далеко не идеален…

Искра нашего идеологического противостояния не успела разгореться в пожар, так как наступил первый месяц лета — июнь. Помимо того, что проклятая ненавистная зима на короткое время сдала свои позиции, это ещё и месяц рождения Тита и Авкта. Им исполнилось 18 и 19 лет соответственно. Африканец захотел себе в комнату новый большой телевизор, а здесь такое достать не проблема, в торговом центре их просто завались, причём подозрительно дёшево. При всех космических ценах Норт Аурума телевизоры здесь стоят меньше, чем в Салоне! Возможно, на них существуют какие-то особые налоговые послабления. Как бы то ни было, мы скинулись и приобрели для Авкта самую современную модель с тонким экраном.

А вот Тит в личном разговоре упоминал, что очень желает когда-нибудь достать себе лорику хамату — кольчугу времён старой Республики, основную броню легиона многие века. Я организовал сбор средств, обратился к первому центуриону с просьбой заказать броню. Хотя всё же думал, что Гай Гракх заплатит за доставку с «материка», у него же есть знакомые поставщики. Но нет, центурион через южан заказал изготовление лорики хаматы у умельца из числа местных жителей. При этом производство оружия и брони в негражданских городах — тяжёлое преступление, за которое можно отправиться в трудовой лагерь лет на десять.

Впрочем, все труды и двадцать пять тысяч собранных денариев стоили выражения лица Тита. Он чуть не расплакался от счастья и принялся обнимать всех, включая Аякса. Командир тоже растрогался, поэтому на один день разрешил занять кухню Массиниссе, как лучшему повару среди нас. Хороший получился праздник, с пивом, вином и шикарным столом. Никогда не видел, чтобы мои братья так жадно накидывались на еду.

Жаль, что на следующий день всё вернулась в прежнее русло. А на пятнадцатые сутки наказания после утомительной тренировки Аякс решил нас совсем добить. Мало нам бега, железа и боёв между собой.

— Бойцы! Сегодня вам выпала невероятная честь! — бодро, с лёгкой долей издевательства начал декан. — Вы сражаетесь против первого контуберния. Восемь на восемь. В боевой броне, со скутумами и гладиусами. Поединок пройдёт на площади лагеря. Легионер упал — легионер погиб. Если я не буду доволен вашими результатами, то всем придётся питаться бодягой Марка ещё пятнадцать суток. Выход через 10 минут. Готовьтесь!

— Декан-баран, — прошипел Массинисса, когда мы облачались в броню.

— Пиздец нам, — поддержал его второй африканец. Я понимаю их чувства. И в них скорее виноват я, чем Аякс. Поэтому именно я должен попытаться исправить ситуацию.

— Сик, не против? — спросил я у нашего ветерана. Мы собрались в коридоре, готовые к тому, чтобы получить по жопе от отборного контуберния легиона.

— Дерзай, Марк, у меня нет идей, — передал он мне лидерство в битве.

— Я знаю, что шансов у нас немного, но я буду сражаться изо всех сил. Призываю вас поступить так же, — начал я со своеобразных слов поддержки, а потом перешёл непосредственно к плану битвы. — Итак, сражаться придётся на открытой местности. Следовательно, и фланги будут открыты, поэтому битва в строгом строю просто невозможна. Это понимает и первый контуберний. Они пойдут в весьма грубую атаку, стараясь сломить нас максимально быстро.

— Может, защита? — предложил Авкт.

— Не вариант, — покачал я головой. — Если мы соберёмся аккуратным кружком, то не сможем положить на землю ни одного противника. Постоянные атаки нас вымотают и… это будет весьма позорное поражение… Единственная возможность — грамотно распределить силы, связать противников боем, отходить и маневрировать. Рикс Тацион, безусловно, самый суровый боец в легионе. И, готов поспорить, он сначала решит навалять именно мне. Сик, Авкт, вы неплохо показали себя против меня. Ему вы тоже сможете противостоять, если будете действовать сообща.