Красота от отказа

Она улыбается.

– Вся семья, да?

Она часть клана Маклахлан, даже если она еще этого не понимает.

– Ты часть этой семьи независимо от того, где ты находишься.

– Как поживает Эмма на этой неделе?

Ну что за привычка менять темы, когда я пытаюсь хоть что-то вытянуть из нее?

– После того, как мы вчера поговорили, у нее начались схватки, и её отвезли в больницу, чтобы остановить их.

Она выглядит встревоженной.

– Это серьезно?

– Да, но мы не волнуемся, как это было в случае с Селией. Её врач хочет, чтобы она проносила ребенка еще месяц, но я понятия не имею, что из этого выйдет. В этот раз всё началось гораздо раньше. Ребенок был бы в порядке, если бы родился сейчас. Да он будет маленьким, но он подрастет во время пребывания в больнице.

Моя очередь менять тему, и никто не остановит меня.

– Мы так и не поговорили о том, какую свадьбу ты хочешь.

Думаю, если разговаривать о таких вещах, это поможет ей определиться.

– Не знаю. А ты?

Мужчин, как правило, не заботят такие вещи.

– Та, что сделает меня твоим мужем. Вот мое единственное требование. Большая или скромная?

– Небольшая. Чтобы могли привутствовать твоя семья и друзья. Она становится грустной.

– Почему ты так говоришь?

– Мама сказала, что не приедет в Австралию. Предполагаю, это включает и свадьбу.

Стерва. Таким образом она пытается уговорить её остаться. Я вижу боль в глазах Лорелин, и мне ничего так не хочется, как обнять её сейчас. Но я не могу, и это очень сильно разочаровывает меня.

– Я могу жениться на тебе и в Штатах, если ты хочешь, чтобы она была на свадьбе. Я приеду завтра, да и моя семья всё бросит ради этого. 

– Я люблю тебя за готовность сделать всё, чтобы сделать меня счастливой, но я не могу просить этого у тебя и твоей семьи. Это было бы неправильно.

Кажется, надежда еще есть.

– Звучит так, будто ты говоришь "да".

– Давай назовем это "не нет".

Это да, если уж она сама не может признать это и произнести вслух.

– "Не нет". Я переживу это сейчас, но вот на будущее сказать этого не могу.

– Я знаю.

Кое-что она может сделать, чтобы заполучить меня.

– Готова ли ты сделать кое-что для меня?

– Ты же знаешь, что да.

Она наверняка подумает, что я грязная сволочь, когда я попрошу её, но я ничего не могу с собой поделать; я уже твердый. Ужасно каждый день обходиться без секса.

– Мне до безумия хочется кончить. Мне нравится смотреть на тебя голую, когда я делаю это.

– Джек Генри!

Она что думала я шучу, когда я говорил ей это, когда уезжал.

– Давай же, детка. Устрой для меня стриптиз. Пожалуйста.

– Вот почему ты настаивал на видео-чатах? Ты хотел видеть меня голой.

– Нет. Я хотел увидеть твое красивое личико, но, понюхав твои трусики перед тем, как мы связались, у меня образовался огромный стояк, с которым нужно что-то сделать. Ты бы мне очень в этом помогла, детка.

Она смеется надо мной.

– Ты нюхал мои трусики?

– Да. Я украл у тебя кое-какие, которые ты носила, потому что я блядь так сильно пристрастился к запаху твоей киски.

Она смотрит на меня, как я и думал, с недоверием.

– Мы оба знаем, что я - грязный убдюдок, так что тебе не стоит этого говорить.

– Моя киска?
– спрашивает она.

– Да. Я люблю тебя. Твоя киска является частью тебя, поэтому я не вижу смысла не любить её. И я люблю её. Всей душой.

Я замечаю, что она забирает ноутбук с кухонного стола.

– Что ты делаешь?

– Ну, я не могу раздеваться на кухне. И мне нужна пижама. Знаешь, мне нужна сексуальная музыка, чтобы я могла раздеться для тебя.

О, да, черт возьми! 

– Эй, я нахожусь в кабинете и нужно запереть дверь, иначе я перестреляю всех, кто войдет сюда, когда мы будем заняты.

– Но на самом деле мы не будем заняты, ведь так?

– Детка, у меня есть воображение, и я собираюсь его использовать, - кричу я, когда встаю и запираю дверь.

Я поворачиваю ручку и тяну на себя, чтобы быть спокойным.

Сейчас не тот случай, чтобы пришла миссис Порчелли и спрашивала меня, что бы я хотел съесть.

Я вернулся за стол, а она даже не сняла ни грамма одежды.

– Я готов.

Я слышу, как начинает играть медленная, соблазнительная песня, но я не вижу её. Мгновение спустя она появляется и начинает покачиваться под музыку, снимая рубашку через голову. Она отбрасывает её куда-то в комнату, и я замечаю белый кружевной бюстгальтер. Я уже знаю, что в сочетание ему на ней надеты маленькие трусики-бикини.

Она касается застежки бюстгальтера, чтобы расстегнуть его, что обычно делаю я, и он падает на пол. Её грудь чертовски красивая. Я не трогал её уже неделю, и это убивает меня.

– Потрогай их для меня.

Она берет их в руки и хватает их снизу и по бокам, чтобы соединить их вместе. Её зубы слегка задевают нижнюю губу, пока она большим и указательным пальцами перекатывает соски.

– Тебе нравится это, не так ли?

– Да, но мне больше нравится, когда это делаю я. Она начинает улыбаться.

– Мне тоже.

Она медленно спускает руки вниз по её животу, достигая кнопки на джинсах и расстегивает её.

– Ой. Посмотри, что тут у нас.

Она расстегивает молнию и, покачиваясь из стороны в сторону, снимает штаны и трусики.

– Ай. Ай. Я ненавижу, когда моя одежда падает таким образом.

Ммм. Она такая чертовски горячая, стоя голой только лишь для меня. Я ничего не могу с собой поделать. Я должен получить облегчение, поэтому я расстегиваю молнию и делаю то, что бы сделала для меня Лорелин, если бы была здесь.

– Прикоснись к себе, как будто это я.

Она идет назад и садится на кровать. Скользит назад и раздвигает ноги, так что у меня есть хороший вид на то, когда она касается себя.

– Ты хочешь видеть, как я трогаю себя? 

– О, да. Вот и всё.

Я наблюдаю за тем, как она касается себя, и я точно помню, как она чувствовала себя, когда мои пальцы делали то же самое, что делают её сейчас.

– Это самое сладкое мучение, которое я когда-либо переживал.

Я начинаю дрочить быстрее, потому что мне нужно, чтобы это как можно скорее закончилось. Я бы ни за что не подумал, что буду чувствовать себя так. Я в отчаянии.