Краути

— Зато полезная, — усмехнулся в бороду доктор, — пейте, пейте.

— А куда я денусь, — проворчала Аурин, допивая единым махом настой.

— Вот и хорошо, госпожа. Теперь ложитесь. Кстати, должен заметить, что мне редко попадаются такие больные, как вы.

— Да ну? — хмыкнула она.

— Больные с чувством юмора встречаются еще реже, чем укушенные трескучкой и после этого выжившие. Обычно, во время болезни чувство юмора отказывает напрочь.

— Я польщена.

Когда врач ушел, Аурин не выдержала и села. У нее кружилась голова и ее слегка мутило, но все равно состоянии было гораздо лучше обычного. Она примостила подушку поудобнее и хлопнула в ладоши. Таким жестом госпожа Томин всегда подзывала к себе прислугу. Может быть, это и у нее сработает.

Отворилась дверь и в комнату вошла Кие. Она низко поклонилась. Аурин возликовала про себя. Сработало!

— Госпожа чего-нибудь желает?

— Желаю. Принеси мне бумагу и грифель. Я буду рисовать.

— Но госпожа, доктор сказал, что вам нельзя вставать.

— Я и не буду вставать.

Помедлив, Кие ушла. Спустя десять минут вернулась, но не одна. С ней шла госпожа Томин. Она широко улыбалась. Аурин уже хотела изумиться, что из-за капризов больной слуги бегают за господами, чтобы они ее увещевали, но вскоре сообразила, что это наверняка всего лишь совпадение.

— Аурин! — пропела госпожа Томин, величаво присаживаясь рядом, — как я рада, что ты очнулась! Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, госпожа, спасибо, — слегка улыбнулась Аурин.

— Судя по твоему виду, этого не скажешь. Ты даже бледнее, чем обычно.

— Обычно, это цвет моей кожи. Понимаю, как это удручающе.

— О да, теперь я вижу, ты поправляешься. Кие, глупая девчонка, встретила меня у входа и тут же пожаловалась, что ты хочешь рисовать. Это правда?

— Да, госпожа. А вы считаете, что это может мне повредить?

— Почему? — она приподняла брови, — какие глупости! Я с удовольствием даю тебе это разрешение, если это так нужно. Хотя на мой взгляд, это решать тебе, а не мне.

Она еле заметно махнула рукой, словно отгоняя муху. Но Кие тут же поклонилась и ушла.

— Возможно, с моей стороны это будет эгоистично, но я не могу удержаться. Все идет как нельзя лучше. Мой сын почти забыл о существовании Рэкти.

Аурин приподняла брови:

— Странно, госпожа, меня это удивляет. Почему? Ведь не потому же, что я лежала здесь неподвижная, как бревно.

Госпожа Томин нахмурилась, окинула девушку грозным взглядом и сказала:

— Ты дерзкая девчонка, Аурин. Тебя даже укус трескучки не в силах исправить. Мне никогда не научить тебя почтительности и послушанию, из тебя так и лезет рыбацкая деревня. Не знаю, почему я терплю это так долго, — она сделала паузу и уже мягче добавила:

— Наверное, потому, что мне всегда нравились смелые люди.

— Простите, госпожа, — сказала Аурин для проформы.

— Не думаю, что это было сказано искренне, — она встала, — я вовсе не жду никаких извинений от тебя, деревенщина. Ты ведь уверена, что не сказала ничего возмутительного, — но направляясь к двери, госпожа Томин улыбалась.

Остановившись у двери, она повернулась к больной:

— Надеюсь, ты не будешь грубить моему сыну слишком часто, иначе он это заметит.

— А что, он еще не заметил? — невинно осведомилась Аурин и фыркнула.

Госпожа Томин покачала головой и ушла.

Девушка взяла лист бумаги и грифель. Задумчивым взглядом окинула комнату. Что же ей нарисовать? Ну, не это же помещение и себя саму на постели. Очень приятное зрелище, ничего не скажешь. Нет уж, хватит того, что на нее из без того пялятся все, кому не лень. Нужно подумать. И девушка думала столь усердно, что прошло немало времени. Наконец, когда ее глаза совсем затуманились, она провела грифелем одну линию, потом другую, оценила произведение рук своих и грифель уже заскользил по листу гораздо быстрее.

Изредка она останавливалась, оценивая нарисованное и снова принималась за работу. Девушка так увлеклась этим занятием, что у нее раскраснелись щеки, а в глазах появился блеск.

Прервал ее скрип двери. Раздосадованная шумом, она подняла голову и увидела Кие.

— Ну, в чем дело? — недовольно спросила Аурин.

— О, простите, что отвлекаю вас, госпожа. Но там князь, он хочет вас видеть.

— Что-то сегодня все хотят меня увидеть. Может быть, позже?

Но заметив выражение ужаса на лице служанки, добавила:

— Ладно, пусть заходит.

— Да, госпожа. Вы хотите, чтоб я уложила вам волосы?

— Не надо, — махнула рукой перемазанная грифелем Аурин, — я сама справлюсь с этим нехитрым делом.

Она быстро скрутила волосы жгутом и связала их, именно так девушка всегда и поступала со своими волосами. Не доставало лишь платка для полного сходства.

— Я все равно ужасно выгляжу, так что, какая разница.

Кие, фыркнув, убежала. Аурин устремила взгляд на дверь. Следует ли ей встать и поклониться? Или может быть все же князь сделает скидку на ее плохое самочувствие? Впрочем, пожалуй, лучше не вставать. Она не одета. Не стоит вводить его в искушение. Хотя… Аурин с сомнением посмотрела на свои излишне тонкие руки и представила, в каком состоянии все остальное. Какое уж тут искушение! При взгляде на живой скелет подобных мыслей не возникнет, это просто невозможно.

Когда князь вошел, Аурин низко наклонила голову, надеясь, что это сойдет за поклон и понимая, что надеяться глупо.

— Добрый день, господин, — сказала она, — прошу меня простить, что я не могу встать и поприветствовать вас, как подобает.

— Не надо, — он махнул рукой, — я всего лишь пришел узнать, как вы себя чувствуете, гимин.

— О, очень хорошо, господин.

Князь подошел ближе и сел на то место, где некоторое время назад сидела его мать. Аурин сидела, сложив руки поверх одеяла с таким чинным видом, словно находилась на каком-нибудь высоком сборище. Неоконченный рисунок лежал рядом.

— Вы рисуете?

— Да, господин, — подтвердила девушка очевидную вещь, — я подумала, что в этом нет ничего плохого.

И тут же подумала еще об одной вещи: как глупо звучит то, что она сказала. Князь, вероятно, подумал о том же, но вслух сказал:

— Ничего плохого. Но что это?

Он взял лист бумаги в руки и принялся его внимательно рассматривать. Аурин тем временем раздумывала, что же ответить на этот вопрос. Она и сама точно не знала, что это

— Что это? — повторил князь.

— Камни, господин.

— Я вижу, что камни. Но почему они летают?

— Не знаю. Мне показалось, что это будет интересно, господин.

По-видимому, это объяснение его не удовлетворило.

— Ваш рисунок слишком мрачен. Все черное.

— Но там нет солнца.

— Где?

— Ну… там, — девушка указала на рисунок.

Хмыкнув, князь вернул ей лист бумаги.

— Вы очень странная девушка, гимин. Где вы это видели?

— Во сне, — ответила Аурин, — я летела в полной темноте, а навстречу мне летели огромные валуны.