Крайняя война

****

После того как удалось связаться с командиром третьей роты вьетнамцем Фу Саном, Орлов повеселел, но ненадолго. Пехота, выждав очередную двадцатиминутку, опять полезла под кинжальный огонь. "Вот идиоты!" - капитан привычно выругался и, сняв игольник с предохранителя, побежал на свое место.

Бой начался по накатанной: в двери и проходы, сжигая уже подпаленные в прошлые атаки трупы, полетели шары плазмы. Ударившись о покореженные, оплавленные остовы первого ряда машин, он взорвались и опали. Сразу, еще не затих вой и грохот плазмометов, раздались взрывы заброшенных гранат, и тут же в проемы посыпалась пехота и спецназ. Земляне, уже привычно дождавшись разрывов гранат, выбирались из укрытий во второй линии машин и занимали оборудованные позиции среди разрушенных аппаратов. Мясорубка начиналась снова.

Эти однообразные атаки, идущие одна за другой, хоть и были малоэффективны, но постепенно уносили жизни бойцов батальона. Орлов устало подсчитывал, сколько они еще смогут удерживать первую линию обороны, ибо только это еще спасало их от истребления. Как только в каком-то месте ему некого будет поставить, чтобы сдерживать врага, пехота прорвется вглубь машинных рядов и закрепится там. Все, тогда можно считать - они погибли.

Он вскинул игольник, пристроил его в выплавленную ложбинку, прижал палец к пусковой кнопке и напрягся, ожидая появления пехоты. В это время в шлеме взорвался радостный голос Грека:

– Витька! Орлов! Капитан Орлов, слышишь?

– Че орешь?
– недовольно ответил тот.
– Что у тебя за радость?

– Вьетнамец, черт малорослый, вдарил этим идиотам в спину! Он на транспортерах! Мы уже вырвались в тоннель, крошим там. Сейчас врежем по тоннелю в вашу сторону. Атакуйте тоже, только под наши пушки не попадите, не высовывайтесь.

– Бл...!
– Орлов даже не нашел, что сказать, и просто смачно выругался.

– Вот ты даешь!
– капитан, улыбаясь, хлопнул по плечу вьетнамца. Потом, уже серьезно, добавил: - Спасибо, Нгуен, если бы не ты, хрен бы мы выбрались из этой мышеловки.

– Не благодари, - также серьезно ответил тот.
– Еще не известно, что будет дальше. Как я понял, с Кротовым вы связаться не можете?

– Да. Раз поговорили и все, пропал.

– Что будем делать?

– А что мы можем придумать? Уйти из этой консервы нам некуда, сдаваться этим, -он кивнул на трупы солдат Космической Пехоты, - ну его нахрен, видел, во что они людей превращают? Значит, будем выполнять приказ. Прорываемся на Центр Управления.

Орлов, Грек и Фу Сан стояли перед убитыми бойцами, лежавшими у стены в два ряда.

– Плохо, - проронил Орлов.
– Даже похоронить не можем.

– Это не дело, - согласился Грек.
– Надо что-то придумать. А то, черт его знает, что эти с ними будут делать, если нас не будет.

– Капитан, это только их тела, в новой жизни будет и новое тело, - вмешался вьетнамец.
– Нам надо думать о живых. Надо двигаться, пока они не пришли в себя.

Орлов вздохнул.

– Ты прав, Нгуен. Не знаю, будет ли у ребят новая жизнь или померли они навсегда, но думать надо о живых.

Он повернулся к сильно поредевшему строю.

– Мужики, прощаемся с друзьями и вперед. Как у нас в России говорят, если уж помирать, то с музыкой.

Уставшие бойцы, сняв шлемы, проходили мимо мертвых и строились уже в тоннеле. "Это еще скольких медмашина на ноги поставила, - подумал Орлов.

– А то бы нас еще меньше было. Эх, блин, и не знаешь, что лучше - помереть на Земле десять дней назад или прожить эти дни и помереть тут, в космосе?" Он отбросил печальные мысли и скомандовал:

– Остатки третьей роты грузятся в транспортеры, кто не войдет, тот пусть присоединяется к первой и второй ротам.

Потом повернулся к Фу Сану.

– Нгуен, все, как договаривались, идете впереди, сильно не отрываетесь и не рискуете. Сейчас эти уже, наверное, очухались и проехать так легко, как сюда, не удастся. Но до Центра уже рукой подать, думаю, прорвемся, ну а дальше по обстоятельствам. Мы сразу за вами.

Когда командиры второй и третьей рот уже повернулись, чтобы идти к своим, Орлов, вдруг, остановил их.

– Давайте-ка, братцы, попрощаемся. Привык я к вам за эти дни.

– Давай, брат, - Грек обнял Орлова, потом вьетнамца.

Нгуен сначала растерялся, у них не принято обниматься, но потом тоже прижал к себе Грека и Орлова.

– Вы не переживайте, - повторил он.
– Смерть - это новое рождение.

– Понятно, - усмехнулся Орлов.
– Хорошую религию придумали индусы...

Одна за другой, две очереди из игольников прервали их прощание.

– Ну, вот, бл..., - выругался капитан.
– Началось...

– Капитан, подойдите сюда, - Орлова вызывал боец из передового охранения.
– Тут что-то непонятное.

– Иду!

Нгуен и Грек побежали рядом с ним.

Метрах в ста от них стояли двое землян. Перед ними в луже крови лежала маленькая фигурка, чуть в стороне валялся игольник. Офицеры застыли, глядя на мертвого ребенка.

– Это что?
– Орлов не находил слов. Он присел над телом и перевернул его лицом вверх. Девочка. Белое обескровленное личико было спокойным, словно она только уснула. Зато ниже взорвавшаяся игла превратила грудь и живот ребенка в одну сплошную рану.

– Лет десять, - прошептал Грек.

Капитан поднялся.

– Рассказывай, как это?

Боец растерянно глядел на него.

– Выскочила вон из той двери и сразу начала стрелять. Я автоматически сразу и ответил. Только потом разглядел кто это.

По происшествию все было понятно и так.

– Брось ты, я тебя не виню. Но они звери что ли? Детей уже в бой гонят? Суки!

Он повернулся к офицерам.

– Все, ребята. Пошли. Сраная война, но эти суки её заслужили, за такое их рвать надо.

Однако уйти не удалось. Откуда-то из глубины тоннеля ударил игольник, и вслед за этим опять начался бой. Офицеры и бойцы упали и начали расползаться под прикрытие стен.

Орлов вызывал и вызывал Кротова. Провоевавший не один год, насмотревшийся, как он думал, уже всякого, капитан был в растерянности. Такого он не видел за все годы своей войны, даже в Чечне. Его батальон - здоровые закаленные бойцы - воевал сейчас с детьми. Он не знал, что предпринять, как прекратить эту страшную фантасмагорию. В глазах лежавших рядом бойцов Орлов видел невысказанный вопрос - что ты делаешь, капитан? Куда ты нас привел?