Кража

– Да, и вся семья, включая неусыпно бдящую горничную Ноэль. Иначе а никогда бы не согласился на эту поездку,

– И все же Бариччи окажется так близко от Ноэль. И этот Сардо… – Пирс покачал головой.

– Я буду там уже завтра, – заверил отца Эшфорд. – Проведу здесь ночь, позавтракаю с тобой и мамой и отправлюсь в путь. Эрик Бромли замечательный отец, но я буду чувствовать себя намного спокойнее, когда сам буду рядом.

Его слова прервал легкий стук в дверь. В комнату вошла Дафни с подносом, заставленным едой.

– Я решила отослать Лэнгли спать и сама принесла тебе ужин. – Эшфорд с улыбкой наблюдал за матерью, пока та ставила поднос на стол. – Вы все уже решили, – сказала она. И это было скорее констатацией факта, чем вопросом

Брови Эшфорда изумленно взметнулись вверх, а в глаза заплясали смешинки.

– А ты сомневалась?

– Нет. – Дафни ответила сыну сияющим взглядом, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Я обожаю ее, Эшфорд, и Джульетта тоже.

– К сожалению, ее обожают также Блэйр и Шеридан. – проворчал Эшфорд.

– Не бойся. Они знают, что ты уже сделал на нее заявку. – Дафни помолчала, сжимая руку Эшфорда. Потом извлекла из кармана запечатанный конверт. – Скажи нам, как только сделаешь предложение.

Он подмигнул матери;

– Ты узнаешь об этом первая.

– Что это, Снежинка? – спросил Пиpc. указывая на конверт.

– Здесь был Блэкстрит, – ответила она, протягивая конверт мужу. – Он просил передать тебе это. Тут нечто, по его словам, очень важное.

Пирс вскрыл конверт и извлек из него густо исписанную страницу.

– Интересно! – воскликнул он, пробежав гладами первые строчки. – Была продана замечательная картина Гойи, на которую зарятся все дельцы, связанные со скупкой и продажей картин в Англии. Завтра ее доставят из Испании.

– Из Испании в Англию? – Эшфорд не отрываясь смотрел на отца. – И кто же выиграл в этой борьбе?

Пирс поморщился и фыркнул, не скрывая отвращения:

– Этот надутый осел лорд Вэнли.

– Вэнли? – повторил Эшфорд с омерзением. – Этот старый скряга, чья родословная восходит к Генриху Первому и чье безупречное происхождение не помешало ему стать напыщенным болваном, считающим себя сродни богам, а не просто дворянином. Алчный, холодный и бесчувственный тип!

– Вэнли не закрывая рта бубнил об этой картине Гойи во время нашего праздника. Все три дня бахвалился, что в конце концов ему удалось прибрать к рукам эту картину.

– Он заявил об этом сразу же, едва появились слухи, что это полотно Гойи поступит в продажу.

– Ну уж теперь-то дело сделано, он ее купил, – сказал Пирс, – а точнее, она станет его собственностью завтра вечером. – Бариччи уже точно сделал ставку на этот шедевр, – пробормотал Эшфорд.

– Не сомневаюсь в этом. Особенно когда узнает, что картина уже в Англии. Блэкстрит пишет, что все переговоры велись втайне, потому что Вэнли страшно боится ограбления… Теперь он повесит ее в гостиной над камином – вторая дверь направо, по коридору. – Пирс сложил листок пополам.

Эшфорд четко понял, чего отец сейчас не сказал, но о чем подумал…

– Итак, Бариччи не узнает до послезавтра о том, что картину привезли в дом лорда Вэнли, – заключил он, почувствовав, как в жилы его мощной струёй хлынул адреналин. Это произошло независимо от его сознания, от решения поставить точку на своем деле.

– Верно, – отозвался Пирс, и лицо его стало непроницаемым. – Кстати, я говорил тебе, что сын Вэнли в Англии?

– Нет, я этого не знал. – Эшфорд нахмурился. – Ты мне не сообщал. Впрочем, мне на это наплевать. Джеральд Вэнли мне еще больше антипатичен, чем его отец. Еще надменнее и напыщеннее, если это возможно. А уж глуп как сапог! Единственное его положительное качество – много проигрывает в вист в «Уайте». Он настолько самоуверен, что никогда не сомневается в выигрыше, и настолько туп, что постоянно проигрывает. Я легко облегчу его карманы и передам выигрыш тебе, а ты наполнишь очередную оловянную кружку для бедных.

– Только я думаю, что на этот раз Джеральд не появится за игорным столом. Как я понял, он приезжает в Лондон за другим – он прослышал, что лорд Фаррингтон собирается в этом сезоне вывозить свою старшую дочь, ослепительную красавицу, которую прошлым летом Джеральд повстречал в Брайтоне. Он воодушевился и решил приударить за красавицей и добиться взаимности.

– Ну уж это через мой труп? – пылко отреагировал Эшфорд.

– Я так и думал, что тебе это не понравится. – Он бросил на сына многозначительный взгляд. – Ноэль… Картина Гойи. Такое совпадение!…

– Если я проникну в дом завтра ночью, до того как Вэнли примет меры предосторожности, это будет как раз.

– Постойте! – вмешалась Дафни. Она стояла, уперев руки в бока, с решительным, даже грозным видом. – Я думала, ты принял решение.

– Так и есть.

– Тогда почему вы говорите об ограблении? – Она смотрела на Пирса, склонив голову к плечу. – Зачем ты его провоцируешь? Зачем подзуживаешь?

– Эшфорд таким образом поставит точку в своей карьере, совершит последнее дело, – ответил Пирс со спокойной уверенностью человека, уже испытавшего нечто подобное. – Он должен отойти от дел без сожаления, утолив свой азарт. А сделать это ему удастся только в том случае, если он выложится на одном, последнем и значительном деле. Я действовал так. Или ты забыла? – На губах его появилась мечтательная улыбка. – Ты не можешь этого забыть. Ты ведь была рядом, когда мы ограбили лорда Уэберлинга, взяли его алмазы. В то время Эшфорду и Джульетте было по шесть месяцев.

– Помню, – коротко ответила Дафни. Она оглянулась на сына, и во взгляде ее он прочел беспокойство. – Обещай мне поберечь себя.

– Я всегда осторожен, мама. – Он нежно дотронулся до ее щеки. – А в этот раз я буду еще осторожнее, принимая во внимание все, что поставлено на карту. Но отец прав. И он дал мне хороший совет… Теперь я могу полностью сосредоточиться на Бариччи. Может быть, в эту ночь я поймаю его с поличным.

– Тебе это не удастся, – возразил Пирс. – Бариччи слишком хитер, чтобы заниматься грязной работой лично, и ты это знаешь. Если ты устроишь засаду возле дома Вэнли, то поймаешь лишь нескольких его наемников. Но они ни под какими пытками не назовут имени Бариччи – они попросту не знают его. Уильяме – единственный, с кем они поддерживают связь, да и тот наверняка известен им под другим именем. Нет, Эшфорд, ты должен разоблачить Бариччи иначе. А пока что… – На лице Пирса появилось решительное выражение. – Пока что я могу вывести из себя Бариччи, выхватив у него из-под носа ценную картину. Черт возьми! Он уже потирает руки и прикидывает, кому и как ее продать подороже, тут ведь можно нажить целое состояние. Так можешь себе представить его реакцию, когда ему станет известно, что какой-то его таинственный соперник обошел его.

– Да, ты прав, отец. И потом, нет лучшего способа распроститься со своей прежней жизнью.

Глава 13

Сидя на диване в гостиной лорда Мэннеринга, Ноэль с сочувствием смотрела, как Мэри нервно теребит складки своего форменного платья и испуганно таращит на нее глаза, будто перед ней выстроился ряд расстрельного взвода.

Как только лорд Мэннеринг представил их друг другу, рассказав Мэри, кто такая Ноэль и о чем она собирается говорить, как девушка мгновенно отгородилась от гостьи невидимым барьером.

– Мэри, – сказала наконец Ноэль, понимая, что болтовня ни о чем не принесет ей успеха, и потому решила взять быка за рога, – я здесь не затем, чтобы расстроить вас или запятнать репутацию вашей покойной госпожи. Даю слово, что я не использую вашего доверия во зло.

– Простите мою дерзость, миледи, – отвечала испуганная горничная, ерзая на краешке стула, – но тогда зачем вы здесь? Я уже ответила на все вопросы лорда Тремлетта. Больше мне нечего сказать. – В глазах ее уже заблестела предательская влага. – Я сама хотела бы знать, кто украл картину и убил леди Мэннеринг. Если бы я это знала, то была бы счастлива помочь засадить злодея в Ньюгейт. Но я не знаю этого.