Кредит на милосердие

Дожидаться прибытия безов или кого-то из местных жителей рядом с трупом ему очень не хотелось. А ведь из окошек и приоткрытых дверей за ними уже наблюдают, причем со всех сторон, в деталях запоминая происшествие.

– Совет да любовь…

– Стойте! – как в «Дунгане», девчонка вдруг вцепилась в его рукав. – Вы не можете просто так уйти.

Вебер тягостно вздохнул. Принялся как можно мягче отдирать девичьи пальцы от своей куртки. Пальцы были холодными, мягкими, их так хотелось обогреть дыханием… Отгоняя грешные мысли, Илья помотал головой, отрешаясь от наваждения.

– Да что ты к нему прицепилась? – паренек, убивший второго бандита, смотрел исподлобья и угрюмо. – Мало ли какой швали по улицам отирается… ты это… вижу ведь, что пропадешь одна… пошли со мной… расскажу, что к чему…

Ему было невероятно неловко. Ну, вот хоть сквозь землю провались. Об этом говорили алые пятна на щеках, подрагивающие губы, направленный вниз взгляд. С легкостью читая на безусом лице то, что было написано глубоко в душе мальчишки, Вебер проглотил улыбку. Он нечасто видел, чтобы жестокость и решимость убивать шли рука об руку с такой неуверенностью в себе.

– И верно, подруга. – Илья наконец освободил рукав от девчачьей хватки. – Ты иди с парнем. По всему видно, надежный. Спас вот тебя…

– Это вы спасли!

– Глупостей не городи. А если бы я опоздал? Если бы вообще передумал?..

– Вы бы не передумали!

– Ох ты ж, горе луковое… Мог я передумать, мог, не сомневайся. – Ногой отшвырнув подальше нож и палку, Илья шагнул к выходу из переулка. Но девка будто приклеилась, повторив его движение. – Ты иди с этим пареньком. Он, я вижу, сразу приметил, что ты в беде. Потому и на выручку бросился. Ты ведь ничего дурного про девчонку не задумал, малец?

Паренек вспыхнул, словно от оплеухи. Весь подобрался, задохнулся даже. Но эмоции победил, теперь глядя на Вебера настоящим зверьком.

– Нет! Ты ваще за базаром-то следи, папаша, а то…

– Охолонись, защитник, не хотел обидеть. Вот, видишь, подруга, как за тебя этот парень стоит? Горой. С ним не пропадешь, сразу видно, что тертый… А мне пора.

– Нет, стойте!

Теперь она вцепилась в рюкзак. Повисла хвостом, и Вебер выругался. Не вслух, про себя, но витиевато и с искренней досадой. Где-то у забора всё еще поскуливал шакал с простреленной ногой, почти уползший из переулка. Когда тот доберется до людных улиц, Илья уже должен быть на другой стороне города. Нужных вопросов он девчонке, конечно, так и не задал, но своя безопасность дороже.

– Ну чего тебе еще?

– Я с вами! Ну… то есть, можно, я с вами? – она опустила глаза, и Илья вдруг чуть не расхохотался.

Земля кровью залита, он сам ранен, на выстрелы уже бегут безы, а тут детский сад такой, что хоть в ток-шоу отсылай. Девчонка не унималась, совсем уж откровенно хлюпая носом.

– Я не буду обузой, честное слово!

– Нет, подруга, – он помотал головой, заговорил чуть тише, чтобы достучаться до перепуганной птахи. – Со мной нельзя, у меня дела.

– Не ходи с ним! – вдруг огрызнулся паренек. – Если нужна защита, я справлюсь.

– Ух ты ж… – Илья чуть не улыбнулся, вовремя удержался.

В этой нелепой битве за девушку он чувствовал себя в чужой тарелке, но слова черенка всё же задели в нем что-то первобытное, исконно-мужское. Сдержался, заставил себя успокоиться.

– Слышала? Иди с ним. Сразу же видно, что за тебя жизнь положит…

– Не хочу с ним. Хочу с вами!

Паренек запылал свечкой. Открыл рот, лицо пошло пятнами. Вздохнул, набирая в легкие побольше воздуха, но так ничего и не сказал. Что-то прорычал сквозь зубы, сплюнул и резко развернулся на каблуках. Еще какое-то время Вебер смотрел в его поникшую удаляющуюся спину. Затем мальчишка скрылся в лабиринтах нищего квартала.

– Ну и что же, – негромко спросил Леший, оглядываясь на девчонку, – прикажешь мне с тобой делать?

Возможно, держать такого свидетеля при себе, пока он не покинет Тайгу, окажется не самым плохим решением.

CREDITUM XXVII

Она боялась пошелохнуться, всё еще не веря собственному счастью. Сидела тихонечко-тихонечко, заняв единственный в комнатке стул, и даже дышать старалась потише. Хороший все-таки человек этот Илья. Не бросил. Она словно знала, что так и будет. Не оставил на улице. Нет, она могла и сама за гостиницу рассчитаться, но он решил иначе, и за это ему еще одно спасибо.

Варвара была очень рада, что нашла его. После происшествия в столовой и погони, закончившейся так трагично, она бы отдала всё на свете, даже фамильную ценность, лишь бы рядом был кто-то надежный и уверенный в себе.

Сейчас она будто прозрела. Кожей чувствовала, как город смотрит на нее, дикарку из леса. Какими влажными осоловелыми глазами провожал их дядька на первом этаже, что выдавал ключи и забирал деньги. Какими взглядами оценивали встреченные постояльцы – все, как один, чумазые и в грязной рабочей одежде. Как вокруг сгущалось что-то серое, пепельное, тревожное. Как вообще она могла подумать, что выживет в этом ужасном месте?

Илья, казалось, вообще не обращал внимания на девушку. Почти не разговаривал, даже не позволил помочь, когда та попыталась обработать рану на виске. Варвара всё же успела прикоснуться к ссадине, так что была спокойна за ее скорое заживление. Но промыл рубец и сбрызнул его медикаментами Илья сам.

Сидя на кровати, сейчас он молча ковырялся в своем рюкзаке, ни о чем не спрашивая и даже не думая начинать разговор. Отложил поклажу в угол, принялся возиться с кроватью. Снял матрас, зачем-то отложив в угол, бросил сверху спальный мешок. Одеяло и подушку вернул на панцирную сетку, педантично заправив. Места для матраса между кроватью и стеной едва хватило, но Илья остался доволен. Оглядел комнатушку, скользнув по Варе невидящим взглядом, и завалился на лежанку, даже не снимая высоких ботинок.

Комната, и правда, была крохотной. Но это лучше, чем ночевать в общем номере на шестнадцать человек, где половина мест занята топчанами, а половина – гамаками под потолком. Тут хоть и тесно, но всё свое, позволяющее отгородиться от мира тонкой фанерной дверкой. Шкафчик, стул, кровать, умывальник в углу – впервые после своего рождения Варя находилась где-то, кроме родной избы, и это пугало и околдовывало одновременно.

Вебер, казалось, дремал. Глаза закрыты, дыхание размеренное, но Варвара точно знала, что он бодрствует. Она видела, что мужчину переполняли самые разные, чаще неприятные и тревожные мысли, и не собиралась ему мешать. Благодарность, которую испытывала девушка, пока не находила достойного эквивалента для расплаты. Правда, к чувствам примешивалось что-то еще, доселе незнакомое, запретное, но Варя заставляла себя не думать о порочном…

Мальчишка, конечно, тоже внес свою лепту в ее спасение. Добрый такой, хороший, хоть и надломленный жизнью. Он ведь на самом деле готов был для нее на многое. Защищать, опекать, помогать. Появился из ниоткуда, но в этой жизни ничего не случается просто так.

Он так смешно уговаривал ее не ходить с Ильей. А еще Варвара впервые видела, чтобы человек излучал такой цвет – ярко-оранжевый, пульсирующий. Что-то подобное исходило в свое время от Любавы, когда бабушка с теплотой рассуждала о внучке или о покойной дочери. Но такого яркого, свежего и искристого потока Варя еще не встречала ни разу.