Кредит на милосердие

Гиляров выпустил в потолок красивый столб густого белоснежного дыма. Задумался, позволяя мыслям течь ровно и спокойно. Пусть речь будет сумбурной и пространной – он хотел подарить потомкам не доказательства собственной образованности, а образ мышления, заставивший основать Свободную Сибирь.

Бескомпромиссную стратегию управления государством часто принимают за диктатуру, с этим ничего не поделать. Но Гиляров был чист перед собой и Всевышним – сибиряки именно избрали его на эту должность, так что ни о каком захвате власти речи не шло.

Фактов не скрыть, в первые месяцы после Инцидента Бугаеву пришлось подавить в периферийных посадах ряд восстаний. Но тогда в крови утонули отпетые бунтовщики, одурманенные свободой. Чуть позже, когда волнения стихли, Правительство провело референдум, на котором Президентом Республики был избран Гиляров. Исключительно по закону, подавляющим большинством сибиряков, хоть это и отняло у региона массу времени и сил.

Стараясь не распылять мысли, он продолжил:

– Всесильная сеть, охватившая даже страны третьего мира, не только позволяет быть в курсе самых последних новостей, зарабатывать деньги и удовлетворять банальные потребности. Она дарит полную анонимность, создавая невидимые границы удобной социопатичной крепости. Конечно, после известных событий на Кольском полуострове сети нанесен мощнейший удар, как и всей цивилизации. Но я уверен, она быстро встанет на ноги, вернув былое господство. Сеть стала наркотиком, от которого человеку уже никуда не деться. Единственный способ уничтожить ее – сровнять с землей вообще все достижения технологий за последние двести лет, начав жизнь простую и примитивную, как того хотят наиболее радикальные течения «зеленых». Но об этом я хотел бы подробнее поговорить в другой главе, полностью посвященной электронизации общества, а пока вернемся к прежней мысли. Итак… Анклавы, существование которых стало неизбежным во второй половине XXI века, – вот еще один наглядный пример окукливания. В них мы видим образование внутри образования, эдакую доброкачественную опухоль. Сам факт существования Анклавов подтверждает, как сильно сегодня стремление человека ощущать себя частичкой многомиллионного организма, оставаясь свободным, независимым, замкнутым в себе.

Ростислав Михайлович встал и подошел к большому – во всю стену – панорамному окну, выходящему на центр Новосибирска. Выпустил клуб дыма в собственное отражение на пуленепробиваемом стекле, сделал еще один небольшой глоток.

– Какое отношение, спросите вы, имеет к этим рассуждениям Сибирь? Аналогия, с моей точки зрения, прямая. Пытаясь сохранить то, что уцелело после Инцидента, мы замкнулись в собственном коконе. Перестав быть частью огромной системы, мы отделились от нее, оставаясь при этом в пределах очерченного правилами периметра. Сам Инцидент, парадоксально неожиданный, но такой ожидаемый, стал отправной точкой для написания новой летописи нашей Родины… Родины с большой буквы, Леночка…

Стенографистка молча кивнула, не отвлекаясь от работы.

– Времена, когда сибирская земля кормила Западную Россию, прошли. Господин Ломоносов излагал разумно и верно, но он даже не представлял себе масштабов и темпов, с которыми наш регион превратится в сырьевой и транспортный придаток. Сегодня, как во времена Великой Отечественной войны XX века или Большого Нефтяного Голода, мы уже не в состоянии наполнять закрома Санкт-Петербурга, оставляя себе жалкие крохи. Коллапс, охвативший планету, дал нам силы, как ни странно, задуматься о себе и собственном месте в мировой истории. А геополитические тенденции, в свое время ставшие причиной возникновения Анклавов, внятно продиктовали нам необходимость этих перемен. Мы лишь услышали и отреагировали решительно и уверенно.

Гиляров снова прервался, неторопливо катая на языке следующую мысль.

– При этом не стоит полагать, что первое Правительство Республики Сибирь пытается создать очередной Анклав, обнеся Республику высокой глинопластиковой оградой. Не нужно думать, что мы создаем очаг беззакония и вседозволенности, в которые превратились перед Инцидентом независимые корпоративные территории. Как я неоднократно заявлял в своих выступлениях и обращениях к Правительству России, мы остаемся преданными детьми своей страны. Остаемся патриотами, если понадобится, готовыми с оружием в руках остановить китайскую экспансию, пока докатившуюся лишь до Мертвого Байкала. После чудовищной потери Дальнего Востока мы не позволим потерять Западную Сибирь. Однако для этого в нашей суверенной Республике обязаны произойти изменения политической и экономической систем, затрагивающие не только…

Ростислав поморщился, обрывая речь на полуслове. Вернулся к журнальному столику, опуская бокал с коньяком на стеклянную столешницу, вынул из кармана коммуникатор. Звонок, каким бы важным он ни был, нарушил таинство создания книги, и это разозлило Гилярова. О том, что каждый второй четверг месяца Президент пишет книгу, отключая все коммуникационные устройства, знали все. Единственная связь с внешним миром поддерживалась на секретном номере, звонить по которому приближенным дозволялось только в случае крайней необходимости.

– Леночка, спасибо, на сегодня всё. До встречи через месяц, – негромко сказал он, рассматривая экран коммуникатора.

Звонил Гринивецкий, причем настойчиво дожидаясь, когда ему ответят. По новой мощной модели, разработанной всё тем же «Наукомом» и взломанной всё тем же Терпением.

Стенографистка тут же поднялась из-за широкого стола, послушно собрала письменный набор, стопки бумаги, и расторопно выскользнула из кабинета, попрощавшись.

– Слушаю тебя, Эдик. Надеюсь, это важно, потому что ты прервал мое уединение, о котором точно знал… – велеречивость еще не покинула Гилярова, и он раздраженно запыхтел недокуренной сигарой.

– Да, Ростислав Михайлович, безусловно. Приношу свои извинения, но вам стоит узнать новость как можно скорее, – ответил Терпение с максимальной вежливостью. – Позвольте мне с вами встретиться. Прямо сейчас.

– Валяй, – буркнул Гиляров. – Я в библиотеке, жду. Но если это не важно…

Однако, к его растущему недовольству, ломщик уже разорвал соединение.

– Совсем охамел парнишка. – Ростислав покачал головой, бросая коммуникатор на стеклянный стол. – Ну, подождем…

Ждать, как оказалось, пришлось совсем недолго, будто Терпение вообще караулил под дверьми. Массивные алюминиевые створки распахнулись, в библиотеку вкатилась знакомая коляска. Сначала Гиляров хотел было отчитать помощника – не серьезно, больше в шутливый укор. Но заметил морщины, лежащие на лбу Гринивецкого, и отчего-то передумал.

– Еще раз добрый день, – бросил тот, крутанувшись на коляске и плотно прикрывая двери. – Как я и сказал, есть важная новость… Отлично, что застал вас именно тут… – Библиотечный кабинет был надежно защищен от прослушивания, о чем Терпение был осведомлен лучше других.

– Ну давай, рассказывай, – настраиваясь на неприятности, Гиляров откинулся на спинку кожаного дивана, одним глотком допивая коньяк.

Но Терпение не спешил. Подобрал со стола коммуникатор шефа, выключил и вынул батарею. Взломанный и перепрошитый, нужно заметить, коммуникатор. Наклонившись, Эдик избавился от собственной «балалайки», кладя ее на подлокотник каталки. Принимаемые ломщиком меры предосторожности наталкивали на печальные мысли.

– Вот. – Зная, что «балалайка» шефа отключена еще час назад, Эдуард протянул ему тонкий планшетный коммуникатор, не подвязанный в сеть. – Это появилось в эфире четверть часа назад. Везде. Мы считаем это массированной рекламной акцией, предшествующей аукциону. Уверен, вы понимаете, о чем идет речь.

Окна, рассыпанные по экрану планшета, заставили Гилярова помрачнеть. Он неспешно просмотрел десяток «вирусных» роликов и чуть больше текстов, на первый взгляд не связанных между собой. Именно это откопали в недрах сети умельцы Терпения по его приказу, как только Эдик почуял неладное. Послания адресовались всем сразу и никому конкретно, заставляя читать между строк.

Хорошо смоделированная на компьютере женщина с автоматом входит в эпицентр ядерного «гриба», различимый дозиметр на ее запястье явно зашкаливает за все разумные пределы. Женщина в легком комбинезоне и берете, без каких-то особенных мер противорадиационной защиты. Мужчина в таком же комбинезоне уверенно ныряет в разрушенный взрывом бункер, на боку которого красуется характерный ярко-желтый трилистник.

Заголовки статей, якобы научных и аналитических, соответствуют графическим посланиям: «До нанесения ядерного удара по Станции остались считаные дни», «Китайцы первыми получат секреты Кольского полуострова!», «Кто сможет взять в свои руки радиоактивную тайну?», «Специалисты полагают, что преимущества получит сторона, владеющая новой технологией», «Наследие Мутабор позволит противостоять последствиям ядерного коллапса», «Новый вид человека: миф или реальность?». И так далее, всё в одном ключе.