Кремлевские пигмеи против титана Сталина, или Россия, которую надо найти
Шрифт:
Для покаявшихся в новой советской социалистической России могло бы найтись немало интересных и серьёзных дел.
Зачем же какому-никакому, но опыту пропадать зазря?
И если на колени с повинной головой смог стать перед новой Россией дворянский сын Яков Слащов, то почему бы не стать на колени с повинной головой перед Советской Родиной, преданной им, подполковнику Путину?
Он ведь тоже очень виновен перед нашей (и его — тоже) Советской Родиной!
А Родина простила бы — она всегда прощает тех, кто раскаивается искренне, то есть так, когда осознавший свою вину готов
В годы войны — кровью.
В мирные годы — беззаветным трудом до седьмого пота.
С ЧЕГО ЖЕ можно было бы начать — если необходимость и конструктивность компромисса будет Властью и капиталом вовремя осознана?
Возможно, вот с чего.
Человек, понявший, что он зашёл в жизненный тупик, и желающий из него выйти, начинает с того, что держит совет сам с собой и — если они у него есть — с друзьями, родными и близкими.
Общество, понявшее, что оно даже не зашло в тупик, а движется к пропасти, и не желающее в эту пропасть рухнуть, тоже должно начать с совета с самим собой в условиях нестеснённой дискуссии и подлинной гласности.
Конкретной формой такого совета мог бы стать официальный национальный «круглый стол».
Даже формирование состава этого «круглого стола» могло бы стать событием в жизни России. А общенациональная дискуссия — если её верно подготовить, может стать одним из способов выявления компетентных вождей, вплоть до подлинного национального лидера.
Сумела же Белоруссия найти и поддержать Лукашенко!
Так или иначе, основным политическим лидерам необходимо — для начала — сесть за открытый, публичный, в прямом эфире по всем основным теле- и радиоканалам «круглый стол».
Необходимо задать стране вопросы и ответить стране на вопросы, которые пока что никогда заданы не были.
Это должен быть предметный «постатейный» разговор, а не некая запальчивая дискуссия, проводимая наспех. За этим столом можно и нужно собрать различные общественные силы, но «круглый стол» может дать начало творческому, созидательному преображению России только в том случае, если за этим столом будут на равных представлены прежде всего две силы: нынешний Кремль, с одной стороны, и Труд во главе с обновлённой КПРФ — с другой.
Вернусь к генералу Слащову-Крымскому.
В конце своей книги воспоминаний «Крым в 1920 году» бывший белый генерал, а теперь красный командир Слащов высказал очень интересные и для нашего времени мысли.
Он писал:
«Когда... массы (зажиточного крестьянства и казачества. — С.К.) охладели к Добровольческой армии?
Тогда, когда Добровольческая армия перестала защищать их интересы, а постепенно становилась защитницей интересов интернационального капитала. Борьба шла классовая, та борьба, которая теперь красной нитью пройдёт через все войны.
Был ли Врангель не прав в своей политике танца под дудку французов? Нет, был не прав я в своих обвинениях: я не понимал тогда, что возмутителен был самый факт борьбы, а не то, что Врангель, став наймитом, исполнял то, что ему прикажут.»
Слащов ещё в Константинополе обвинял Врангеля в том, что тот фактически проводит не национальную, а профранцузскую линию. И, лишь вернувшись в СССР, Слащов понял, что никакой
иной линии Деникины и Врангели проводить не могли.Об этом прозревший Слащов и написал.
Но то, что Слащов написал почти сто лет назад, применимо и к нынешним «кремлёвским сидельцам». Они тоже не в состоянии проводить национальную линию просто потому, что они — по большому политическому счёту — тоже наймиты!
Летом 2013 года это проявилось даже в такой «мелочи», как отказ Кремля в политическом убежище Питеру Сноудену, раскрывшему всему миру тайны всемирной штатовской «прослушки».
Применимы к «кремлёвским сидельцам» и такие слова Якова Слащова:
«Конечно, если смотреть на Врангеля с точки зрения классовой борьбы и как на представителя интернациональной буржуазии, то он был прав. Массы же он обманывал старым лозунгом «отечества», до которого хозяевам не было никакого дела, которые проводили свои классовые интересы, наживаясь, а главное, думая ещё больше нажиться в России»
Ну, и что через почти сто лет изменилось?
Одно лишь — вместо имени Врангеля надо подставлять другие имена, хозяева пребывают теперь не столько в Лондоне и Париже, сколько в Вашингтоне, а массы пытаются обмануть лозунгом «Народного фронта».
Яков Слащов был искренним человеком, наполовину жить и служить не умел. В своём последнем труде по вопросам тактики, увидевшим свет уже после смерти автора, он советовал:
«В бою держитесь твёрдо своего принятого решения — пусть оно будет хуже другого, но, настойчиво проведённое в жизнь, оно даст победу, колебания же приведут к поражению».
В боях он так и поступал, но после боя умный человек проводит хотя бы личный «разбор полётов». И вот этот «послеполётный» анализ привёл бывшего «белого» Слащова в «красный» лагерь. Привёл не шкурным, а идейным образом.
И русский человек Яков Слащов, уже многое понявший и над многим поразмысливший, спрашивал теперь и сам же отвечал:
«Как же смотреть на роль всей нашей эмиграции за границей и на её старания при помощи иностранцев навязать свою волю первому пролетарскому государству?
Если наши эмигранты открыто станут на классовую точку зрения и прямо заявят: «Мы буржуа и желаем эксплуатировать других, вернуть себе все наши потери и убытки и припеваючи жить за чужой счёт», — тогда всё ясно, они наши враги.
Но пусть же они не опираются на лозунг «За Отечество!»; в глазах пролетариата, стоящего на классовой точке зрения, они предатели рабочего класса и наёмники капитала; в глазах же малосознательных, но честных людей, вдохновляющихся до сих пор. лозунгом «За Отечество!», они нанятые иностранцами предатели этого Отечества».
Если в вышеприведённой цитате, относящейся к двадцатым годам, слово «эмиграция» заменить на «новые русские», а слова «вернуть себе все наши потери и убытки» заменить на «сохранить наши неправедно нажитые доходы», то и эти мысли Слащова окажутся полностью современными, характеризующими наш сегодняшний день.
Дожили, господа-товарищи.
И до чего ещё доживём — под теми трёхцветными знамёнами Предательства, гнилость и продажность которых понял Яков Слащов, ушедший от них под Красное Знамя Труда?