Крепче браслетов

Я провел рукой по ее лицу, останавливаясь на влажных губах. Шаловливый язычок тут же лизнул, а через секунду я уже не мог сдержать стоны. Дана лизала, целовала, посасывала мои пальцы. Один за другим. Она начала крутить попкой, сбивая меня со спокойного темпа, провоцируя на более активные действия. Дана отправила мою влажную ладонь себе на грудь.

– Держи меня, пожалуйста, - попросила она.

И я держал. Одной рукой ее грудь, второй фиксировал бедро. Она опять меня одурачила. Я опять разгонялся, желая кончить вместе с ней. Ее лицо разрумянилось, стоны превратились в крики.

– Ты скоро? – взвизгнула она.

– Сразу за тобой.

Тут же я почувствовал, как она сжимается и расслабился сам, изливаясь внутри. Через несколько мгновений Дана обмякла, буквально тая в моих руках.

Дана

Мое зазеркалье. Мой сказочный мир, где он король, а я покорный вассал этих синих глаз. Я ждала напряженного разговора, а получила ватные ноги и пульсирующую промежность. Дыхание выравнивалось, и мы потихоньку возвращались в реальность. Пелена сумасшествия медленно сползала с его лазоревых убийц, разжигая такой знакомый лукавый огонек.

– На борту все живы?

Боже, ну что за человек? Я только глупо захихикала и ойкнула, когда Кел подхватил меня на руки и понес в спальню.

– Я говорил, что рад тебя видеть? – спросил он, вытягиваясь на кровати рядом со мной, подпирая щеку кулаком.

– Говорил, но не словами, - опять хихикнула я.

– Я рад тебя видеть, Дана Брайс, - прошептал Кел.

– Взаимно, Келлан Соммерс, - улыбнулась я.

Повисла пауза. Я бы могла лежать так рядом с ним, наслаждаясь звенящей тишиной и блеском в глазах, но жестокий разум напомнил мне о цели визита.

– Почему ты на меня не злишься? – сразу задала я вопрос года.

– Почему я должен?
– густые брови сошлись на переносице.

– Твиттер. Босанова. Я не верю, что ты это не читал, - выпалила я на одном дыхании.

– А... Это... – брови опять расслабленно разбежались по местам.

– Это не я, клянусь. Я не знаю кто. И все так похоже. Я никому не рассказывала, честно, - тараторила я, вскочив и лохматя волосы от неуверенности и нервов.

– Дана, сядь! – Кел похлопал по краю кровати, - Успокойся, я знаю, что это не ты.

– Но... – я не понимала, - Откуда?

– Я сам это написал.

Моя нижняя челюсть сказала прощай верхней.

– Но... – в голове помутилось, я опять вскочила, как ужаленная, - За каким чертом, Кел?

– Хотел тебя... – он сделал многозначительную паузу, - увидеть.

Вот так дура. Вот так идиотка. Я нарезала круги по спальне, ругаясь и издавая невнятные охи-ахи, пока изо рта не полился поток сознания.

– Ты хоть понимаешь, что я пережила за это время? – Я пнула ножку кровати.
– Я едва в узел не завязалась, чтобы все тебе объяснить. Ночами не спала, представляя, как ты меня ненавидишь. Кузен считает меня конченой сталкершей, подруга записала в непроходимые идиотки.

Наслушавшись, Кел поймал меня за руку и повалил на кровать.

– Но ведь оно того стоило.

Чертова его ухмылка. Он так уверен в себе, а я заведомо в минусе, потому что расписалась в собственной слабости в первый же день знакомства. Моя слабость – Келлан Соммерс.

– Да пошел ты. Слезь с меня, Сомс!

Черт, это я вообще говорю?

– Будешь дергаться, достану браслеты и пристегну к дивану, - и зарычал.

– Ой, только не говори, что с тех пор тебя заводят подобные аксессуары.

– Знаешь, нечестно все валить на меня, детка, - он игнорировал мою шпильку, - Ты здесь, потому что хотела этого. Кто мешал пропустить мимо ушей этот твит и спокойно жить дальше?

Я хватала ртом воздух, не зная, что сказать. Он уделал меня по всем фронтам.

– Я не хотела быть мерзкой трепливой стервой, - прошептала я и добавила, - для тебя.

– В итоге трепливой стервой оказался я сам, - заулыбался котяра, - Но все равно, я не мерзкий. Я красивый, правда?

Я не смогла сдержать улыбки. Слабые попытки отвернуться, чтобы скрыть неуместное веселье он подавлял, ловя мой взгляд и повторяя:

– Ну, скажи, что я красивый. Я ведь красивый? Красивый?

– Думаешь, я не могу смеяться и злиться одновременно? – пропищала я хихикая.

– Мне плевать. А вот можешь ли злиться и заниматься сексом – это интересный вопрос.

– Ты такой наглый, сил нет.

– Не будь так строга к себе, я думаю, что сил у тебя достаточно.

Кел ослабил хватку и стал стягивать униформу горничной, которая все еще болталась на мне.

– Ты отвратительно пишешь, - я помогла ему избавиться от майки.

Господи, мы даже толком не разделись. Озабоченные звери.

– Зато я хорош в других, хммм, дисциплинах.

Джинсы долой.

– Нормально ты себе польстил, - я запрокинула голову, наслаждаясь влажными прикосновениями губ к моей шее.

– В каком месте? – не отрываясь, буркнул Кел, - Про двадцать восемь? Это шутка.

– Очень остроумно, - я опять захихикала. Черт, пора перестать издавать эти невнятные звуки и начать контролировать себя, - А насчет одиннадцати и вовсе ахинея.

– А что? – Кел оторвался и взглянул на меня тааааким оскорбленным взглядом, - Я могу.

– Пффффф.

– Хочешь проверить?

Я что, разозлила его? Чего так смотрит?

– Могу даже поспорить.

Замолчи, Дана, ты напрашиваешься.

– Хм, на деньги? – Кел аж прекратил меня не только целовать, но и трогать.

– Сдались мне твои деньги, - я прикинула все за и против и крутанула колесо фортуны что было сил, - На опровержение. Напишешь от своей Босановы, что не двадцать восемь, а просто восемь. От счастья померещилось.

– Хммм, детка, это жестковато. Мои условия ты узнаешь после одиннадцати.

– Это невозможно, сладкий, – скалилась я в ответ, - И не надейся, что я буду подыгрывать тебе и симулировать.

– Ты даже не представляешь, как завтра будет тяжело встать с постели, - Кел заглушил очередную мою колкость поцелуем, - И кстати один и два уже были.

Келлан

Вот что за девчонка мне попалась! Кругом полно фанаток, которые корчатся от одного взгляда, а эта даже лежа подо мной, умудряется ставить условия и издеваться. Словно я навечно застрял в ее браслетах. Меня опять испытывают на прочность, и если не пройду тест, придется лично обкромсать собственный член на двадцать сантиметров. Беда, Соммерс. Ты влип, Кел. Черта с два я облажаюсь. Она у меня получит свою одиннадцатимесячную стипендию. Главное держать себя в руках.