Крепче браслетов

– Нет-нет-нет!

– Даааааааа, - я придавливал ее своим телом к столешнице, смакуя вибрацию очередного оргазма, что раскатывался по ее телу.

– Восемь!!! Просто скажи восемь!

– Сделай так, чтобы я сказал!

Восемь.

– Кел, серьезно. Налей!

Я аккуратно переместил ее на диван, освободился и полез в бар. Достав бутылку Krug, я, не пряча ехидной улыбки, наполнил два бокала, подал один Дане, а со своим отошел к вытяжке покурить.

– Ты издеваешься?

– Слегка... – я выдохнул дым, отхлебнул.

Дана тоже приложилась к шампанскому, захлебнулась. Капелька прокатилась по ее шее к груди. Стой, парень, кури, ей нужен отдых. Я не без удовольствия отметил, что она таращится на мою полную боевую готовность. Еще затяжка. Дана поднялась с дивана, медленно подошла ко мне.

– Ты ходячий секс, Соммерс, - она забрала сигарету, затушила. Ее губы и руки заметались по моему телу. Я не мешал. Я наслаждался. Дана опустилась на колени, втянула в рот головку, пососала. Черт, нет! Я так долго не протяну. Горячий рот поглотил меня почти до конца. Я опустился на пол, устраиваясь на боку так, что влажные складочки оказались возле моего лица.

– Нет, - Дана отстранилась, дернулась, но я уже уверенно сжимал ее бедра, ощущая языком мягкость и сладость потаенных местечек.

– Пожалуйста, продолжай. У тебя здорово получается.

– Но...

– Просто продолжай, малыш.

Она охнула недовольно, но послушалась. Влажное тепло ее рта вновь окутало мой член. Я лизал и посасывал, дразня ее вход пальцами. Сладкие соки пьянили похлеще шампанского. На каждое движение моего рта она отвечала своим. Чем сильнее я надавливал языком на клитор, тем глубже она вбирала меня в себя, крепче сжимала ладошкой основание. Мы синхронно наматывали круги по лабиринту удовольствий и одновременно нашли выход.

Девять.

– Не кури при мне голым. Никогда!

Я развернулся к ней лицом, как раз когда она медленно слизала капельку с нижней губы. Это же... Черт знает, что такое, но от этого зрелища эрекция мгновенно обозначила свое присутствие. Мой девственный персонаж-романтик-зомби-импотент сдох бы от зависти: я мгновенно утащил ее обратно в кровать.

Дана даже мяукнуть не успела, а я уже снова был в ней. Наши губы сливались воедино. Полубезумное вожделение от коктейля рвало меня на части. Я чувствовал, что ее объятья стали отдавать близящимся освобождением.

– Сделай это сама, - я перевернулся на спину, усадил ее на себя. Дана приподнималась и опускалась, не отводя глаз с моего лица.

– Невозможно... Это невозможно! – кричала она в потолок выгибаясь.

Десять.

Дана упала мне на грудь, хныкая, уткнулась носом в шею. Я дал ей время отдохнуть, окутывая нежным шепотом, мягкими поглаживаниями.

– Я не могу. Клянусь, я больше не могу, - бормотала она мне в плечо.

– Пожалуйста. Я хочу с тобой.

– Сил нет.

– Просто лежи. Не двигайся...

Я крепко сжал ее ягодицы и слегка приподнялся. Медленно, аккуратно. Вверх – вниз. Стон. Чуть быстрее. Ее объятья теснее, стоны громче. Не могу. Хочу! Черт с ним со всем. Меня накрыло пеленой непреодолимого желания. Я посылал резкие толчки снизу вверх. Я чувствовал ее, я жаждал ее. Дана цеплялась за мои волосы, словно хотела вырвать клок на память. Я сжал зубы, осознавая, что она сама посылает бедра мне навстречу. Ее стенки сжимались так тесно. Я закричал. Дана впилась зубами мне в плечо, вздрогнула, прогнулась. Даже сумасшедший красочный оргазм не помешал мне разглядеть, как она, беззвучно открывая рот, смакует свой одиннадцатый раз.

Глава 6. Евротур

Я прокралась в свою комнату, прижалась спиной к закрытой двери. Дурдом. Психушка. Антиреальность. Глаза слипаются, в голове шумит, руки не поднимаются, ноги ноют, а уж между ними... Этот дьявол был прав, я приложила чертовски много сил, чтобы вытащить свой зад из его пятизвездочной койки. Но еще сложнее оторвать глаза от разглаженного сном лица Келлана.

Я полагала, что утро в Лос-Анджелесе было особенным. Дура. По сравнению с ночью в Берлине оно казалось желторотым сопением неоперившихся юнцов. Я не собиралась более испытывать удачу и собственную промежность на прочность – просто удрала, сбежала. Трусиха? Да. Всю мою дерзость и смелость он выбил с одиннадцатой попытки.

Я стащила сапоги, одежду и свалилась в кровать, мечтая провалиться в спасительный сон. В сумке затрещал мобильник.

– Чего тебе? – промямлила я, точно зная, кто звонит.

– Как все прошло? Ты дома? – Джулс сразу засыпала меня вопросами. Она была в курсе моего плана «Штурм отеля De Rome». Дабы не травмировать бабулю мы придерживались легенды: клуб, ночевка у Дита, чтобы не ехать через весь город среди ночи.

– Нормально прошло. Я только вошла.

– У тебя голос странный. Плохо себя чувствуешь? – медовый голосок издевался надо мной в лучших традициях его обладательницы.

– Черт, я чувствую себя утраханой до смерти, - я почти кричала, злясь на себя-размазню, на Соммерса-маньяка, на Джулс-стерву.

– О-о-о... А чего орать? – я услышала, как она затягивается, - Думаю твой брат сейчас в таком же состоянии.

Джулиана захихикала. Стерва и есть. И весьма довольная собой.

– Я тебя умоляю, без подробностей, – нюансов секса с моим кузеном я не перенесу.

– Размечталась! – фыркнула мне трубка.

– Я спать хочу. Давай все потом. Рада за тебя, сочувствую Диту. Пока.

Я отключилась, слыша в трубке отголоски нелестных эпитетов в свой адрес. Только сон начал обволакивать меня, как телефон опять заорал.

– Сделай милость, Джулс, отвали. Я сплю, – гавкнула я, не глядя на дисплей.

– Поздравляю, так меня еще никто не называл, - этот бархатный смех...

– Откуда у тебя мой номер?

Через секунду сна не было ни в одном глазу, я села на кровать и протерла глаза.

– Не важно. Следующий вопрос.

Почему все издеваются?

– Нет вопросов.

– Серьезно? – и этот курит.

– Чего тебе надо?

– Все-таки есть вопрос.

– Я вешаю трубку.

– Ты сбежала, - констатировал Кел факт моего побега.

– Я просто ушла.

– Нет. Ты удрала, детка. Смылась. Умотала. Испарилась, - перечислял он синонимы моего греха, - Трусость – самый тяжкий порок.

– А ты чего ждал? Кофе в постель?

– Было бы замечательно, - промурлыкал он.

Я мысленно вызвала такси, чтобы рвануть за ароматным латте в Старбакс. Нет-нет-нет, хватит уже стелиться перед ним.