Крепче браслетов

– Черт, Джулс, почему тебе непременно нужно нацепить на всех ярлыки?

Пиво хорошо легло на вискарь, которым я пытался накачаться еще на тусовке. Понесло меня.

 - Я упырь, Дана фанатка. Может для тебя будет шоком, но она не просит у меня автограф при встрече. А я не кусаю ее, когда голоден. Вернее кусаю иногда, но не до крови…

– Ой, мать твою, только без подробностей!
– она отобрала у меня пустую бутылку, заменила на полную, - Чего ты нервный-то?

– Потому что Дана тоже так думает, - я встал с дивана, начал нарезать кривые круги по гостиной, - А я так не хочу, понимаешь? Я знаю, что все это дерьмо светское в меня уже впиталось. Но, вашу мать, я не хочу из-за этого терять… терять…

– Дану?
– подсказала Джулс с дивана.

Эх, нарезался. Я упал обратно на диван, продолжая пичкать свободные уши своими откровениями.

– Джулс, понимаешь, я всегда верил, что можно встретить девчонку в баре, переспать и остаться вместе на всю жизнь.

– Романтика, - перебила меня она.

– Шшш, - я замахал пальцем у ее лица, требуя полного внимания, - А с Даной… Ну с ней же должно быть проще. Она же апр-апр… априори в меня влюблена и все такое… А я… И мы… Она просто ушла…

– Я знаю, Соммс. Знаю.

– Почему, Джулс? Мне кажется, или ты в курсе?

– Мне кажется, или ты вырубаешься?

Я потряс головой. Мозги слегка прояснились. На ватных ногах сходил в кухню, умыл лицо холодной водой. Почти в норме. Вот дебил. Пришел к Дане, а сам нажрался.

Джулиана легонько толкнула меня в плечо, предлагая сигарету. Мы дымили в вытяжку, когда она спросила:

– Все-таки почему Дана?

– Не знаю… Просто… Да я вроде как... люблю ее, - что-то подсказывало мне, что сейчас лучше быть откровенным.

– Уау! – Джулс вытаращилась на меня, забыв затянуться, - Знаешь, я тебе верю. Такая сентиментальная стала — кошмар!
– последнее предложение Джулс пробубнила себе под нос.

– И за это Совет Безопасности ООН вынес благодарность Дитмару Клозе, - заржал я и тут же словил от Джулс подзатыльник.
– Хей, не порть мне прическу!

– Боюсь, ее уже ничто не испортит, - она открыла нам еще по бутылке, - О, боже, и это секс-символ столетия!

Мы опять уселись на диване. Я на автомате хлебал пиво, возвращая своему разуму косую форму. Джулс все еще самовыражалась по поводу моих волос. Я решил воспользоваться ее благодушным настроением и задать давно мучивший меня вопрос:

– Почему ты меня так ненавидишь?

– Я? И в мыслях не было. Ты просто до чертиков мне надоел.

– Когда это я успел?

– Знаешь, в нашей комнате в общежитии все стены были увешаны постерами с твоей милой мордашкой, и Дана заставляла меня смотреть «Зомби». Постоянно. Все части.

– Ох, бедная Джулс. Я сам бы себя после такого возненавидел, если честно. И спасибо, что разрешила остаться.

– А я разрешила? Не помню.

Мы вместе засмеялись. Я еще раз хлебнул.

– Ладно, малышам пора по кроваткам. Ты спишь на диване, - Джулс ткнула мне пальцем в грудь, - и даже не думай устраивать засаду в постели Даны.

Джулиана бросила в меня пледом и внимательно посмотрела:

– Только не испорть все на этот раз. Спокойной ночи, Келлан.

Скинув кеды, я повалился на диван, едва за ней закрылась дверь. Было странное ощущение, как будто я сделал что-то важное. Вечер сюрпризов превратился в ночь надежды. Завтра. Завтра я верну себе все пять чувств.

Дана

Я вернулась домой глубокой ночью. Глаза закрывались. Единственное, что меня сейчас волновало – это моя родная, теплая кровать. Жизнь дерьмо. Мы проиграли Шиле. У Крейга разве что кровь из ушей не шла от бешенства, а я тихо страдала про себя. Мы не разговаривали ни после аукциона, ни в самолете. Что теперь будет с «Гранями»? Открытие точно откладывается. Ужасно, но я не представляю этого зала без Шиле. По дороге домой на меня накатила апатия. Стало на все плевать. Просто лягу и усну.

Бросив сумку у порога, я прошагала через темную гостиную в спальню.

– Ах ты, мать твою!

Я споткнулась об оставленную у дивана обувь и чудом не пропахала носом пол. Джулиана завтра получит за свое разгильдяйство.

Не включая свет, я сдернула с кровати покрывало, разделась и упала в мягкий хлопок. Усталость накрыла томной пеленой, и я моментально уснула.

Из комфортного забытья меня бесцеремонно вытянул шум льющейся воды. Я открыла глаза. Утро. Уже. Хорошо хоть на работу сегодня не надо. Но все-таки, какого черта Джулс моется в моем душе?

Поднявшись с кровати, я прошлепала в ванную. Умылась и почистила зубы. Стоп! На стиральной машине комом валялась одежда. Майка, рубаха, штаны, даже носки на полу. Мужские!

Кто в моем душе?

Я приподняла штаны двумя пальцами, внутри сверкнуло серое белье. Фак, эти трусишки мне знакомы. Я резко обернулась, улавливая сквозь запотевшие стенки кабины очертания тела. Дерьмо, я знаю, кто это!

Резко дернув дверцу, я заорала в широкую спину:

– Какого дьявола ты тут...

Кел обернулся.

– ...моешься!!! – закончила я после секундного ступора.

Ой, что это у него на голове? Я не выдержала и прыснула.

– Привет, а я тут мимо проходил, дай, думаю, зайду... помоюсь, - его глаза искрились каким-то лучезарным сиянием, а губы растянулись в широкой улыбке.

У меня живот свело от смеха. Голый Кел, в мыле, с этой чумной стрижкой. Я хохотала, как помешанная. Убью его попозже. А зачем он приперся?.. Ааааа... Нет об этом тоже позже.

Келлан

Дана стояла, держась одной рукой за дверцу, а второй за живот. Ее сгибало пополам от смеха. Джеф прав, девочки тащатся от моей новой стрижки. Вода из душа начала хлестать на пол. Я, недолго думая, втащил хохочущую девчонку в кабинку, прикрыв дверцу. Она залилась еще звонче, выплевывая воду. Дана шлепала меня ладонью по груди, а второй рукой ерошила остатки моих волос.

– Прекрати ржать, - я попытался обидеться и быть серьезным, но сам не мог перестать улыбаться.

Так скучал по ее смеху, ее глазам, прикосновениям. Но этот истеричный смех пора прекращать. Я завернул кран с горячей водой почти до конца. Дана завизжала.

– Засранец! Ааааа, холодно! – завопила она.

Я вернул воде нормальную температуру. Мои глаза приклеились к груди Даны. Затвердевшие от холода соски приподняли тонкую шелковую ткань промокшей сорочки.

– Сейчас согрею.

Я прижал ее спиной к стенке и набросился на сочные губы.

Мой бог, безумно скучал. Как я мог ее отпустить? Моя, моя, моя.

– Нет.

Дана уперлась ладонями мне в грудь, пытаясь оттолкнуть. Я встретил ее взгляд. Она тяжело дышала, а глаза уже застилала дымка желания. Но губы упрямо повторили: